Закоренелые и ожесточенные президенты Венесуэлы и Турции, возможно, живут в разных мирах, но их пребывание на посту приобретает поразительное сходство.
Оба видят иностранные заговоры, направленные против них, и подстегивают своих сторонников, предупреждая о переворотах. Оба руководят глубоко расколотыми странами и, похоже, извлекают пользу от такой поляризации. И оба держатся за власть, даже когда их страны переживают кризис и значительные экономические потрясения.
Безусловно, хватка президента Венесуэлы Николаса Мадуро слабее, чем у президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана. Правительство Мадуро ослаблено неделями массовых протестов, начатых после того, как в прошлом месяце Верховный суд страны лишил полномочий Национальное собрание, контролируемое оппозицией. Решение было отменено несколько дней спустя, но только после того, как вызвало массовое негодование.
«Только этого уже было достаточно, чтобы вывести людей на улицы», — сказала моя коллега Аманда Эриксон. «Но многие венесуэльцы уже на пределе. Нехватка продовольствия привела к тому, что большая часть страны голодает, а доступ к основным товарам и медикаментам появляется периодами. Инфляция выходит из-под контроля, а преступность стала повседневной реальностью. Коррупция и бесхозяйственность привели к бесцельному расходованию огромных нефтяных запасов страны».
Усугубление экономического кризиса привело к реальным и шокирующим последствиям: три четверти респондентов национального исследования сообщили о средней потере веса в 19 фунтов (8,6 кг) в период с 2015 по 2016 год, в результате хронической нехватки продовольствия. В тот же период времени, количество венесуэльцев, которые питаются два раза в день или меньше, утроилось, теперь их 10 миллионов в стране с 30 миллионами жителей. Все чаще происходят отключения электроэнергии, рушатся медицинские учреждения, растет уровень детской смертности и инфекционных заболеваний.
В бедах Венесуэлы Мадуро обвинил вмешательство оппозиции, которой управляет иностранная (читайте: американская) рука, и собрал контр-протесты, а также проправительственные ополчения, известные как «colectivos».
Оппозиция требует разоружить эти группы, выпустить политзаключенных и провести новые президентские выборы — и они заявляют, что не прекратят протест до тех пор, пока эти требования не будут выполнены. Беспорядки привели к 28 смертям в этом месяце, обе стороны винят друг друга в насилии. Оппозиция, как писал мой коллега Ник Мирофф, возможно, надеется, что их «способность собрать огромные толпы также отправляет послание вооруженным силам Венесуэлы» и повышает ставки для Мадуро, чья власть зависит от лояльности служб безопасности. Представители оппозиции публично призывали солдат бросить вызов приказам Мадуро о подавлении протестов.
«Ежедневно призывая на улицы тысячи людей, они пытаются показать вооруженным силам, как дорого может обойтись поддержка Мадуро», — сказал политолог Маргарита Лопес Майя моим коллегам. «И правительство переживает спад, который кажется необратимым».
Мадуро не хватает харизмы его предшественника, покойного Уго Чавеса, чья популистская революция была привязана к мировым ценам на нефть и теперь потерпела неудачу из-за бесхозяйственности и кумовства. Но Мадуро не слушает своих критиков, не говоря уже о разрешении на проведение новых выборов.
Почему возникло сравнение с Эрдоганом? Во-первых, турецкий лидер также не хочет позволять инакомыслие.
После неудавшейся попытки государственного переворота в июле прошлого года, Эрдоган и его правительство провели ошеломительную чистку государственных учреждений и гражданского общества, арестовав и отстранив десятки тысяч людей — в том числе многих, кто, скорее всего, не был (или почти) не был связан с заговорщиками. В среду власти Турции объявили о задержании еще 1000 человек.
И действительно, Мадуро нашел вдохновение в действиях Эрдогана. «Вы видели, что произошло в Турции?» — спросил Мадуро на общественном мероприятии в августе прошлого года. «Эрдоган будет казаться невинным младенцем по сравнению с тем, что сделает Боливарианская революция, если правое крыло переступит черту и решится на переворот».
Лидеров также объединяет стиль хулиганов. Ранее в этом месяце Эрдоган с трудом выиграл референдум, который отменит парламентскую систему Турции и предоставит ему практически безграничные полномочия на его президентском посту. Когда европейские наблюдатели за выборами поставили под сомнение честность голосования, Эрдоган напал на них, посоветовав им «знать свое место».
Во время подготовки к референдуму Эрдоган находился в различных риторических битвах с иностранными правительствами, особенно Западной Европы, а в Турции он постоянно намекал на угрозу, которую представляют интересам Турции «крестоносцы» и «нацистские» европейцы. Его излюбленная тактика состоит в том, чтобы сплотить националистическую базу против врагов, воображаемых и реальных в других местах. Это также обычный прием в популистском режиме, который построил Чавес, и теперь стремится сохранить Мадуро.
«Мы склонны разделять правительство Эрдогана и венесуэльскую революцию, но их подход к политике во многом совпадает», — сказал Франсиско Торо, редактор новостного сайта «Caracas Chronicles», в недавнем (и интересном) подкасте.
Но, несмотря на их мажоритарное правление, политическая реальность как для Мадуро, так и для Эрдогана — это глубокая неопределенность. Усиление международного давления, не говоря уже о стойких диссидентах на улицах, может лишить Мадуро большинства планов.
И хотя Эрдоган находится в гораздо более сильной позиции, референдум может все же оказаться пирровой победой. Слабое преимущество его лагеря — и нарушение правил — лишает Эрдогана общего мандата, на который он надеялся. Скоро ему почти некого будет винить в растущих проблемах Турции в безопасности и экономике, в том числе крахе туристической индустрии. Наблюдатели теперь также считают возможным, что давно расколотая турецкая оппозиция снова объединится перед выборами 2019 года.
Эрдогану и Мадуро, которые, похоже, намерены оставаться у власти, предстоит множество бессонных ночей.
