Перевод осуществлен проектом Newочём
В течение нескольких недель я изучал, что науке известно о силе харизмы. Почему у некоторых людей она несомненно есть, а у других — нет? Почему мы так легко поддаемся ее влиянию? Харизматичные люди нас очаровывают, и рядом с ними мы чувствуем себя великолепно. Они могут вдохновить нас на успех. Но могут и представлять опасность. Они используют харизму для своих целей, чтобы укрепить свою власть, чтобы манипулировать другими.
Ученым много известно о харизме. Харизматичные люди раскрепощают наши эмоции и могут отключить наш рациональный разум. Они гипнотизируют нас. Но согласно исследованиям, человек не просто обладает харизмой. Мы создаем ее своим собственным восприятием, особенно когда чувствуем себя уязвимыми в политически напряженное время. Я расскажу вам об этих исследованиях и приведу мнения нейроученых, психологов и социологов, их проводивших.
Но сначала я хочу рассказать вам о популярном некогда проповеднике, который на протяжении десятилетий очаровывал священными словами Иисуса прихожан в церквях по всей Америке. Потом он разуверился и теперь проповедует счастливую жизнь без Бога. Аспекты харизмы, ставшие объектом исследования для ученых, для Барта Кампало — неотъемлемая часть жизни.
Я впервые прочел о неверующем с недавних пор Камполо в The New York Times Magazine в прошлом декабре. «В высшей степени экстраверт, он великолепно выступал перед толпой и непринужденно вел личные разговоры, находя язык с каждым — от завсегдатаев загородных клубов до обездоленных, которых он часто кормил у себя дома», — писал Марк Оппенхаймер. Его отец — Тони Камполо, один из звездных американских евангелистов последних 50 лет, наставлявший Билла Клинтона во время скандала с Моникой Левински и по сей день продолжающий подталкивать людей к идеям Иисуса о любви и искуплении.
Кто знает больше о том, что харизма может и очаровывать, и обманывать, чем сын проповедника, пустившийся во все тяжкие? Камполо, который в свои 53 года на добровольной основе наставляет молодых людей в качестве «священника-гуманиста» в Южно-Калифорнийском университете, не разочаровал. Он был удивительно откровенным и очаровательным, энергичным и проницательным, совсем как, ну, евангельский проповедник.
Немецкий социолог начала XX века Макс Вебер писал, что харизма — это качество, которое отличает определенного человека от «обычных людей» и заставляет других относится к нему как к «обладателю сверхъестественных, сверхчеловеческих или, по крайней мере, особенно исключительных способностей или качеств». Такие качества, по Веберу, «не свойственны обычному человеку, им приписывается божественное происхождение или они воспринимаются как образцовые, и на их основе индивид считается лидером».
Камполо с давних пор знал это. «Я был убежден, что харизма шла непосредственно от бога. Она была подарком. Начав терять веру, я прошел все стадии вероотступничества на пути к ереси, я медленно утрачивал способность верить во все это». Он начал проповедовать, что, возможно, люди рождаются с харизмой, что она не является чем-то сверхъестественным, что ее можно применять по своему усмотрению. «Вы можете использовать ее, чтобы затащить девушку в постель, или склонить людей к алтарю Иисуса, или продать кому-то страховку», — размышляет Камполо. Более того, это качество можно, по крайней мере частично, развить и усовершенствовать.
Именно это мне и рассказал Джон Антонакис, профессор, занимающийся вопросами организационного поведения, и глава программы докторантуры по менеджменту в Лозаннском университете, годами изучавший харизматичных ораторов. «Харизматичному поведению можно научить», — объяснил он. Антонакис выявил то, что он назвал «Приемами Харизматичного Лидерства» (ПХЛ), которые включают в себя все — от метафор и рассказывания историй до таких невербальных методов общения, как открытая поза и оживленные, характерные жесты в ключевые моменты. Как показал в своей работе Антонакис, применяемые в комплексе приемы повлияли на результаты 8 из 10 последних президентских выборов. «Чем больше человек используют приемы харизматичного лидерства, тем скорее его будут воспринимать как лидера», — объяснил он. (Здесь можно прочесть его анализ ПХЛ, которыми пользуется популярный телевизионный проповедник Джоэл Остин.)
Тони Камполо овладел всеми этими приемами. В 1970-х и 1980-х Барт Камполо с отцом пересекли страну на голубом разбитом Dodge Coronet, читая проповеди, где могли. Камполо восхищался харизмой своего отца в действии: «Мой папа был одним из самых харизматичных людей в мире. Я знал черных проповедников и людей, как мой отец, которые могут все: шептать так, что ты не можешь не слушать, шутить, потом рассказать душещипательную историю и закончить пылким порицанием. Он работает со всем спектром эмоций.»
Одни из самых важных уроков Барт получал после проповедей старшего Камполо. Отец спрашивал, что он заметил, что сработало, а что нет, и почему. Например, как понять настрой публики?
«Вы пытаетесь понять, кто в аудитории самый проблемный, — объяснил Камполо. — Допустим, вы выступаете перед студентами, и на последнем ряду сидит группа спортсменов. Если вы не установите с ними связь, они все время будут вам мешать». Поэтому прежде чем идти выступать, стоит подойти назад, к потенциальным бедокурам. «Можно спросить: „Почему ты выбрал эту школу? Как ты здесь оказался?" Вы стараетесь расположить их к себе еще до того, как выйдите на сцену». Или можно обратиться к ним во время выступления, устанавливая зрительный контакт, говоря с ними напрямую.
Камполо привел еще один пример: «Однажды мы с отцом пошли на большой музыкальный фестиваль, там на склоне холма было, наверное, десять тысяч человек. Повсюду летали фрисби, было тяжело не отвлечься. Шумно было так, что, что бы ты ни делал, толпа не только тебя, но и сама себя не слышала. Отец сказал: „Трудно придется". А затем: „Я выйду и начну с серьезной, эмоциональной истории. Если я начну с шуток, они не будут смеяться, поскольку они не услышат, как другие смеются. В таком пространстве надо отказаться от юмора и стремиться к эмоциональному отклику. Можно заставить их задуматься, но не развеселить"».
По словам Камполо, у его отца был талант к лидерству. Но он точно знал, откуда этот талант взялся. По его словам, как и любой другой известный своей харизмой лидер, его отец отчаянно хотел нравиться людям.
«Долгое время мой отец был духовным наставником Билла Клинтона», — рассказал Камполо. «Они с Клинтоном были хорошими друзьями. Однажды мы с отцом были в Вашингтоне и он сказал: „Я собираюсь к президенту, хочешь со мной?" Все говорят, что, когда ты в одной комнате с Клинтоном, кажется, что ты единственный человек на планете. Благодаря такой способности, его харизме, ты чувствуешь, будто он действительно видит тебя, чувствует твою боль. И он, и мой папа потеряли отцов в раннем детстве. Я считаю, что это может сделать людей очень неуверенными в себе. Часто кажется, что таким мужчинам нужны бурные овации каждые 10 минут, чтобы чувствовать себя нормально. Вот откуда берется эта харизма. Она связана с эмоциональным строением человека».
Тем не менее, харизма состоит из двух частей. Это отношения, складывающиеся между харизматичным человеком и его окружением, которое на него реагирует. Огонь вспыхнет только тогда, когда на хворост попадет искра. Харизма, направленная на собственное отражение, не существует. Но добавьте зрителей — и будет вам шоу.
Катализатором при этом выступают эмоции. В 2005 году издательство «Science» опубликовало статью профессора Александра Тодорова из Принстонского университета. Он показывал добровольцам фотографии двух конкурирующих кандидатов на должность конгрессмена и просил оценить их компетентность, опираясь исключительно на внешность. Они выносили свой вердикт буквально за пару секунд, и с точность до 70% отдавали предпочтение именно тому кандидату, который выигрывал на выборах.
«Мы решаем для себя, даже не обмолвившись с человеком словом, обладает ли он такими важными для нас чертами, как способность нравиться людям или профессионализм. Оказывается, мы запрограммированы делать подобные выводы не задумываясь», — делится своим открытием Тодоров. При помощи функциональной магнитно-резонансной томографии ученый продемонстрировал, что такие моментальные выводы эмоционально затратны, этот процесс связывают с работой мозжечковой миндалины, примитивной мозговой структуры, в основном отвечающей за реакцию «бей или беги».
Йохен Менге, занимающийся вопросом организационного поведения в Кембриджском университете, определяет эмоциональное влияние харизмы как «эффект благоговейного страха». Он выдвинул эту идею, когда в 2008 году, будучи аспирантом, отправился в Берлин на предстоящее выступление Барака Обамы. Он надеялся, что сможет чуть лучше понять, в чем заключается магическая сила харизмы. Когда Обама взбежал на сцену и объявил, что он не просто гражданин Америки, а гражданин мира, он заворожил и самого Менге. На несколько минут Йохен забыл, зачем он там был — из ученого он превратился в последователя.
Он огляделся и пришел в восторг. Во всех научных трудах о харизме, которые он прочел, говорилось, что лидеры заставляли людей вокруг испытывать положительные эмоции. Но толпа, окружающая его, не была ни оживленной, ни энергичной. Люди были как будто застыли на месте, завороженные. После окончания речи, женщина, стоявшая рядом с Менге, чрезвычайно восторженно говорила, как это было «поразительно», «чудесно» и «невероятно». И все же, когда Менге попросил ее назвать три качества этой речи, которые ей особенно понравились, она не смогла назвать ни одного.
В своем выступлении на конференции TED Менге объяснил, что харизматичные лидеры погружают нас в благоговейный транс. «И так как мы столь сильно восхищаемся ими, мы сдерживаем собственные эмоции в инстинктивном порыве продемонстрировать уважение, подтвердить статус их превосходства», — рассказывал Менге.
Воспроизведя «эффект благоговейного страха» в лабораторных условиях — добровольцам предлагалось представить и описать харизматичных личностей, а затем просмотреть эмоционально окрашенное видео — Менге продемонстрировал нечто очень глубокое. В то время, как внешние эмоциональные проявления могли быть подавлены, эмоциональные переживания «благоговеющих» людей были столь же сильны, как и у тех, кто избежал этого влияния. Они просто блокировали их, бессознательно проявляя уважение. Психологам уже давно известно о том, что при подавлении эмоциональных проявлений они не просто усиливаются — это причиняет сознанию человека вред.
Менге выяснил, что студенты намного чаще уверены, что могут с точностью до слова процитировать отдельный отрывок речи тех ораторов, которые прибегали к техникам харизматичного выступления, пробуждающего эмоции, в отличие от речей тех ораторов, которые говорили прямолинейно, без харизмы. И тем не менее, письменное тестирование показало, что последователи харизматичных ораторов помнят намного меньше, чем те, кто отдавал предпочтение менее ярким выступлениям. И даже если предоставлялся шанс обсудить выступление оратора вместе с ним самим где-нибудь в кафетерии, студенты практически никогда не подходили к скучному докладчику, но почти всегда следовали за харизматичными.
Это нисколько не удивляет Ричарда Бояциса, изучающего организационное поведение, психологию и когнитивистику в университете Кейс Вестерн Резерв. При помощи ФМРТ Бояцис и Энтони Джек, эксперт по экспериментальной психологии, доказали, что речь эмоциональных ораторов воспринималась таким нейронным проводящим путем, который называется СПРРМ — сеть пассивного режима работы мозга. Эта сеть соединяет многочисленные области мозга (в том числе миндалевидную железу) и связана с мечтательностью, размышлениями об окружающих и о прошлом. Интересно, что зачастую её активность находится в обратной связи с работой той системы, которая отвечает за аналитическое мышление, включая функции регуляции, планирование, логическое рассуждение, внимательность и принятие решений. «Проблема состоит в том, что две эти сети практически не пересекаются. Напротив, они подавляют друг друга», — рассуждает Бояцис.
Некоторые ученые обнаружили, что за способностью харизматичных людей отключать у окружающих логическое мышление стоит нечто сродни гипнозу. А особенно сильно это проявляется в тех случаях, когда люди относятся к ним как к «лидерам».
В 2011 году группа датских исследователей под руководством Уффе Шьюдт, нейробиолога из Орхусском университете, изучила работу мозга людей, испытывающих практически самую крайнюю степень воздействия харизмы — исцеление верой. В этом они попросили поучаствовать 18 добровольцев, молодых христиан, среди которых была принята традиция интерцессии (в основном, из движения пятидесятников). Все они утверждали, что твердо верят в существование людей с даром исцеления. Также они обратились к 18 нерелигиозным добровольцам, которые не верили в Бога и со скепсисом относились к утверждениям о целительной силе молитвы.
Обе группы добровольцев прослушали 18 различных молитв, которые зачитывали три разных диктора и должны были сказать, кем были эти дикторы: не христианами, христианами или христианами, известными своими способностями к исцелению. В качестве дикторов выступали ничем не примечательные прихожане, которых попросили прочесть шесть случайно выбранных молитв.
Исследователи обнаружили явственные различия в мозговой активности в зависимости от предположений относительно говорящего. Если слушающий считал, что говорящий — не христианин, то на вопросы, касающиеся христианства, остро реагировали аналитические области мозга, однако их активность стремительно падала, если слушающий верил в целительные силы говорящего. Подобные изменения отсутствовали в группе атеистов. Исследователи проводили параллели со сходным экспериментом, участники которого находились под гипнозом. Они отметили, что если гипноз работал, он следовал за «отключением» большой части лобной доли — что по большому счету передавало функции управления в руки гипнотизеру. В дальнейшем они обнаружили, что «чем больше у участников-христиан снижалась активность регулирующих и общественных когнитивных сетей, тем выше они оценивали харизму диктора».
Шьюдт связал результаты своих исследований с теорией «структуры предикативного кодирования». По своей сути мозг — устройство по распознаванию образов, которое постоянно занимается прогнозированием. Наше восприятие — сочетание настоящего чувственного восприятия и наших ожиданий, которые появляются в форме этого бессознательного прогнозирования. Пока полученная информация совпадает с ожиданиями, мозг продолжает «тарахтеть». Когда происходит диссонанс, мозг вмешивается, чтобы внести коррективы. Но когда мы находимся рядом с людьми, которые, как мы верим, обладают особыми силами или способностями, — и мы приняли безоговорочное решение, что они достойны доверия — мы, кажется, бессознательно снижаем активность аналитического мышления.
«Когда вы находитесь в предвкушении встречи с богом или же в присутствии эксперта по части харизмы или религии, вы верите в правдивость всего, что происходит. Это может привести к тому, что, переживая определенный опыт, вы не будете подвергать его сомнению или проверкам», — говорит Шьюдт
Если харизма — искра, а податливая аудитория — хворост, подходящая цепочка мировых событий способна полностью раскрыть взрывной потенциал харизмы. В своей книге «Харизма в политике, религии и СМИ» Дэвид Абербах концентрируется на ключевых моментах истории, которые подготовили плацдарм для перевернувших мир событий, спровоцированных харизматичными лидерами.
«Харизма проникает вглубь общества, достигая вещей не самых очевидных. Дело в том, что существуют непредсказуемые элементы в жизни страны или группы людей, и когда наступает время особых разочарований, некоторые личности, которые не смогли бы получить такую возможность раньше, выходят на первый план. Они обязательны для борьбы с кризисом. То, что происходит внутри общества, дополняет то, что происходит снаружи», — рассказал мне Абербах.
Харизматичный лидер, как говорит Абербах, «освобождает человека от давления стресса. Становясь частью группы при таких обстоятельствах, человек чувствует себя более защищенным. Но при этом предполагается и его уязвимость. Если человек уверен в завтрашнем дне, ему не требуется спасение, ему не нужен „клей" харизмы. Но когда он ущемлен, он привязывается к харизматикам. При определенных обстоятельствах это может быть очень опасно».
Абербах, известный ученый, работающий в университете Макгилла и Лондонской школе экономики, приводит говорящие примеры: Фраклин Рузвельт и Адольф Гитлер, две стороны одной исторической монеты. Они оба вышли на первый план во время Великой депрессии, взращенные на почве страхов того периода. Их примеры показывают, каким глубоким может быть влияние одной харизматичной личности.
«В образе Рузвельта концентрировалась способность давать отпор неприятным обстоятельствам. Он так жил и мог повести страну вперед, чтобы и она смогла сопротивляться. Как человек, он мог представлять группу. Он был харизматичен в этом смысле. И я думаю, что в этом и есть вся суть. Нация или группа ищет человека, который смог бы представлять их в конкретное время, и это происходит бессознательно», — пояснял Абербах.
В случае с Гитлером, продолжал Абербах, «услышав его, многие люди испытывали облегчение. Это часто забывается, потому что в кадрах кинохроники его часто изображают как буйного сумасшедшего. Но, на самом деле, своими речами они переносил людей в другой мир, показывал им другую жизнь, где они были едины с Германией, испытывали гордость за свой народ, чувствовали агрессивную надежду на будущее».
Гитлер, добавляет Абербах, предоставлял людям «козла отпущения — удобное средство, чтобы внушить чувство превосходства сломленному народу, что также дает возможность обвинить кого-то другого в собственных бедах. Это освобождает от личной ответственности, снимает камень с души тех, кто этой ответственностью обременен. Люди хотели забыться, они мечтали о трансформации в условиях кризиса. Потому кризис и харизма так связаны между собой».
Ученые сходятся во мнении, что харизма может захватить нас на эмоциональном уровне. Они также соглашаются с тем, что преждевременные выводы и подсознательные страхи можно преодолеть. В своем бестселлере «Думай медленно… решай быстро» психолог и нобелевский лауреат Даниел Канеман, описывает два параллельных цикла решений. Интуитивная система мозга работает намного быстрее рациональной системы. При этом интуитивная подвергается влиянию бессознательных факторов, которые основываются на ограниченном личном опыте и тенденциях, что приводят к иррациональным страхам. Однако более медлительная рациональная система, находящаяся в центре префронтальной коры, может служить в качестве мощного препятствия для бессознательных тенденций — когда мы останавливаемся, чтобы проанализировать их.
Это то, что Барт Камполо хотел сказать о харизме напоследок: мы можем научиться не поддаваться ей.
«Харизму невозможно искоренить. Нельзя защитить людей от демагогов, убив всех демагогов. Людям нужно объяснять, как работает харизма, чтобы они понимали, в каких случаях она используется во благо, а когда — во вред. Я всегда воспринимал харизму как огонь. С его помощью дом можно обогреть, но можно и сжечь дотла».
