Rzeczpospolita: Сто лет назад вспыхнула Февральская революция. Как так получилось, что на почти бескровное свержение монархии с трехсотлетней историей понадобилось всего несколько дней? Почему ее почти никто не хотел защищать?
Анджей Новак (Andrzej Nowak): Говорить, что Февральская революция была бескровной, значит, не понимать ее сути. С августа 1914 года до февраля 1917 погибли или получили тяжелые ранения 4 200 000 человек. 2 600 000 попали в плен…
- Это было на фронте.
— Но без войны не было бы революции, или, по крайней мере, такой революции. Историки смотрят на этот процесс широко. Ричард Пайпс (Richard Pipes) искал его истоки в студенческих забастовках конца 1890-х годов, поскольку уже они пошатнули легитимность системы власти в глазах молодых людей, которые вступали в политическую жизнь, то есть в глазах будущей элиты империи.
- Потом был 1905 год и восстания рабочих.
— Это была первая проба революции. В тот момент Россия чуть было не распалась после гораздо меньшей по масштабу войны с Японией. Роковым шагом оказалось вступление в Первую мировую войну. Внимательные наблюдатели уже тогда говорили, что это скорее всего приведет к краху империи. Очень скоро война принесла огромные потери, Россия лишилась больших территорий, а среди ее подданных начал нарастать кризис веры в правителей, даже шпиономания. Простые люди перестали доверять царю и элитам.
- Эта вера серьезно пошатнулась уже раньше.
— Однако Первая мировая война разрушила ее окончательно. Народ решил, что те, кто управляет Россией, не знают, куда они ведут страну. И здесь мы подходим к революционным идеям, которые совершенно осознанно распространяли несколько оппозиционных и заговорщицких групп. Там были, например, либералы, находившиеся тогда под сильным влиянием масонов, или большевики, которые стремились свергнуть все и вся, лишь бы создать радикально новую систему. Эти заговоры не увенчались бы успехом, если бы не поражения на фронте, огромные потери и еще одно: война была основным источником революции, она познакомила народ с убийством. Люди взяли в руки ружья, увидели, как гибнут их товарищи, научились убивать сами. В конце концов они пришли к выводу, что достаточно направить оружие на командиров, и страдания ужасной войны закончатся, а тогда можно будет вернуться домой.
- С названием революции есть небольшая проблема: февральской она была по действовавшему тогда в России Юлианскому календарю, а на самом деле разразилась 8 марта. Демонстрации, приуроченные к Женскому дню, переродились в беспорядки.
— Забастовки начались раньше, еще в феврале по нашему календарю. На самом деле, остановить развитие событий уже тогда было очень сложно. Во-первых, солдаты не хотели усмирять протестующих, стрелять в бастующих рабочих — простых людей, которым просто хотелось хлеба. Дело в том, что в Петроград из-за суровой зимы и плохой организации снабжения (хотя элементы диверсии там были тоже), не завозили зерно. Во-вторых, солдаты начали стрелять в своих офицеров. И здесь нужно сделать еще одно замечание по поводу ошибочного представления, с которого мы начали нашу беседу, будто революция была бескровной. В течение нескольких недель, предшествовавших заявлению царя об отречении от трона, от рук своих солдат погибли сотни командующих, среди которых были генералы и адмиралы.
- Это было национальное восстание? Насколько в 1917 году можно говорить о русском народе?
— Следует вернуться в начало XX века и обратиться к деятельности Петра Столыпина, который как раз старался создать такое реальное существо, как русский народ. Он хотел «слепить» его из крестьян, которые еще не обладали политическим сознанием. Однако за расположение крестьян боролись также социалисты-революционеры — самая популярная на тот момент партия в России. Она называла сама себя популистской и стремилась к свержению царского режима. Столыпин осознавал эту угрозу, знал, что ради блага существующей системы он должен познакомить крестьянина с собственностью, научить его быть хозяином на собственной земле. После 1905 года российский премьер старался сделать все возможное, чтобы превратить крестьян в сознательных граждан и дать им землю. Он хотел, чтобы они стали опорой националистической Российской империи. Но в 1911 году он погиб от рук эсера.
- Что реформы Столыпина могли принести полякам, если бы в его распоряжении оказалось больше времени?
— Нам, как и другим народам, не принадлежащим к русской нации, такая империя не принесла бы ничего хорошего. Но это была концепция выживания России в новом обличье: обновленной монархии, опирающейся на доминирующий современный народ и русский национализм. Мог ли этот план оказаться успешным, если бы Столыпин встретился с вызовами 1914 или 1917 года? Следует понимать, что в эти переломные для России моменты проблемой стало не только отсутствие русского народа, но и национальных лидеров. Русский народ, в отличие от польского, не успел стать современным. В Польше за два поколения после 1864 года, когда крестьян освободили и дали им землю, люди прошли путь от рабского сознания к сознанию хозяина, сознательного польского патриота. Русский крестьянин такой путь не преодолел.
- Наше национальное самосознание старались подавить захватчики, а в России процессы по формированию нации поддерживала власть.
— Борьба за независимость заставляла польские политические силы объединять социальные программы с национальной идеей. Это делали появляющиеся в 1890-х годах народные партии, социалисты, а тем более националисты. В России ведущие политические партии (как легальные, так и подпольные) продвигали две противоречащие друг другу концепции: или общественный вопрос против государства, или государство, которое формирует национальную идею. У Столыпина, который хотел вдохнуть в крестьян национальный дух и сделать их опорой властной системы, были серьезные конкуренты. Они хотели превратить крестьян в оружие революции, которое разрушит государство.
- Вернемся к теме лидеров.
— Революцию возглавил, бесспорно, выдающийся лидер: безжалостный, страшный в своих действиях и их последствиях, несущий ответственность за крупнейшие преступления XX века, но одновременно невероятно решительный и умеющий подчинить все одной цели — революции. Это, конечно, Ленин. С противоположной стороны не оказалось никого, кто мог бы сравниться с ним в решимости и способности организовать сопротивление революции. Таким человеком был Столыпин, но его убили. Россия оказалась беззащитной перед организованной революционной силой, которая воспользовалась военным хаосом.
- Революционные события ограничились Петроградом. Что происходило потом?
— В марте 1917 года прежний политический режим рухнул практически во всей Российской империи. Временное правительство объявило полную свободу слова, собраний, совести и провозгласило конец любого рода преследований по национальному признаку. Это был верный и необходимый шаг на фоне той дискриминации, с которой сталкивались (хотя после революции 1905 года чуть меньше) различные общественные, религиозные или национальные группы.
- Появилось также требование дать народам империи независимость.
— Национальный вопрос был самым большим грехом прежнего режима. Свободы уже давно добивались поляки и финны, и только новое Временное правительство могло на это согласиться. В этом плане мы можем помянуть его добрым словом, ведь после того заявления началось триумфальное шествие польского вопроса по западным кабинетам. 29 марта 1917 года Временное правительство признало право Польши на независимость (при том условии, что она останется в военном союзе с Россией). До этого ни Англия, ни Франция, ни США не хотели занимать в этой теме какую-либо позицию, считая, что это внутренняя российская проблема. Но когда само российское правительство заявило, что у нас есть право на независимость, внезапно появились шансы на дипломатическое признание Польши со стороны коалиция (как позже выяснилось) победителей.
- А что с остальными? Считались ли украинцы отдельным народом?
— С 1880-х годов до 1905 года царизм старался русифицировать все народы. Согласно переписи 1897 года, 66% жителей империи были русскими. Под этим понятием скрывался «великий русский народ», в который входили малороссы и белорусы. Если не учитывать народы, непосредственно русских оставалось 44%, то есть они представляли меньшинство.
Вопрос принадлежности украинцев к русскому народу был ключевым для существования империи. Однако мы помним, что даже в 1917 году для сотен тысяч жителей Украины, которые приняли участие в революционных событиях, более важными оказались социальные, а не национальные вопросы.
- Падение монархии не могло не разбудить в империи разные национальные вопросы.
— Важную роль для многих народов в плане перехода от идеи культурной автономии к политическим требованиям сыграло еще одно: этот шаг помогла многим сделать Германия. Кончено, тем, которые оказались под ее оккупацией. С 1915 года немцы претворяли в жизнь свою программу Центральной Европы, важное место в которой заняла Украина, а потом Белоруссия и Литва.
- Какое значение это имело для будущего Украины?
— Напомню, что большевики пришли к власти, совершив переворот под лозунгом скорейшего заключения мира. Тем не менее, когда немцы на переговорах в Бресте потребовали (формально не для себя) территорию от Черного до Балтийского моря, то есть все земли давней Речи Посполитой, часть большевиков начала колебаться. Переговоры прервали. Тогда немцы начали шантажировать Ленина тем, что они заключат мир с Украиной и отдадут ей огромную территорию. Она войдет в историю под названием «Большая Украина». Эта идея ляжет в основу политических мечтаний украинских элит о собственном государстве, хотя с немецкой точки зрения она была лишь инструментом, призванным разбить Российскую империю и нанести удар по польским амбициям.
- Независимого украинского государства им пришлось еще немного подождать.
— В тот момент они не создали стабильной государственности, и это стало болезненным ударом. Они не смогли найти достаточно сильной общественной поддержки для такой идеи: большинство жителей этих территорий предпочли мир и спокойствие, а не борьбу за национальное дело. Однако национальные украинские элиты увидели на карте Большую Украину от Перемышля и Хелма до Харькова и Донбасса, и уже никогда об этом не забывали. На этой идее в 1920-30-е годы будет опираться программа Организации Украинских Националистов, а также ее вооруженного крыла УПА (запрещенная в РФ организация, — прим. ред.) во время Второй мировой войны. К этому образу также будет обращаться независимое украинское государство, поскольку большевики, создав в ответ на немецкие обещания советскую Украину (а затем расширив ее территорию, в частности, после 17 сентября 1939 года), де-факто утвердили территориальную форму Большой Украины.
- Они отдали Украинской Советской Социалистической Республике польские Львов, Тернополь, Станиславов (современный Ивано-Франковск, — прим. пер.) и растянули ее территорию на востоке до Харькова и Донбасса.
— Последним аккордом стало присоединение к Украине Крыма в 1954 году. Раз Советский Союз закрепил существование Большой Украины, в 1991 году достаточно было лишь наполнить ее независимым содержанием. Но все это началось в 1918 году. Если бы не немецкие обещания на переговорах в Бресте, Украина не была бы такой большой.
- Между тем Владимир Путин показал, что он не признает такую идею, когда напал в 2014 году на Крым и восток страны, нарушив тем самым Будапештский меморандум 1994 года. По нему Россия взамен за отказ Украины от ядерного оружия, обязалась уважать ее суверенитет и отказаться от любых попыток нарушения ее территориальной целостности. Путин возвращается к идее великого русского народа, этнической общности русских и малороссов?
— Он не стремится создать национальную России. Это минималистская цель, которая, как я полагаю, не отражает ни амбиций, ни реальных потребностей путинской России. Во-первых, Российская Федерация — не монолитное в этническом плане государство и никогда таковым не будет. В России невероятно сильна имперская память, которая играет большую роль для Путина и большей части российских государственных элит. Они считают, что НАТО, Европейский союз, Вашингтон одурманили украинцев, но те в конечном итоге вернутся к России. Так видит будущее украинцев подавляющее большинство россиян, интересующихся политикой.
- Эта имперская память в основном связана с советским периодом?
— Это синтез воспоминаний о двух империях. С одной стороны, существуют теплые воспоминания об империи советской, символом которых выступает общая (советского капитана и украинского сержанта) победа над Гитлером 9 мая 1945 года. Одновременно это воспоминания об относительно спокойной эпохе Брежнева, когда люди жили не так плохо и могли поехать в отпуск в Симферополь, Одессу, в Палангу или на балтийское побережье куда-нибудь под Ригой. Этими воспоминаниями наполнены фотоальбомы миллионов российских семей, которые проводили так отпуск каждый год. И россияне считают, что те времена должны вернуться! С другой стороны, идет восстановление памяти о Российской империи.
- Как можно одновременно чтить Ленина и Николая II?
— …которого жестокого убили со всей семьей по приказу Ленина? Кажется, что совместить это очень сложно, но Путин пытается. Воспоминания о Российской империи — это воспоминания о чем-то великолепном в культурном плане, более величественном и достойном, чем наследие сермяжной советской эпохи. Пушкин представляется им на фоне Царского села, Зимнего дворца. То же самое с другими великими творцами: Достоевским, Толстым, Чеховым или Чайковским. Культура — это очень важный связующий элемент для общества, а одновременно — инструмент имперской политики.
- Что это значит?
— Коммунистической идеологии, на которую можно было опираться, уже нет. Путин не возглавляет никакого коммунистического интернационала, зато он умеет осознано использовать эту веру в русскую культуру. Многие считают ее чем-то настолько великолепным, что умело использовав эту тему, можно привлечь не только представителей близких России народов, которые (как считают россияне) не сумели создать ничего столь же прекрасного, но и представителей совершенно другого культурного круга. Такие адепты русской культуры на Западе становятся, извините за ленинское выражение, очень полезными идиотами.
- Какие можно привести примеры?
— Это, например, американский историк и философ Перри Андерсон (Perry Anderson) — брат создателя знаменитой концепции современного народа Бенедикта Андерсона. Когда страны Восточно-Центральной Европы вступали в ЕС, журнал London Review of Books опубликовал его обширную статью, в которой Андерсон с сожалением отмечал, что принимая в свои ряды Польшу, Венгрию, Чехию или Литву, Запад отталкивает от себя Россию. А эти страны, как писал он, не привносят в Европу никаких ценностей, идей и, можно сказать, не создали никакой культуры, если сравнивать ее с российской.
- Так нас видит Запад?
— В американских, французских, итальянских или британских элитах есть много похожих интеллектуалов, которые полагают, что на восток от Германии существует только российская культура. Поэтому во имя этой культуры Россия имеет право доминировать над прочими «менее культурными» народами. На такое представление опирается Путин. Для этого ему нужны воспоминания о великолепном блеске империи, существовавшей до 1917 года. Лучше всего этот блеск представлен в фильме Александра Сокурова «Русский ковчег», в котором показана история Петербурга с момента основания Петром до 1913 года. Ах, какой великолепной была империя, сколько лоска и блеска… Однако в этой картине не показаны жертвы: ни общественные, ни национальные.
- Вернемся к Украине. На Майдане, особенно во второй раз, звучало много антироссийских лозунгов. Украинские революции расшатывают имперскую память? Братья-украинцы наносят удар в самое сердце российской идентичности?
— Самый сильный удар они наносят по сознанию самих украинцев, по их вере в то, что россияне им братья. В России пишут сейчас об Украине, как в 1912 году. Если обратиться к прессе того времени, можно прочесть, что независимая Украина — это австро-немецкая или немного польская выдумка; что украинцы того и гляди нанесут России удар в спину, но не потому, что они — дурные люди, забывшие о братских узах, а потому, что их одурманили западные агенты. Те же самые аргументы звучат в современной российской прессе!
Проблема в том, что чем дольше распространяется такая пропаганда, тем сильнее в умах россиян встает вопрос, не слишком ли податливы эти украинцы на западные влияния и такие ли хорошие они братья? Украинцы постепенно срастаются с образом фашистов, а это может стать серьезной проблемой для масштабной неоимперской программы, которую, как я полагаю, претворяет в жизнь Владимир Путин.
- Народная революция 1917 года свергла монархию, но пала ли империя?
— Тот же вопрос вернулся в 1991 году. Когда рухнул советский режим, все снова восхищались, что это произошло настолько бескровно… Но имперская идея осталась: ее устойчивость видна в российских культурных структурах. Империя в России — это прежде всего идея. Она может менять форму, уменьшаться, когда большую территорию становится слишком сложно содержать, но амбиции не уменьшаются никогда. Как писал замечательный британский советолог Джеффри Хоскинг (Geoffrey Hosking), в отличие от Великобритании, Франции, Испании или Голландии, у которых были империи, Россия остается империей. Великобритания потеряла заморские колонии, но осталась Великобританией. Франция болезненно расставалась со своими владениями в Африке, но осталась Францией. Россию же отделить от империи невозможно.
- Потому что другой России не существует?
— Потому что к другой России сложно перейти. Тем не менее я не теряю надежды на то, что она еще найдет свою неимперскую формулу, однако это будет не так просто, как наивно верили в 1917, а потом в 1991. Сейчас мы видим, что это задача на многие десятилетия. И, пожалуй, мы не стали ближе к счастливому финалу, чем 26 лет назад.
