Надо отдать туркам должное — капризы и странные изгибы политики Москвы в свой адрес после официально провозглашенного российско-турецкого «примирения» они терпели долго. Но у любой выдержки есть пределы, и 15 марта нынешнего года Анкара и Кремль снова столкнулись — прекращена выдача лицензий на беспошлинные поставки пшеницы, кукурузы и подсолнечного шрота. В официальном заявлении по этому поводу говорилось о «ряде стран», но было совершенно очевидно, что в первую очередь этот шаг направлен против России.
Теперь на их ввоз действует пошлина в 130%, что для российских экспортеров означает, по сути, полное прекращение поставок и почти полмиллиарда долларов убытков. Сухая статистика от Федерального центра оценки качества и безопасности зерна РФ на 20 марта 2017 года: с начала сезона Россия экспортировала 31,7 миллиона тонн зерна и продуктов его переработки. На Турцию пришлось 2,1 миллиона тонн пшеницы, или 46,6% от всего экспорта, 431,7 тысячи тонн подсолнечного шрота и 431,4 тысячи тонн кукурузы. Из всего объема экспорта подсолнечного масла в этом сезоне (1,1 миллиона тонн) в Турцию было поставлено 370 тысяч тонн.
Кроме того, до конца текущего сезона (июнь 2017 года) российские экспортеры могли бы отгрузить в Турцию еще 0,5-1 миллиона тонн пшеницы, 400-700 тысяч тонн кукурузы, 100-200 тысяч тонн подсолнечного шрота и 250-350 тысяч тонн подсолнечного масла. Экономические сводки показывают, что цены на зерно в стране уже пошли вниз, а маслозаводы в ближайшее время столкнутся с недозагрузкой.
Правда, попытка чиновников успокоить и ободрить обернулась конфузом. Некомпетентность их заявлений была столь очевидна, что вызвала ответную реакцию специалистов по данной теме, видящих ситуацию не из правительственных кабинетов, а, что называется, «с земли».
Во-первых, заявили они, Турция на настоящий момент не так зависима от российской пшеницы, как это было еще несколько лет назад. Во-вторых, эту предназначенную для отправки туркам пшеницу переориентировать на внутренний рынок нельзя, так как внутренний рынок в 2017 году полностью насыщен, а его объем ограничен — излишки попросту никто не купит.
В-третьих, и это, пожалуй, самое главное, если на внутреннем рынке окажутся дополнительные объемы пшеницы, то ни к какому снижению цен на хлеб излишки зерна все равно не приведут.
«Зерна и так более чем достаточно, рентабельность и так более чем минимальная. Новый урожай не за горами, а соответственно, и сезонное снижение цен. Поэтому никто не будет делать запасы зерна, даже если цена на него обрушится. Кроме того, в себестоимости хлеба стоимость зерна составляет не такую уж и большую долю — там есть значительная составляющая энергетики, заработной платы, налогов, транспортных, торговых и прочих наценок. Так что рассчитывать на снижение цены для конечного потребителя, по меньшей мере, наивно», — сообщил средствам массовой информации вице-президент Российского союза мукомольных и крупяных предприятий Игорь Свириденко.
И вообще, по его мнению, а усомниться в компетенции данного человека нет никаких оснований, Турция легко может заменить российское зерно украинским. Кроме того, Россия конкурировать с Турцией по поставкам муки в другие страны не сможет — проигрывает по логистике. Турецкая мука производится на относительно небольшой территории вблизи морских портов. Российские мукомольные предприятия разбросаны на колоссальной территории от Северо-Запада до Сибири, и от многих порты находятся на расстоянии нескольких тысяч километров.
Вскоре выяснилось, что турки одним зерном не ограничились. 18 марта МИД Турции опубликовал заявление по Крыму и крымским татарам, в котором в очередной раз напомнил, что Анкара не признает легитимным референдум, проведенный 16 марта 2014 года, а ситуацию с Крымом считает нарушением международного права. За неделю до этого Турция прекратила паромное сообщение с полуостровом, которое было возобновлено в октябре прошлого года.
Торговые войны в современном мире — дело обыденное, они происходят даже между самыми близкими союзниками. Но то, что мы наблюдаем сейчас в отношениях между Москвой и Анкарой, в рамки традиционных экономических конфликтов совершенно не вписывается. Тем более что данная ситуация возникла всего через неделю после визита Эрдогана в Москву и его переговоров с Владимиром Путиным, по итогам которых два президента в один голос убеждали общественность и остальной мир в том, что отношения между странами после инцидента со сбитым российским самолетом и публичного примирения в августе 2016 года окончательно нормализовались. И вообще Москва и Анкара «вернулись на путь, действительно, партнерского, многопланового взаимодействия». Вплоть до того, что Турция готова закупить у России системы ПВО С-400.
Правда, «тревожные звонки» о том, что не все так безоблачно в двусторонних отношениях, как это пытаются представить, прозвучали уже в ходе этого визита. Напомню, с 1 января прошлого года Москва ввела против Турции экономические санкции, в частности, запрет на поставку цитрусовых, винограда, яблок, груш, абрикосов, персиков и нектаринов, сливы, земляники и клубники, а также овощей: помидоров, огурцов, цветной капусты и прочего. Затрудняюсь назвать точную цифру турецких потерь от этой «фруктово-овощной войны», но граждане России заплатили за нее из собственного кошелька после роста цен на эти товары.
Так вот, вопреки заявлениям о «нормализации» российская сторона войны с овощами и фруктами из Турции не прекратила. Перед приездом Эрдогана ожидалась окончательная отмена санкций, но ничего подобного не произошло — Москвой было лишь обещано снять запрет на наем турецких рабочих в России, из санкционного списка исключили гвоздику, лук, цветную капусту и брокколи. Что же до многострадальных помидоров (до введения ограничений их доля на российском рынке составляла почти 60%), а также огурцов и яблок, то они продолжают оставаться под запретом. А в отношении граждан Турции — действовать визовый режим.
Второй «тревожный звонок» прозвучал на итоговой пресс-конференции в Кремле, в ходе которой Эрдоган заявил, что ликвидация одной террористической группировки, «Исламского государства», с помощью другой, курдских отрядов народной самообороны (YPG), невозможна. Тем самым дав понять, что Анкара совершенно не намерена и дальше терпеть российские «игры» с сирийскими курдами.
Вот совершенно очевидно, что в своей «турецкой партии» — будь то экономические и политические вопросы — Москва сама себя перехитрила и запутала. При этом переоценила свою значимость для Анкары и откровенно недооценила возможности турецкой стороны в принятии жестких ответных мер.
Со стороны все выглядит достаточно логично, если такое слово вообще применимо к нынешней внешней, да и внутренней политике Кремля. Начнем с того, что российское сельское хозяйство сегодня — это вотчина банков и достаточно тонкого слоя латифундистов, владеющих огромными площадями земельных угодий, да еще и постоянно эти площади наращивающих путем отъема у мелких и средних хозяйств. Для этого слоя отмена санкций в отношении турецких овощей — прямой убыток, поскольку лишает возможности продавать населению продукты по завышенным ценам, создает совершенно ненужную им конкуренцию, по сути, бьет по карману. А поскольку в этот слой входит немалое количество федеральных и местных чиновников, то для Владимира Путина весьма чревато вступать в конфликт с теми, кто составляет сегодня его опору. С какой стати ради партнерских отношений с Турцией «раскачивать лодку»?
Аналогично обстоит с игнорированием Россией позиции Турции по курдскому вопросу. Во-первых, через него Москва пытается встроиться в сирийскую партию Штатов, которые также не прочь поиграть с «курдской автономией» как созданием дополнительного рычага влияния на ставшую, по их мнению, слишком уж самостоятельной в проведении внешней политики Анкару. Во-вторых, России сейчас крайне необходим влиятельный союзник в Сирии, поскольку нынешние ее претензии на «особую роль» в происходящем в этой стране конфликте выглядят достаточно неуверенными — по сути, кроме собственного экспедиционного корпуса и некоторых кругов в Дамаске опереться Москве там больше не на кого. И что с того, что Анкара озабочена безопасностью собственной, протяженностью в 910 километров, границы в Сирии, через которую могут прорваться террористы? Сиюминутный интерес и перспектива «задружиться» с будущей курдской автономией — что, замечу, весьма большой вопрос — и получить возможность создать, в случае необходимости, дополнительные проблемы Анкаре, по мнению Кремля, более выгодны, чем партнерство с Турцией.
В итоге — на минувшей неделе стало известно, что представители курдских боевых формирований заключили соглашение с российской стороной об обучении своих отрядов «современным навыкам ведения войны», а в курдский кантон Африн прибыли российские советники и военная техника. Информацию эту можно было бы счесть «газетной уткой», а появление российских военных в курдском кантоне объяснить иными причинами, вот только практически сразу за этим событием последовало исключающее двойные толкования заявление главы комитета по международным делам Государственной думы РФ Леонида Слуцкого: «Дамаску и курдам нужно немедленно форсировать диалог о создании курдской национальной автономии в составе Сирии, наделенной широкими конституционными полномочиями… Это способствовало бы восстановлению мира на севере страны».
Все достаточно очевидно: Москва недвусмысленно дает понять Анкаре, что особо в партнерстве с ней не заинтересована, ее интересы учитывать, по большому счету, не собирается, а если Турция хочет и дальше взаимодействовать с Россией, то пусть принимает те правила игры, которые ей продиктует Кремль. С чем, естественно, и здесь не нужно обладать слишком большими способностями в прогнозировании, Анкара не согласится.
В этом контексте «зерновая война», вспыхнувшая в середине марта, лишь первый шаг в эскалации ожидающей всех нас напряженности в российско-турецких отношениях. С учетом того, что и с Тегераном партнерство откровенно не складывается, вполне уместен вопрос: а на кого же тогда Москва рассчитывает опереться в своей политике на Ближнем и Среднем Востоке? На США и Израиль?
