Визит Госсекретаря Рекса Тиллерсона (Rex Tillerson) в Москву должен положить конец фантастическим домыслам как в США, так и в России, и запустить рациональный, прагматичный рабочий процесс. За последние несколько месяцев мы наблюдали либо иррациональный восторг в российских кругах в связи с тем, что появление Дональда Трампа в Овальном кабинете знаменует новую славную эру дружбы и сотрудничества, либо вызывающие возмущение теории заговора о том, что Трамп — Маньчжурский кандидат от Кремля, готовый продать интересы Америки. После решения президентской администрации на прошлой неделе о нанесении ограниченного удара с помощью крылатых ракет в качестве карательной меры в отношении сирийского правительства за использование им химического оружия, маятник качнулся в противоположную сторону, и эксперты с обеих сторон стали прогнозировать немедленное ухудшение отношений или перспективу возникновения непосредственного военного конфликта.
Положение дел накануне визита Тиллерсона осложнилось противоречивыми высказываниями со стороны разных членов администрации о вероятных действиях США в Сирии и политических мерах в отношении России. В результате оказалось, что первая важная встреча Тиллерсона и российского президента Владимира Путина, запланированная для формального определения институтов взаимодействия США и России, не состоится.
Однако никаких резких выступлений или дипломатических эквивалентов хлопанья дверьми не было, и встреча Путина с Тиллерсоном вновь вернулась в расписание в самом конце визита Госсекретаря. Таким образом, были заложены основы для возвращения американо-российских отношений в рабочее русло.
Для начала, Тиллерсон, по-видимому, предоставил россиянам полный список ограничений, в которых работает американская администрация. Начиная от общеизвестного российского вмешательства в предвыборную кампанию в США до продолжительной поддержки Башара Асада, выбор Кремля создает сложности для тех членов американского истеблишмента, кто настаивает на взаимодействии с Россией. Разумеется, это суверенное право России — придерживаться своей линии во внешней и внутренней политике, но Тиллерсон помог внести столь необходимую ясность в вопрос о том, как этот выбор сказывается на пространстве для маневра, имеющемся у администрации.
Во-вторых, Тиллерсон помог прояснить, как российский истеблишмент может пресечь шум и слухи, чтобы определить позицию президента. Разумеется, свою роль сыграло понимание самого Трампа, что если он будет замкнут и необщителен, значит, другие люди будут готовы представить свои мнения и предпочтения вместо него. После недели разнообразных, противоречивых сообщений Тиллерсон смог изложить своим российским собеседникам, что администрация не намерена напрямую вторгаться в Сирию с целью смены режима.
Многие комментаторы утверждают, что первую встречу следует охарактеризовать как провал из-за отсутствия каких-либо существенных соглашений (к примеру, по Украине или по Сирии) или назначения даты личной встречи Путина и Трампа. Вместо этого я бы обратил внимание на попытку создания рабочих групп и установления четких линий коммуникации. Трамп заметил, что он и Путин — «не на одной волне» и видят мир по-разному. Это было весьма критическое допущение, потому что до возникновения каких-либо существенных изменений в российско-американских отношениях обе стороны должны работать, исходя из общего набора предпосылок и понимания событий. То, что предшествовало визиту Тиллерсона, позволило понять, что сейчас об этом говорить еще рано. Поэтому объявлять о встрече, когда нет согласованной повестки или набора задач, ожидаемых от встречи Трампа и Путина, — это просто потеря времени.
По всеобщему признанию, переговоры в Москве проходили честно, и не было сделано ни одной попытки скрыть возникавшее несогласие. Наличие честного разговора гораздо важнее на этой стадии, чем желание «создать положительное впечатление» на камеру. Трамп объявил, что отношения США и России переживают трудный период. Путин согласился. Тиллерсон покинул Москву, не исправив обстановку за 48 часов. Вместо этого ему удалось наладить предметный диалог с целью продемонстрировать и нащупать точки несогласия и расхождений. Если обе стороны внимательно отнесутся к этому диалогу, то в российско-американских отношениях впервые за продолжительное время может появиться надежный фундамент.
