Границу на «балканском маршруте» закрыли, но поток мигрантов в Европу не сократился, выросли только заработки контрабандистов.
Раньше здесь были таможенные склады, сейчас в заброшенных зданиях у железнодорожного вокзала в центре Белграда живут примерно тысяча человек. Они застряли на пути в Европу. Горячей воды и отопления здесь нет, недавно волонтеры привезли уличные туалетные кабинки.
Это афганцы и немногочисленные пакистанцы. Для некоторых не нашлось места в сербских лагерях беженцев, некоторые не пошли туда, боясь депортации. Зимой стояли суровые морозы, но они продолжали жить здесь в дыме костров среди мусора и крыс. Многие сохраняют достойное восхищения присутствие духа.
«Приветствую в белом доме, извините, в черном», — смеется 20-летний Рази из Афганистана. Он рассказывает, что изучал в Кабуле информатику, но решил уехать, чтобы просто наконец поселиться в безопасном месте. «Я думал, у Европы доброе сердце, но я ошибался. Я могу понять, что они не хотят нас впускать, но травить собаками и избивать на границе, как это делают венгры?» — смотрит с укором он.
Продолжить образование в Европе он наверняка не сможет, ему придется работать в каком-нибудь магазине, возможно, под началом соотечественников. Но Рази не жалуется, сейчас он забыл обо всех амбициях и хочет в первую очередь спокойствия. Мы ведем приятную беседу. «Надеюсь, что мы еще встретимся», — говорю я. На следующее утро ко мне подходит знакомый Рази: «Его тут уже нет, он отправился „сыграть"».
Движение по маршруту
«Game» — так жители складов называют попытку нелегально пересечь границу. Таких заходов у каждого на счету здесь уже немало.
Реяз говорит, что он добрался до Парижа. Действительно, на его страничке в Facebook есть фотография на фоне Эйфелевой башни. Спустя год его депортировали, теперь европейское путешествие ему придется начать практически с исходной позиции. Абдул пытался выбраться восемь раз. Однажды он даже доехал до Загреба, но его развернула хорватская полиция. Он рассказывает, что перед отправкой в Сербию полицейские чуть было не сломали ему нос.
Его сосед, тоже афганец из Джелалабада, уже добрался до Германии. Абдул рад этому, он говорит, что парень не знает жизни, он впервые покинул дом и сразу так далеко забрался. «Я буду пытаться дальше, может быть, на следующей неделе», — говорит он. Таких историй здесь сотни.
Хотя так называемый балканский маршрут закрыли больше года назад, на венгерской границе вырос забор четырехметровой высоты с колючей проволокой, а европейская программа перемещения практически не работает, в Белграде как на ладони видно, что миграционный поток вовсе не сократился. Он только ушел в подполье, в том числе преступное.
В феврале 2016 года Европол обнародовал доклад, в котором сообщалось, что контрабандисты, занимающиеся перевозкой людей, заработали в 2015 году от трех до шести миллиардов евро. Данных за 2016 год пока нет, но, по всей видимости, их заработки выросли, поскольку после закрытия границ спрос на их услуги вырос. По данным Европола, их помощью пользуется 90% так называемых недокументированных мигрантов, прибывающих в Европейский Союз.
«В Белграде пересекаются пути между югом и севером, между ЕС и пространством, которое в него не входит», — говорит представитель белградского отделения организации «Врачи без границ» Андреа Контента (Andrea Contenta). В Сербии находится сейчас примерно 8 000 беженцев из Афганистана, Ирака и Сирии. Каждый день к ним добавляются новые. Сколько точно, сказать сложно. По данным Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев, за первую неделю марта прибыло 200 человек. Кто из них поехал дальше, тоже неизвестно. Венгры ввели лимит и пропускают всего 200 человек в месяц. Это в основном семьи с детьми, отправляющиеся дальше на запад. Однако до Австрии через Словению и Хорватию все равно добирается в месяц около 2 500 человек.
Контрабандистские методы
Ахмед, молодой мужчина с необычной стрижкой, находится в Белграде уже пару месяцев. Он родился в окрестностях Кабула. Он рассказывает, что за свои 20 с небольшим лет успел наработаться: он сотрудничал с компанией, привозившей из Китая компьютеры, много путешествовал. Ахмед поднимает майку и показывает покрытый шрамами живот. Однажды, когда он ехал в Афганистане на велосипеде, кто-то открыл по нему стрельбу. Может быть, случайность, а, может быть какие-то враги, он сам не знает. «Я корчился на дороге от боли, но никто не спешил мне помогать, человеческая жизнь там ничего не стоит. Говорят, что Афганистан — безопасная страна. Но почему тогда иностранцы перемещаются там под охраной? Кто бы хотел жить в таком месте?» — говорит он.
Посредника Ахмед нашел уже в Кабуле. Это там легко: каждый, объясняет он, знает кого-то, кто уже уехал. Переходя из рук в руки, Ахмед пробирался через Иран, Турцию и Болгарию. Беглецов была целая группа. Они получали номера телефонов, адреса, одни люди их оставляли, другие забирали. Они ждали в гостиницах, пересекали леса. Ахмед рассказывает, что в Болгарии контрабандист приставил ему к груди пистолет, обокрал и оставил в глуши. Сложно сказать, во сколько обошлось все путешествие, примерно в шесть-семь тысяч евро. Теперь он застрял в Белграде.
Ахмед говорит, что попасть в Венгрию он пытался уже четырежды, безрезультатно. У контрабандистов есть свои методы: они знают, где можно перерезать колючую проволоку, какими тайными тропами двигаться, у них есть связи в полиции и пограничной службе.
Ахмед собирается попробовать путь через Хорватию. Цены сильно выросли: за то, чтобы попасть из Белграда в Италию просят 3 500 евро. Но у него уже есть свой «агент», как называют здесь контрабандистов. «Можно ли ему доверять?— размышляет мой собеседник. — Мы говорим так: даже если контрабандист — это твой отец, не доверяй ему. Но что делать, выхода у меня нет».
Замороженная инфраструктура
«Когда перекрыли так называемый балканский маршрут, я подумал, что работы у нас больше не будет, — говорит Гордан Паунович (Gordan Paunović) — сотрудник «Инфопарка». Эта организация появилась весной 2015 года, когда миграционный кризис в Европе только начинался.
Группа неравнодушных сербов поставила в парке в центре Белграда деревянную будку. Они раздавали беженцам еду и одежду, снабжали их информацией. Гордан рассказывает, что во время войны в бывшей Югославии сербы тоже оказались беженцами, так что они с большим сочувствием относятся к мигрантам. Когда Турция заключила соглашение с ЕС, а маршрут перекрыли, людской поток прекратился.
«Спокойно было всего несколько дней, потом моментально заработала вся замороженная контрабандистская инфраструктура», — говорит Паунович. Из соседней комнаты высовывается босая нога, а потом взъерошенная голова маленькой девочки. В «безопасном пространстве», как называют это помещение, находится многочисленная семья из иракского Мосула. Они только что прибыли, перейдя сербско-болгарскую границу.
«В некоторые дни у нас бывает до 90 человек», — говорит Джордже Костич (Đorđe Kostić) из находящейся на той же улице организации «Миксалиште», которую тоже создали два года назад, чтобы помогать беженцам. Сейчас, когда официального центра для приема мигрантов в Белграде нет, она дает временное пристанище вновь прибывшим.
Контрабандисты давно проложили здесь свои маршруты. Во время войны в бывшей Югославии по ним поставляли бензин и другие товары, перебрасывали на Запад людей, перевозили оружие. Традиционный путь поставок опиума из Афганистана проходил тогда через Турцию, Болгарию и Западные Балканы.
В 2015 году этим путем прошло и проехало больше миллиона человек. Сербия была для них транзитной страной, они задерживались здесь на пару дней. Пока дорога в Германию оставалась открытой, в услугах контрабандистов никто не нуждался, но теперь для них наступили золотые времена.
Как найти «агента»
«Контрабандисты действуют гибко, — рассказывала сербскому порталу SEEBiz Елена Хрняк (Jelena Hrnjak) — представительница белградской неправительственной организации Atina, которая занимается проблемой торговли людьми. — Они берутся за то, что выгодно в данный момент: торговлю органами, детскую порнографию, наркотики, оружие». Однако «ни один бизнес не может сравниться по прибыльности с незаконным перемещением и эксплуатацией людей. Затраты невелики, а спрос на эти „услуги" растет».
Как найти своего агента? «Это просто, достаточно выйти в парк», — объясняет Ахмед. Это место в сербской столице называют сейчас «афганским парком». Рядом со зданием экономического факультета Белградского университета бурлит светская жизнь, в киоске с кебабом заряжаются телефоны, а одновременно рядом ведутся переговоры и заключаются сделки.
Контрабандистов можно также найти через Facebook. В докладе Европола 2016 года цитируется появившееся в социальных сетях объявление: «В пакет входит доставка из Турции в Ливию самолетом и переправка в Италию по морю, цена 3 700 долларов. Только морской отрезок — 1000 долларов. Трое детей — 500».
Местные посредники часто оказываются представителями тех же национальностей, что их клиенты. Кто они, все знают. «В Белграде есть один сириец, который занимается перевозкой людей, — рассказывает Джордже Костич. — Мы называем его „сирийским послом"».
Среди людей, которые чаще всего занимаются контрабандой, Европол упоминает поляков. Большинство из них, как говорится в его докладе, живут за пределами страны происхождения и работают водителями, перевозя мигрантов из Восточной в Западную Европу, или состоят в организованных преступных группировках.
Все включено
Сети контрабандистов — это обычно сложные многонациональные структуры. В них есть основные координаторы и местные исполнители разных уровней: посредники, вербовщики, водители, организаторы, люди, занимающиеся подделкой документов. В схеме их работы появляется также пункт подкупа представителей властей.
Границу переходят по-разному: при помощи взяток, пробираясь через леса и горы (вариант для физически крепких), прячась в грузовиках. Последнюю схему используют все реже, поскольку после случая, когда в 2015 году в Австрии нашли брошенную машину с 70 телами задохнувшихся мигрантов, на дорогах ужесточили контроль.
«Предложения „все включено", то есть такие, когда клиент платит в Кабуле 10 000 евро и добирается с контрабандистами из Афганистана в Германию, появляются все реже», — объясняет Гордан Паунович.
На практике мигранты чаще преодолевают отдельные этапы маршрута, собирая по пути деньги на следующие. Раз пересечь границу становится все сложнее, расценки на услуги контрабандистов растут. Еще недавно из Белграда в Венгрию (то есть уже на территорию ЕС) можно было попасть за 150 евро, сейчас за это требуют 1 500. Клиентам становится все сложнее оплачивать путешествие, а процедура становится все более опасной.
В импровизированном лагере закончился обед, туда приезжал фургон независимой группы Hot Food Idomeni, которая раздает каждый день тысячу порций питания. Внезапно в толпе вспыхивает паника. Несколько десятков мужчин и подростков бегут к зданиям. Оказывается, туда ворвался отряд вооруженных полицейских в масках. Из уст в уста передают новость: контрабандист держит под замком какого-то человека и шантажирует его родных, требуя денег. Полиция обыскивает здание и уводит несколько человек. Никто не может сказать, что на самом деле произошло. Полиция сохраняет молчание. Версия событий выглядит, впрочем, вполне правдоподобно.
«Султан» и другие
Незаконная перевозка людей все чаще сопровождается насилием. В том числе потому, что среди мигрантов становится все больше несовершеннолетних. По оценкам организации Save the Children, среди прибывающих в Сербию мигрантов их уже 30-50%. Каждый пятый путешествует в одиночку. Контрабандисты порой размещают фотографии афганских детей в интернете, чтобы заставить их семьи внести оплату за перевозку. Женщины и несовершеннолетние говорят, что им приходится расплачиваться за путешествие своим телом. Все чаще контрабандисты предоставляют свои услуги «в кредит»: мигранты отрабатывают долг в пункте назначения, зачастую занимаясь рабским трудом. Сербские организации сообщают о случаях, когда люди, чтобы заплатить посредникам, продавали в Ливане почку.
Многие мигранты, которые застряли на каком-то этапе своего пути, стараются заработать, помогая переправлять других. «Я приехал сюда с дядей и двоюродными братьями, — рассказывает 12-летний мальчик с пышной шевелюрой. — Мы помогаем людям перейти границу, вчера мы отвезли одну группу в Хорватию».
Детей, которых становится среди мигрантов все больше, нельзя привлечь к уголовной ответственности, поэтому, как объясняет Елена Хрняк, их часто используют в качестве проводников.
В Сербии за незаконное перемещение людей арестовали уже 2 000 человек, но это в основном мелкие исполнители: водители и помощники. Безнаказанными остаются известные важные птицы: «Султан», «Муса», «Хасан». «Сербия хочет избавиться от проблемы, поэтому смотрит на их деятельность сквозь пальцы», — говорит Гордан Паунович.
Раздетые на снегу
Мигрантам, которые хотят незаконно пересечь границу, угрожает опасность как со стороны контрабандистов, так и со стороны государственных служащих. «В течение последнего года мы фиксируем случаи насильственных действий, к которым прибегают венгерские полицейские и пограничники, — рассказывает представитель „Врачей без границ" Андреа Контента. — За два первых месяца 2017 года в нашу клинику попало 60 человек, которых избили на границе. Мы начали кампанию, в которой призываем венгерское руководство остановить насилие».
О побоях, натравливании собак, кражах, унизительных фотографиях, которые делают полицейские и пограничники с мигрантами, рассказывают также те, кто старался пробраться через Болгарию и Хорватию. О масштабе насилия и унижающем человеческое достоинство отношении сообщается в апрельском докладе организации Oxfam. Там, в частности описывается случай, когда венгерские пограничники заставили задержанных людей раздеться и лечь на снег. Исключение (по крайней мере пока) представляет Сербия, где «сверху» поступил четкий запрет на применение насилия.
Однако права мигрантов не соблюдают и здесь, многих людей незаконно возвращают в Болгарию и Македонию. В 2016 году число таких случаев дошло до нескольких тысяч. Эта одна из причин, почему жители бывших складов опасаются переселяться в официальные лагеря. Впрочем, у большинства все равно нет шансов туда попасть, так как лагеря переполнены.
В декабре 2016 года семье Аль-Рахими из Сирии, которая старалась получить в Белграде статус беженцев, сообщили, что ее перевезут в лагерь у болгарской границы. Вместо этого людей с двухлетним ребенком высадили на морозе в лесу. Их спас звонок в «Инфопарк». Беженцев нашли благодаря GPS и помощи местной полиции. Сейчас семья собирается подать жалобу в Европейский суд по правам человека.
Шаткое равновесие
Вечернее место встреч в импровизированном лагере — это кухня, которую устроила здесь группа испанцев. Ее назвали «No Name Kitchen». Собственными силами вместе с местными жителями волонтеры расчистили одно из помещений, подключили электричество, установили плиту и сделали окошко, из которого они каждый вечер раздают еду. На кухне работают все вместе.
Два раза в неделю испанцы устраивают собрания, в которых принимают участие беженцы и иностранные волонтеры. «Прояви солидарность, а не сострадание», — гласит одна из надписей на стене. Днем тут проводят уроки испанского языка для афганцев и пушту для испанцев. В очереди за ужином можно поупражняться в диалогах. «Cómo estás? Как дела?» «Za kha yam, manana. Спасибо, хорошо».
No Name Kitchen — это, как и раздающая обеды Hot Food Idomeni, неформальная группа. У нее нет официальной структуры, никто не получает зарплату.
С тех пор, как осенью 2016 года сербское правительство обратилось к неправительственным организациям с открытым письмом, рекомендуя им перестать оказывать помощь беженцам за пределами официальных лагерей, этой работой продолжили заниматься только немногочисленные активисты.
Пока Сербия оставалась транзитной страной, ее руководство относилось к мигрантам благосклонно. «Мы помним, как наш народ страдал 20 лет назад. Мы сделаем все возможное, чтобы вы были здесь в безопасности, мы вам рады», — говорил в августе 2015 года беженцам сербский премьер Александр Вучич (Aleksandar Vučić), который стал сейчас президентом.
Годом позже, когда стало ясно, что мигранты в Сербии задержатся, Вучич сменил тон и заявил, что «Сербия не хочет быть „стоянкой" для афганцев и пакистанцев, от которых отказались в Европе». Деревянную будку «Инфопарка» и первое здание, в котором работала организация «Миксалиште», снесли. Они не перестали оказывать помощь, но стараются делать это не слишком явно, чтобы не нарушить хрупкое равновесие в отношениях с властями.
Нужно спешить
Между тем будущее импровизированного лагеря оказалось под вопросом. Набережные текущей неподалеку реки Савы ожидает масштабное переустройство, говорят, что проект финансируют компании из стран Персидского залива. Ходят слухи, что бывшие склады скоро снесут. Что будет с тысячей людей, которые здесь живут? Этого никто не знает. Поэтому с «игрой» следует поспешить.
В «афганском парке» слоняется троица хорошо одетых ребят, на вид им не больше 14-15 лет. Какое-то время мы идем рядом. Они рассказывают, что нашли «агента» и попробуют завтра «сыграть». Я оставляю им свой номер. Скорее, для успокоения совести, ведь я понимаю, что передо мной дети, судьба которых зависит от преступников.
Через пару дней я получила сообщение: «Не вышло, но скоро мы попробуем еще раз».
