Солнце стоит уже низко над Московским северным речным портом, матросы отдают швартовы, на борту звучит музыка, когда «Андрей Рублев» начинает свой путь на север. Уже вскоре река становится шире, ряды московских многоэтажек постепенно отступают. Даже небо словно раскрывается. На берегу стоят дети и машут руками, огромный город постепенно скрывается вдали. Вскоре попадаются лишь отдельные рыболовы в прибрежных кустах. Как-то сразу становится тихо. Только соловьиное пение раздается все громче, чем дальше мы отплываем от Москвы. Около полуночи мы подошли к первому шлюзу. Массивные статуи из сталинских времен возвышаются на фоне красноватого ночного неба, когда пароход медленно опускается в камеру шлюза.
Мы находимся на канале Москва — Волга, который ведет нас все дальше на север в направлении Санкт-Петербурга. Впереди еще четыре следующих шлюза, пока мы не достигнем Волги. По утрам уже рано светает, часа в три восходит солнце, часов в семь первые пассажиры уже сидят в панорамном баре. Воздух чистый, контуры видны четко, великолепные летние дома москвичей с блестящими синими и зелеными черепичными крышами расположены на крутых берегах. Затем открывается синяя водная гладь первого водохранилища, из которого еще выглядывает классическая колокольня города Калязина, построенная в стиле классицизма, последний знак утонувшего города, которых было так много на этом водном пути.
Еще Петр Первый мечтал о водном пути из Москвы в Санкт-Петербург, он велел копать первые каналы. Последующие цари делали то же самое, но до XX века водные пути были слишком узкими и мелкими. Корабли в сухую летнюю пору на длинных прогонах приходилось тянуть бурлакам вверх по Волге и Шексне. Только Сталину удалось сделать водный путь из Москвы к Балтийскому и Белому морям судоходными на всем протяжении. Тысячи заключенных погибли при работах на строительстве канала, десятки тысяч людей вынуждены были переселиться.
Сегодня система волжских каналов соединяет «пять российских морей», как сообщает утром внутренняя радиостанция: Балтийское и Белое моря на севере, на юге Каспийское, Азовское и Черное моря. Еще в античности викинги использовали эти водные пути. Точно также поступали и торговцы и завоеватели, банды разбойников и цари. По Волге торговые пути Немецкой Ганзы соединялись с торговыми маршрутами Шелкового пути. В центре огромной речной системы лежит Москва, которая постепенно подчинила себе все остальные княжества и в XV веке возвысилась до столицы этой огромной империи. Уже издалека позолоченные купола церквей заявляют о богатстве царей, как тогда, так и сегодня. Свежей позолотой блестят также купола в Угличе с зеленых полосок берегов. Мы прибыли на место нашей первой стоянки.
Наше судно — не единственное, которое здесь причалило, есть еще один речной круизный теплоход, оба примерно с 300 пассажирами, однако хаос на причале оказался меньше, чем ожидалось. После нескольких минут неразберихи группы туристов распределены между ожидающими на берегу гидами и постепенно их ведут к церквям, украшенным средневековыми фресками. Кто хочет, тот может просто прогуливаться по берегу, любоваться куполами-луковками между белыми стволами берез и наслаждаться ошеломляющей тишиной. Суета, пыль и шум Москвы кажутся оставшимися где-то далеко позади, при этом мы удалились от столицы всего лишь на сто километров воздушного полета. Но дороги здесь широкие и пустые, многоквартирные жилые дома не выше трех этажей, а большинство промышленных предприятий, если таковые и были когда-то, не работают.
Дребезжащий автобус привозит нашу группу на окраину города в одну семью, которая приглашает нас на самодельную водку на травах и свежеиспеченные пироги. Сергей, хозяин, работает на птицеферме, сыновья учатся в институте в Ярославле, богатом торговом городе вниз по реке. Жена Сергея Галина — безработная с тех пор, как закрыли магазин, в котором она работала. Теперь она занимается огородом, кормит кур и кроликов и принимает гостей, если такие находят к ним дорогу. В последние годы приезжали лишь немногие немцы, с сожалением рассказывает она, и это именно тогда, когда в последние годы так много улучшений. Монастыри и церкви отреставрировали, проложили бульвары, повсюду есть сувенирные лавки, кафе и бары. Немцам здесь всегда рады. Гостеприимство столь сердечное, угощение в тесной комнате столь обильное, что мы верим ей на слово. Во время чая с малиновым вареньем Москва с ее политикой кажется отсюда очень далекой.
Ночью мы доплыли до Рыбинского водохранилища. Мы немного мерзнем, когда стоим на верхней палубе и наблюдаем за бесконечной водной гладью, по которой наш теплоход плывет всю ночь. Фарватер четко обозначен, мы осторожно огибаем озеро в разных направлениях, чтобы не попасть на мели, дома, старые фабрики или церковные башни. Сталин долго держал свои планы в тайне, потому что даже он опасался сопротивления. В результате строительства плотин на Волге и Шексне вместе с их почти 60 притоками была затоплена целая низина с более чем 700 деревнями и городами. Более четырех тысяч гектар пахотной земли исчезли под водой. Даже климат изменился, летние месяцы стали более влажными и более суровыми, слишком холодными для пшеницы, которую выращивали раньше в этой плодородной низине. Несколько лет назад была создана научная станция для исследования последствий изменения окружающей среды. Объем полученной электроэнергии был по сравнению с ущербом, причиненным проектом, ничтожно мал, в этом не оставляют сомнений даже передачи внутренней радиостанции на русском языке.
На следующее утро мы уже на Шексне. Пока берега так близко, что кажется, будто до них можно дотянуться руками. На протяжении часов пейзаж почти не меняется, пока мы сидим в ресторане и едим, во время концертов вечерами, а также потом, когда мы с полузакрытыми глазами лежим в каюте, а мимо проплывает лишь мягкая линия берегов.
Чем дальше мы продвигаемся на север, тем реже попадаются кирпичные дома из окрестностей Москвы и Ярославля, они уступают место пестро выкрашенным деревянным домам, которые то тут, то там возникают на берегу, с деревянными причалами и весельными лодками, привязанными к столбам. На этом маршруте городов мало, изредка виднеется вдали рабочий поселок, иногда мимо проплывает грузовое судно. Кажется, что канал полностью предоставлен в распоряжение круизных теплоходов, которые спокойно плывут дальше, между зелеными островами и поросшими березами берегами, через которые иногда проглядывает купол-луковка церкви или монастыря. Но чаще видно лишь синеву воды и неба, зелень берегов и белые облака, нижние края которых словно очерчены по линейке.
Я всегда представляла себе круизы скучными, а теперь я не могу оторваться от этого спокойно проплывающего мима пейзажа. Похоже, что другие пассажиры чувствуют то же самое. На верхней палубе собрались небольшие группы. Слышны гортанные голоса израильтян, немногословных норвежцев, французы все время играют в карты и лишь время от времени бросают взгляд на реку, бельгийцы и русские оккупировали лежаки, испанцы и португальцы лидируют на танцевальных мероприятиях, немцы вместе с голландцами поют русские народные песни. Большинство путешествующих — это немолодые люди с уже седыми волосами, только русская группа значительно моложе, с ними дети и подростки. Для них путешествие на теплоходе кажется чем-то само собой разумеющимся, ничего удивительного, еще их предки пересекали эту страну по рекам. Под руководством Марины вместе лепят пельмени — русские тортеллини, под звуки музыкантов с теплохода учатся народным танцам. Кто хочет, может ранним утром на верхней палубе заниматься утренней гимнастикой и немного йогой, при этом надо закрыть глаза и чувствовать только легкое покачивание судна. Или просто в одном из баров наслаждаться бесконечными северными закатами солнца.
Ольга, судовой менеджер на «Андрее Рублеве», — это крепкая девушка невысокого роста, с коротко стрижеными светлыми волосами, которая не только превосходно говорит по-английски и по-испански, но и впечатляет в роли конферансье. Она строго следит за программой путешествия и за персоналом, энергично заботится о том, чтобы множество национальностей на борту не мешали друг другу, чтобы как положено покидали судно и после экскурсии вовремя возвращались. В небольшом бюро на нижней палубе каждый день собираются русские гиды. Команда молодая, но профессиональная. Большинство сопровождающих из российской провинции, из Казани или Ростова-на-Дону и уже не первое лето работают на речных круизных теплоходах. Андрей среди них — единственный мужчина. Он с Урала и прекрасно говорит по-французски, хотя он — как почти все его коллеги здесь — никогда еще не был за границей. Ксения у регистрационной стойки впервые на круизном судне, она еще робеет, по-немецки говорит медленно, стараясь говорить правильно и хочет когда-нибудь стать переводчицей. Мария с ее смуглой кожей с юга России, ее можно принять за испанку, когда она темпераментно дает свои уроки сальсы. В нее влюблены не только португальцы и испанцы
О политике на борту не говорят. Только Федор, который сопровождает свою жену Ольгу, не дает отвлечь себя от провокационных дискуссий. Ему примерно тридцать лет, он бывший налоговый инспектор и уже продавал бриллианты в Израиле и американские холодильники в Ростове-на-Дону. Он представляет странный панславизм, носит на своей футболке древнеславянские рунические знаки и работает на одну экологическую организацию на Дону. Он считает, что нами, немцами, манипулируют американцы, как и украинцами. Только так, по его словам, можно объяснить нашу непростительную глупость, а именно — объявить России санкции. Если отбросить в сторону его воинственные высказывания, он миролюбивый человек, который вместо водки предпочитает пить травяной чай и вечерами медитирует на верхней палубе. Путин присутствует не только на футболках и матрешках — всегда на голову выше своих американских или европейских противников — его любят и молодые люди на борту теплохода. Они гордятся своей страной. Конечно, не все безупречно, но где все безупречно? Санкции, экономический кризис и сопровождающая его инфляция сократили доходы почти на треть — но все равно в магазинах наконец-то стало больше российских продуктов, даже российские тракторы стали опять выпускать — и стали покупать китайские автобусы вместо немецких, которые еще несколько лет назад нас так надежно подвозили.
Когда мы достигли Онежского озера, наш капитан наконец смог перейти на автоматическую систему управления и принять на мостике пассажиров. Он представляет собой этакий отеческий тип, который всю свою жизнь провел на круизных теплоходах. «Андрей Рублев» был построен в 1981 году на одной верфи в ГДР для тогдашнего Советского Союза. Много лет он плавал по Днепру, пока Украина не продала после поворотных событий свой флот. С 1998 года он плавает по Волге. С тех пор на российских круизных судах могут плавать также и иностранные туристы. Судно выдерживает волны высотой до 3,5 метров, однако уже при 2,5 метрах мы должны оставаться в порту. Онежское озеро после Ладожского озера, в которое мы приплывем на следующий день, — второе по величине озеро в Европе и известно своими штормами. К счастью, погода к нам милостива, и вечером мы доплыли до Кижей, острова на севере огромного озера и одной из самых живописных целей нашего путешествия. Там нас ожидает научная сотрудница музея, чтобы сопровождать во время прогулки по острову к знаменитым многокупольным деревянных церквям. Если в начале нашего путешествия русское народное искусство казалось нам еще пестрым кичем, то теперь мы радуемся играющим краскам на иконостасе, которые создают контраст меланхолической красоте пейзажа.
Последняя стоянка, перед тем как мы приплывем к Санкт-Петербургу с его дворцами и замками, это Мандроги — деревня, которую немцы сожгли дотла во время Второй мировой войны, и которую несколько лет тому назад восстановили как деревню-музей ремесленного искусства. Здесь покупаются последние сувениры и на берегу жарят шашлыки, пока мы не достигли Санкт-Петербурга, северной Венеции с проспектами, замками и садами. Пока матросы таскают наши чемоданы с борта судна, команда уже собирается обсудить ситуацию, потому что вечером на борт поступят уже новые гости и поплывут на это раз в сторону юга.
Федор говорит на прощание, что если ты хочешь почувствовать настоящую Россию, то нужно плыть по Волге в сторону юга, к татарам, башкирам и казакам. Но что такое «настоящая» Россия? Разве к ней не относится молох Москва с ее десятиполосными дорогами и позолоченными куполами или сонный Голицын на Белом озере? Я буду искать ответ на этот вопрос.
