Похоже, это будут одни из самых сложных переговоров в истории. Государственные чиновники выявили 700 различных вопросов в административном процессе, которые необходимо решить, прежде чем Британия сможет отделиться от Евросоюза. Но сократив правовые формулировки, можно свести их к восьми основным политическим пунктам:
Сроки
Как и на любой хорошей встрече, большая часть энергии в начале, вероятно, будет израсходована на переговоры о переговорах. «Первый разговор между Мишелем [Барнье] и мной почти наверняка будет касаться этого вопроса», — сказал недавно депутатам британский переговорщик Дэвид Дэвис.
Это больше, чем просто подготовка к речи. Европейские участники переговоров настаивают на том, что, в первую очередь, необходимо обсудить условия выхода Великобритании, а не характер ее будущего статуса. Британцы считают, что это противоречит сути инструкций статьи 50 («учитывать условия [будущих] отношений»), и они хотели бы обсуждать торговлю параллельно с переговорами о выходе. Они предпочли бы, чтобы все пункты переговоров были установлены заранее, поскольку они опасаются, что в противном случае у них не будет рычагов влияния, когда речь пойдет о деньгах.
В юридическом аспекте, Лондон, возможно, прав, но Европейская комиссия и парламент твердо убеждены в том, что это невозможно реализовать, не в последнюю очередь потому, что переговоры о торговле займут гораздо больше времени и потребуют гораздо более широкого процесса ратификации, чем два года, отведенные для проведения процедуры Брексита.
В настоящее время ни одна из сторон не уступает, не удается достичь согласия в вопросе того, будут ли переговоры последовательными или параллельными. Без этого, продвижение невозможно. Лондон надеется на помощь правительств других государств-членов, чтобы выйти из тупика.
Закон о «разводе»
До недавнего времени размер запроса Европы о выплатах был предметом догадок. Неофициально в Брюсселе говорили о примерно 60 миллиардах евро (£ 52 миллиарда), чтобы урегулировать все невыполненные финансовые обязательства Британии, сумма, которую в Лондоне встретили с насмешкой.
Тереза Мэй равнодушно восприняла выступление Питера Боуна, рядового члена парламента из Консервативной партии, который заявил, что ЕС фактически должен Великобритании 184 миллиарда фунтов, что будет полным возмещением чистых взносов, начиная с момента присоединения в 1973.
Но ситуация становится все более серьезной. На прошлой неделе, отвечая на вопрос о требовании 60 миллиардов евро, президент Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер подтвердил, что сумма «примерно такая». Дэвис признал, что Британии придется что-то заплатить; вопрос в том, сколько.
По некоторым оценкам, расчеты Брюсселя достигли 85,2 миллиарда евро, но многое зависит от выбора принципов бухгалтерского учета. Французский стиль расчетов учитывает проекты, которые были согласованы, но еще не оплачены.
Британское правительство настаивает на том, что только угроза неуплаты удерживает под контролем необдуманные расходы ЕС. Подумайте о таких же разногласиях по поводу пенсий, зданий и даже активов Европейского инвестиционного банка, и вот рецепт на месяцы споров, а затем — согласования суммы, где-то на отметке между 0 и 60 миллиардами евро.
Гражданство
Второй вопрос, на первоначальном рассмотрении которого настаивает Барнье, касается судьбы 4 миллионов граждан ЕС, оказавшихся по другую сторону от расширяющейся протоки.
Отказ Великобритании предоставить какие-либо гарантии в отношении прав постоянного проживания для граждан ЕС в Великобритании, до получения аналогичных заверений в отношении прав британцев в ЕС, стал причиной настоящего гнева в Европе, которая сочла его равнозначным удерживанию иностранцев в заложниках.
Однако, в частном порядке, многие должностные лица называют это одним из самых простых вопросов. Даже сторонники жесткого Брексита признают, что граждане ЕС, уже находящиеся в стране, имеют шансы на «законный статус», согласно измененным правилам миграции. Поскольку в Великобритании таких людей гораздо больше, чем британцев в ЕС, континент должен оказывать давление, чтобы достичь соглашения, потому что отказ от принципа свободного передвижения людей по-прежнему сопряжен с потерями и в других областях.
Есть даже признаки того, что Британия пойдет на уступки и допустит определенный уровень постоянной иммиграции по экономическим причинам. Детали, вроде права на медицинское обслуживание, по-прежнему будут сложными, но если обе стороны хотят достичь компромисса, это неплохое начало.
Границы
Судьба пограничного контроля, особенно сложная сухопутная граница Северной Ирландии, повлечет за собой ряд трудных практических задач, и недавние теплые слова противоречат политической реальности.
Британское и ирландское правительства твердо убеждены в том, что они не хотят никаких мер пограничного контроля, которые могли бы поставить под угрозу мирный процесс с Северной Ирландией, и этот принцип с энтузиазмом одобрил Барнье и его переговорщики в Брюсселе.
Проблема в том, что, если Великобритания будет вне единого рынка и таможенного союза (Мэй настаивает, что это неизбежно), то сухопутная граница между страной и остальной частью ЕС приобретет экономическое и юридическое значение, что невозможно игнорировать.
Есть надежды, что в этом поможет введение технологических способов таможенного контроля и миграционных проверок, без физических пограничных пунктов. Но это еще предстоит выяснить. В качестве альтернативы, можно было бы рассматривать Северную Ирландию так, как если бы она все еще была в ЕС, или как республику, как если бы она была частью Великобритании, — но ни один из этих вариантов, вероятно, не поможет мирному процессу.
Торговля
Эти взаимосвязанные вопросы, касающиеся таможенного контроля, иммиграции и границ, являются еще одной причиной, почему британцы хотят, чтобы вопрос их будущих отношений рассматривался одновременно со специальными вопросами Брексита. Но торговля — это та сфера, которая, как опасаются многие европейцы, станет долгим, болезненным пробуждением для чрезмерно оптимистичного премьер-министра, которая по-прежнему хочет угнаться за двумя зайцами.
Для большинства европейцев этот вопрос прост: ради будущего сплочения союза крайне важно, чтобы нерушимым оставался принцип отсутствия доступа к единому рынку без свободного перемещения людей. Почему они должны предоставить Британии преференциальный доступ к своим рынкам на таких же условиях, что и сегодня, если Британия не готова придерживаться, по меньшей мере, большинства нынешних социальных и политических правил, которые определяют суть членства в ЕС?
Последующие разговоры на Даунинг-стрит о специальных исключениях для ценных отраслей, таких как финансовые услуги и производство автомобилей, воспринимаются как еще более иррациональные, не в последнюю очередь потому, что это будет вопиющим нарушением правил Всемирной торговой организации, которые регулируют всеобъемлющие соглашения о свободной торговле.
Еще одна неприемлемая для Брюсселя идея британцев — это создание специального таможенного союза, который предоставит беспрепятственный доступ, а также свободу вести переговоры о независимых торговых сделках в других местах. Пока Британия не поймет, что это сочтут опасным экономическим путем к отступлению, эти переговоры ни к чему не приведут.
Европейский суд
У британцев есть проблемы, которые легче решить, если в конце переговоров им будет предложена замена.
Одной из таких, казалось бы, неразрешимых проблем на данный момент является нежелание британцев иметь какое-либо отношение к Европейскому суду после выхода. Большая часть сопротивления суду появилась из-за дезинформации СМИ и непонимания необходимости арбитражных соглашений для всех международных договоров.
В отличие от непопулярного, но не связанного с этим, Европейского суда по правам человека, Европейский суд не сделал ничего, что могло бы обидеть среднестатистического сторонника Брексита. Если Великобритания подпишет любую стоящую торговую сделку, она, вероятно, должна будет принять приоритет полномочий какого-либо наднационального органа для разрешения споров.
Вернуть контроль — это одно, но делать вид, что Британия может получить абсолютный суверенитет, оставаясь при этом членом международного сообщества, неразумно. Британцы уже предлагают просто переименовать соглашения, убрав из заголовков слово «европейский». Это указывает на возможность компромисса.
Переход
Одна из областей, где участие Европейского суда кажется неизбежным, это переходный период между выходом Великобритании в марте 2019 года и введением будущей сделки о свободной торговле.
Европейцы твердо убеждены в том, что, если во время перехода сохранятся преимущества доступа к единому рынку, то он должен оставаться под контролем Европейского суда, чтобы можно было урегулировать споры справедливо.
Это станет болезненной уступкой для Мэй, поскольку будет означать, что накануне следующих выборов, она не сдержала обещания о разрыве всех связей. Но это может оказаться необходимым компромиссом, если не будет устойчивой торговой сделки.
Министры уже подчинились сильному давлению со стороны представителей бизнеса, и намерены смягчить удар во время выхода. Они признают важность постепенного выхода. До сих пор единственной уступкой политике было переименование процесса в «фазу внедрения», а не более открытую концепцию перехода.
Следует ожидать других подобных шагов, поскольку Даунинг-стрит стремится смягчить любые острые углы, но чтобы это не выглядело, как возврат.
Ратификация
Переговоры может ожидать абсолютный крах, и Британия, возможно, уйдет без единой сделки. Но пока этого не произошло, все соглашения, достигнутые между Барнье и Дэвисом, будут подлежать ратификации Европейским и Вестминстерским парламентами.
Мэй успешно доказала, что у британских парламентариев будет ограниченный выбор, когда дело дойдет до голосования по ее сделке: берите или уходите. Враждебное отношение Европейского парламента уже оказывает большое влияние, поскольку он настаивает на том, чтобы Барнье занял более жесткую позицию.
Но, по крайней мере, положения статьи 50 допускают, что соглашение о выходе может подлежать одобрению квалифицированным большинством голосов, как в правительствах стран ЕС, так и среди депутатов Европарламента. Существует небольшая опасность бунтарских протестов со стороны отдельных государств-членов, которые могут сорвать соглашения, достигнутые с огромным трудом.
Однако, когда дело касается торговли, законодательство ЕС настаивает на гораздо более широких консультациях по любой сделке, которая считается «смешанной», то есть затрагивает как национальные, так и европейские институты. Существует необходимость обеспечения поддержки со стороны каждого национального парламента в ЕС, в том числе и некоторых региональных. Это станет огромным препятствием для надежд Британии на щедрое торговое соглашение. Участники переговоров будут бороться с этим любой ценой.
