Референдум 16 апреля нанес последний удар по международной легитимности власти Эрдогана.
Первый удар последовал с событиями в Гези.
Второй — произошел на фоне шокирующих массовых увольнений, арестов и усилившихся репрессий в отношении прессы после 15 июля 2016 года.
Последним ударом стал зафиксированный на глазах у всего мира грязный результат «режимного референдума», проведенного в условиях чрезвычайного положения.
Об этом масштабном процессе эрозии New York Times пишет так: «Легитимность Эрдогана еще более пошатнулась на фоне утверждений международных наблюдателей о нарушениях в ходе голосования».
На несколько часов, последовавших за заявлением Высшего избирательного совета о «бюллетенях без печати» и «ничтожной победой», мировые лидеры погрузились в молчание.
Реджепа Эрдогана, который, вероятно, тешил себя иллюзиями в духе «уже слишком поздний час», сначала «поздравили» только Азербайджан, Катар, Бахрейн, Гвинея, Джибути, Пакистан.
Меркель невнятно промямлила что-то вроде «результаты показывают, что турецкий народ разделен».
А звонок Трампа последовал вообще через день. Когда Реджеп Эрдоган с воодушевлением объявил о звонке по CNN International, в Белом доме было сделано заявление, имевшее эффект холодного душа: «Целью разговора было обсуждение не итогов референдума, а таких общих тем, как Сирия. Ради интересов США мы должны работать с некоторыми странами». (То есть обреченность?)
И нашим и вашим всегда спляшем
Что все это значит? Что значит это оглушающее молчание, заявления, которые можно трактовать двояко, танцевальные па с качанием головой и прогибом в пояснице?
Начнем с Трампа…
Мы знаем, что Трампу совершенно нет никакого дела до «демократии». Если бы это было не так, то ас-Сиси не стал бы одним из первых мусульманских лидеров, которых Трамп принял в Белом доме…
Трамп после референдума, очевидно, не желает в ближневосточных шахматах уступать Путину Анкару.
То, в какой мере важна борьба, которая идет между Москвой и Вашингтоном из-за Турции, мы можем понять из того, что Путин тоже позвонил Эрдогану вскоре после Трампа.
Итак, с одной стороны, заявления ОБСЕ, в которых референдум был открыто назван «сомнительным и далеким от легитимности». С другой стороны, мировые лидеры, которые говорят: «И нашим и вашим всегда спляшем».
«Проблема легитимности» референдума 16 апреля очевидна всем, но все международные игроки за исключением ОБСЕ в настоящее время или глядят в потолок, насвистывая, или наблюдают за шагами друг друга.
Трамп и Путин, с одной стороны… Европа, с другой…
Трамп расколет ЕС с помощью Эрдогана?
Международный порядок сейчас пребывает в условиях такой неопределенности, что возникают даже предположения о том, что Трамп сделал ход с телефонным звонком Эрдогану с тем, чтобы расколоть Европу, которая более чувствительна в вопросе о демократии.
Сторонники этой точки зрения полагают, что Трамп, использующий любую возможность, способствующую расколу ЕС, прежде всего Брексит, не воздержится от использования Эрдогана с этой целью.
В европейском общественном мнении появляются разные мнения.
Есть консерваторы, которые, почти не занимаясь аспектом «легитимности», говорят: «Турция при Эрдогане давно стала ближневосточной страной. А что еще следовало ожидать? Давайте думать о наших интересах». Есть левые, которые в отличие от бизнес-кругов, осуществляющих инвестиции в Турции, придают особое значение борьбе 49% за демократию в Турцию и принимают ее всерьез.
Закончу я фрагментом статьи, которую один известный левый итальянский политик Пьеро Фассино (Pierro Fassino) написал в газете «Unita» под названием «Мы и несгибаемая демократическая Турция»:
«Нужно знать, что это борьба, которая касается не только турецких граждан. Достаточно взглянуть на геополитическое положение Турции, чтобы понять, насколько эта страна важна для стабильности Европы, Средиземноморья и Ближнего Востока. У ЕС есть ответственность за эту страну. Турция, которая не гнет шею перед автократией, которая хочет жить в свободном, светском обществе, опирающемся на демократию и правовое государство, которая направляет свой взор на Европу, составляет не маленькое меньшинство, а половину огромной страны. Наш долг — встать на сторону этой Турции и не оставлять ее одну».
