Конфликт Минска и Москвы из-за стоимости для Беларуси российского газа тянется с конца 2015 года. Стороны уже несколько раз сообщали о «достижении прогресса» в переговорах, но к итоговому соглашению пока так и не пришли. В четверг, 16 февраля, вице-премьер белорусского правительства Владимир Семашко после очередной встречи в российской столице сообщил, что документ «по нефти и газу» может быть подписан на следующей неделе. «Проект протокола находится на рассмотрении у руководства РФ», — заявил Семашко, отметив, что это уже «двадцатый вариант» договора. Однако его российский коллега Аркадий Дворкович в тот же день рассказал, что «Россия и Беларусь пока не достигли окончательной договоренности, решения пока нет».
Опрошенные DW аналитики объясняют затянувшиеся переговоры тем, что они затрагивают не только нынешний спор о цене на газ, но и условия его поставок в Беларусь на период до 2019 года, когда должен начать действовать единый рынок электроэнергии Евразийского союза (ЕАЭС). По мнению экспертов, на переговорный процесс влияет также то, что у Беларуси и России накопились претензии друг к другу не только в нефтегазовой сфере.
20 протоколов
«Если белорусский вице-премьер говорит, что составлен уже 20-й вариант протокола, значит, переговоры идут и в самом деле непросто», — комментирует для DW сложившуюся ситуацию эксперт по энергетическим вопросам онлайн-издания Belrynok.by Татьяна Маненок. Причиной длительного торга аналитик назвала «вынужденную жесткую позицию белорусской стороны», которая надеется на уступки в цене на российский газ.
Дело в том, что в Беларуси более 90% электроэнергии вырабатывается на природном газе. И если в начале переговоров Минск просил снизить нынешнюю договорную цену в 132 доллара за тысячу кубометров газа на 10 долларов и получил отказ, то теперь, объясняет Маненок, «белорусская сторона поставила задачу-максимум. И добивается равных (примерно 90 долларов за тысячу кубометров) или приближенных к внутрироссийским цен с учетом сложившейся конъюнктуры на мировом рынке».
Основания для таких требований, полагает эксперт, у Минска есть, так как в договоре о Союзном государстве прописано создание равных условий для деятельности хозяйствующих субъектов. А за счет снижения цены на газ предприятия Беларуси могли бы повысить свою конкурентоспособность на рынке ЕАЭС.
Доводы сторон
По словам Маненок. белорусские переговорщики считают также, что невозможно создавать в 2019 году единый рынок электроэнергетики ЕАЭС до формирования общего рынка газа и нефти, который заработает только к 2025 году. «Какой же это общий энергорынок, если белорусская электроэнергия из дорогого российского газа будет на нем неконкурентоспособной», — перечисляет аналитик доводы официального Минска в дискуссии с Москвой. «Понятно, что у России и „Газпрома" сейчас свои проблемы, именно поэтому так долго тянутся переговоры по газовому вопросу», — считает Татьяна Маненок.
В 2016 году из-за неуплаты Минском накопившегося долга за поставки газа Россия на четверть снизила беспошлинные поставки нефти на белорусские НПЗ — с 24 до 18 млн тонн, а в 2017 году готова урезать их до 16 млн тонн. По информации МИДа РБ, это привело к снижению продаж нефтепродуктов в Евросоюз, вследствие чего белорусский экспорт в страны ЕС упал на треть — до 5,7 млрд долларов. Понесла потери и нефтепереработка Беларуси, были сорваны программы модернизации НПЗ.
Но, несмотря на сложное положение РБ, руководитель сектора экономического департамента российского Института энергетики и финансов Сергей Агибалов уверен, что «конфликт не будет разрешен так скоро, как рапортуют в Минске». По словам аналитика, Москва считает инициатором конфликтной ситуации Беларусь, которая, не дождавшись результата переговоров, в одностороннем порядке решила не доплачивать за газ и повысила тарифы для России за транзит нефти. «И если поначалу это был спор хозяйствующих субъектов, то позже в него включились политические факторы», — заявил DW эксперт.
Сплошные убытки
С 1 января 2016 года белорусская сторона в одностороннем порядке начала платить за поставляемый из России газ меньше, оперируя ценой, которая кажется ей справедливой (около 100 долларов за тысячу кубометров вместо 132-х). По данным РФ, задолженность Минска за это время достигла уже 550 млн долларов. Беларусь наличие долга признала и даже пообещала выплатить его, но в декабре перевела только часть денег. Москва вернула аванс и настаивает на полной оплате.
Сергей Агибалов констатирует, что в российском обществе доминирует представление о Беларуси как о стратегическом союзнике, но «какую сферу ни возьми, де-факто этого сотрудничества нет». Беларусь не оказала поддержки ни по одному важному для союзной России вопросу и неоднократно резко критиковала ее действия, как это сделал президент Лукашенко 3 февраля во время многочасовой пресс-конференции, напомнил Агибалов.
«Белорусскому руководителю хотелось бы, чтобы в России у него был свой огород — открытый рынок с дешевыми энергоносителями и различные меры поддержки, но такого больше не будет», — убежден российский эксперт.
Конец эпохи поцелуев
С тем, что в нефтегазовый спор вмешалась политика, согласна и Татьяна Маненок: «Беларуси очень важно застолбить привлекательные условия для работы на энергетическом рынке ЕАЭС». Однако если в прежние годы Минск мог рассчитывать на льготы в обмен за продажу РФ стратегического актива «Белтрансгаза» или за подписание договора о ЕАЭС, то сейчас торговаться нечем.
По выражению аналитика Belrynok.by, «эпоха поцелуев в обмен на дешевые энергоносители для Беларуси закончилась». И чтобы не потерять лицо, обе стороны должны найти новые формы компенсации, которые бы их устроили, советует Маненок.
«У России есть время искать (эти новые формы. — Ред.) и ждать разрешения спора на привлекательных для себя условиях», — добавляет Сергей Агибалов. И резюмирует: «Даже если Минск и получит скидку по цене на газ, то преференции не будут столь радикальными без ответных уступок. И не будут отсчитываться со времени начала нынешнего конфликта».
