«Если выборы 2018 года будут демократическими, я уверена, что на них победит Луис Инасиу Лула да Силва», — считает Дилма Русеф. Но в то же время она, отстраненная от должности президента Бразилии около года назад в результате парламентского переворота, опасается делать прогнозы и тут же добавляет с беспокойством: «Если только неопутчисты не помешают проведению свободных, прямых выборов, на которых должно учитываться волеизъявление народа». Она кажется взволнованной: призрак государственного переворота бродит по Бразилии.
В близком окружении Дилму продолжают называть «госпожой президентом». Год назад в Бразилии была запущена парламентская машина по делу об импичменте и отстранении от должности Дилмы Русеф, которой были предъявлены обвинения в коррупции, так и не подкрепленные доказательствами. В настоящее время крупнейшие бразильские медийные корпорации избегают брать у нее интервью. «Сегодня часть СМИ, в частности O Globo, закрыты для меня. Мне приходится обращаться к международным СМИ, чтобы меня услышали», — говорит она. В это воскресенье Дилма приехала в Мексику.
Бывший законный президент Бразилии, экономист, любитель велосипедного спорта и бабушка, Дилма Русеф делает перерыв в своем турне по городам США, чтобы дать интервью изданию La Jornada. Она затрагивает множество тем, говоря то слишком эмоционально, то весело, то с возмущением, когда, например, речь идет о судебном процессе, в ходе которого она была отстранена от власти без каких-либо документальных подтверждений.
Она рассказывает, какие удивительные вещи происходят в ее стране: «Возможно, находясь за границей, сложно понять, какова реальная ситуация. Я приведу пример. Несколько дней назад в четырехчасовой новостной программе, в течении 60 минут рассказывалось об обвинениях, выдвинутых против Лулы и меня, хотя главной новостью была дача взятки в размере 40 миллионов долларов нелегитимному президенту республики Мишелу Темеру. В следующую субботу Мишел Темер выступал в другой программе и, удобно устроившись перед камерами, заявил, что бывший президент Дилма Русеф не предстала бы перед судом, если бы согласилась выполнить условия, поставленные сенатором Эдуарду Куньей (Eduardo Cunha) (впоследствии он был приговорен к 15 годам лишения свободы и сейчас находится в тюрьме). Представляете? Президент публично признался в том, что переворот был просто местью за то, что я не согласилась на шантаж. Вы спросите, была ли эта информация опубликована в какой-нибудь газете, появилась ли она в социальных сетях или на каком-либо телеканале. Нет. На следующий день в СМИ была поднята тема мести, но вскоре об этом перестали говорить».
В ходе интервью Дилма Русеф останавливается на теме гендерной дискриминации, которая была одной из карт, разыгранных путчистами против нее, чтобы политически ослабить ее.
Она анализирует новый расклад сил в Латинской Америке, где Бразилия и Аргентина потеряли былое влияние: «Я не буду говорить об Аргентине, это не моя страна. Речь идет только о Бразилии. Бразилия опустила голову и, пока она ее не поднимет, ей не удастся снискать уважения».
Дилма не считает, что администрация Барака Обамы сыграла важную роль в государственном перевороте. С ее точки зрения, представители политической элиты Бразилии — путчисты по натуре, которые не нуждаются в подобной помощи: «Не думаю, что в этом замешана администрация, но, возможно, США знали об этом, так как шпионили за нашим правительством».
Больше всего экс-президента волнует ближайшее будущее страны: «Из Бразилии сейчас пытаются создать исключительное государство с использованием далеко не демократических средств. Каковы результаты этого? Вместо ухудшения репутации Лулы его популярность возросла. Народ не верит в эту кампанию, люди видят противоречия в этой фальши и способны отделить ее от правды. Рейтинг доверия к правительству чрезвычайно низкий: около 5%».
Ситуация плачевная
La Jornada: Вы думаете, что ультраконсерватор и неолиберал Мишел Темер может поставить крест на проекте социально-ориентированных преобразований, который Вы и экс-президент Лула да Силва воплощали в жизнь в течение 13 лет?
Дилма Русеф: В Бразилии был осуществлен государственный переворот, чтобы положить конец программам социально-экономического развития и взять курс на неолиберализм в политическом и социально-экономическом плане. Была прекращена реализация социально-ориентированных программ, началась распродажа народного достояния, закрыт ряд государственных предприятий.
Например, не обладающий легитимностью конгресс одобрил поправку, замораживающую на 20 лет расходы на здравоохранение и образование. Это свидетельствует об авторитарном и неконституционном характере этого органа. Конгресс настоящего созыва лишил следующие пять права решать, как, где и когда следует тратить государственный бюджет. Так было достигнуто две цели: ограничен доступ бедных слоев общества и среднего класса к государственному финансированию, и будущие правительства лишены полномочий принимать решения.
С другой стороны, уже началась распродажа национального достояния (нефтяных скважин, земель), его может приобрести кто угодно, включая иностранный капитал. Таким образом, как Вы видите, ситуация сложилась плачевная. Но что же происходит? Эта рецессия, которую мы переживаем, происходит на фоне массовых протестов.
По мере приближения президентских выборов, которые должны состояться в следующем году, осложняется ситуация для сенаторов и депутатов, которые по сути совершили политический суицид, начав непопулярные реформы. Кроме того, правительство не справляется со своими обязанностями.
С другой стороны, растет популярность и поддержка Лулы да Силвы как кандидата в президенты. Это затормозило развитие событий.
Я бы ответила так: да, им удается уничтожать нашу программу, но в то же время с этим ведется борьба, народная борьба. Поэтому не так-то легко будет уничтожить все.
Идет борьба с коррупцией или с борьбой против коррупции?
— Тем не менее, постоянно предъявляются обвинения в коррупции и идут судебные процессы, которые затронули уже 8 министров, 24 сенатора, 39 депутатов, трех губернаторов и одного представителя Федеральной счетной палаты. Мне кажется, что это должно помешать намерениям действующего правительства замять все это…
— Без всякого сомнения. Когда был совершен государственный переворот, ему дали три логических объяснения. Первое было основано на гендерных различиях. Были упомянуты все традиционные предрассудки: женщина слаба, мужчина силен; женщина эмоционально неустойчива, мужчина просто на все реагирует; женщина работает по принуждению, мужчина — предприниматель по натуре.
Но основной причиной этого было стремление предотвратить, чтобы расследование коррупционных дел, докатилось до них. Это важно, потому что было не ясно, что мотивировало сначала экс-президента Лулу, а потом меня бороться с коррупцией.
По мере проведения расследований вскрылась гигантская коррупционная сеть, в которую было вовлечено множество лиц. Но нас продолжают подозревать. Обвинения в коррупции предъявляются Луле. От него требуют доказательств, а он отвечает, что у него нет доказательств, что они ему не нужны, у него есть убеждения. И на основании этих убеждений было решено помешать выдвижению кандидатуры Лулы на президентских выборах.
Теперь стало известно, что в коррупции было замешано гораздо больше лиц. Лидерам партий предъявляются обвинения в финансировании их избирательных кампаний из-за границы. А мне никто не может сказать, что я получала деньги из-за рубежа для финансирования моей избирательной кампании или для личного обогащения.
— Один из последних скандалов связан с компанией Odebrecht. Когда он серьезно коснулся Мишела Темера, появились сообщения о намерениях доказать, что Вы и Лула тоже имеете отношение к этому делу. Вы же уверяли, что нет никаких доказательств этого.
— Никаких. Очень легко говорить и предъявлять обвинения без необходимости что-либо доказывать. Мне сообщали в письменном виде о поступлении средств из компании Odebrecht на финансирование избирательной кампании? Нет. Мне сообщали об этом устно? Нет. Что касается обвинений, предъявленных экс-президенту Луле, ситуация уже разъяснилась.
Что удалось узнать спустя почти год после начала расследования? Что эта незаконная помощь предназначалась для Партии бразильского демократического движения Мишела Темера, и что соответствующий чек был выписан на его имя. А что сказал информатор? Что он просто ошибся и не было никаких чаевых, никаких взяток. Когда мы попросили аннулировать это заявление, так как было сделано признание о сообщении ложной информации, нам отказали в этом, и данное заявление было сохранено в архиве.
Южноамериканский гигант опустил голову
— Бразилия имеет большое влияние на Латинскую Америку. С учетом близости с Аргентиной и сходства политики, проводимой Темером и Маурисио Макри, еще одного крупного игрока в этом регионе, какие последствия для развития отношений на региональном уровне могут быть у этого смещения векторов политического спектра вправо? Вы согласны с распространенным сейчас мнением, что прогрессистский цикл в Латинской Америке завершился?
— Я бы сказала, что прогрессистский цикл сейчас подвергается мощной атаке со стороны консервативных групп и президентов Маурисио Макри, который занял этот пост по итогам выборов, и Мишела Темера, пришедшего к власти в результате парламентского переворота и несущего ответственность за это преступление. Период их правления, действительно, совпал с самым тяжелым экономическим спадом в истории Латинской Америки.
У нас была программа развития регионального сотрудничества, предусматривающая, прежде всего, усиление веса Латинской Америки как крупного международного игрока на континенте, где неравенство достигло невероятного уровня и где к власти пришли прогрессистские правительства. В тот момент удалось сократить уровень неравенства, были предприняты усилия для достижения экономического роста и создания новых рабочих мест, удалось частично восстановить промышленность, пришедшую в упадок за последние десятилетия.
Эта группа лидеров считала, что укрепление регионального рынка будет фактором роста. В настоящее время правительства Аргентины и Бразилии не содействуют экономическому росту региона, а напротив, тормозят развитие экономики.
Кроме того, мы видели, что страны Латинской Америке могут достичь взаимопонимания и уважать интересы друг друга, несмотря на ряд различий. Конечно, есть политические и идеологические разногласия. Но, несмотря на них, нам удавалось проводить общую политику, основанную на уважении принципов демократии и суверенитета каждой отдельной страны. Этот процесс был прерван.
Сегодня это межрегиональное сотрудничество пошатнулось. Нет единства ни в рамках Союза южноамериканских наций, ни Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР), ни Сообщества стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК) — трех организаций, которые в тот период быстро росли.
Я не буду говорить об Аргентине, это не моя страна. Речь идет только о Бразилии. Действующее правительство теперь применяет во внешней политике традиционный односторонний подход. Бразилия потеряла вес в рамках БРИКС (группы из пяти быстроразвивающихся стран: Бразилии, России, Индии, Китая, ЮАР). Бразилия опустила голову и, пока она ее не поднимет, ей не удастся снискать уважения.
Оказывали ли США влияние на развитие событий в Бразилии?
— Как Вы думаете, являлся ли парламентский переворот против Вас результатом вмешательства США?
— Бразильская политическая элита не нуждается в помощи США для осуществления государственных переворотов. Представители бизнес-кругов и крупных олигополистических СМИ, которые сегодня имеют большое влияние в Бразилии и сыграли главную роль в организации переворота, силы, представленные в Партии бразильского демократического движения и Бразильской социал-демократической партии, — путчисты по своей натуре и в историческом плане. Они традиционно придерживаются ультраконсервативных взглядов и неоднократно совершали государственные перевороты. Например, вспомним, кризис, который они спровоцировали в стране в конце периода правления Жетулиу Варгаса (Getulio Vargas — президент Бразилии с 1930 по 1945 и с 1951 по 1954 годы), который довел его до самоубийства.
У меня нет доказательств, и я не думаю, что администрация экс-президента США Барака Обамы была вовлечена в подобное дело. С другой стороны, возможно, они были осведомлены об этом, так как Агентство национальной безопасности шпионило за нефтяной компанией Petrobras, о чем мы знаем из материалов, опубликованных Эдвардом Сноуденом. У нас есть все данные об этом шпионаже: для чего и каким образом он осуществлялся и каковы его результаты. Я думаю, что впоследствии выяснится, какую роль могли сыграть США в организации этого переворота.
2018 год и призрак государственного переворота
— В последних опросах общественного мнения Лула да Силва имеет большое преимущество как победитель на выборах 2018 года. Вы считаете возможным возвращение Лулы да Силвы или себя на политическую арену Бразилии? Вас не затрагивают очередные обвинения в причастности к делу Odebrecht, которые сейчас пытаются вам предъявить?
— Мы уже около двух лет находимся в центре мощной пропагандистской кампании. В моем случае речь идет о политическом процессе. В случае Лулы, мы наблюдаем постоянные попытки очернить его репутацию. Почему? Потому что из Бразилии сейчас пытаются создать исключительное государство с использованием далеко не демократических средств. Каковы результаты этого? Вместо ухудшения репутации Лулы его популярность возросла. Я не знаю, что будет в будущем. Могу только сказать, что если выборы будут проводиться в ближайшие два года, на них победит Лула. И в то же время призрак государственного переворота бродит по Бразилии.
Я считаю, что в этом перевороте значительную роль сыграли СМИ. И необходимо предупредить об этом правительство, которое в будущем захочет установить финансовый контроль над деятельностью СМИ. Речь не идет о контроле за публикуемыми материалами, что по сути является проявлением диктатуры, ограничением свободы слова. Я говорю о финансовом контроле над СМИ, который преследует другие цели: гарантировать свободную конкуренцию и положить конец монополии.
— Почему Ваше правительство или правительство Лулы не проводило реформ для установления контроля над монополией СМИ?
— В ходе моей второй предвыборной кампании мы обсуждали наши возможные действия в этом отношении. Но на парламентских выборах победил Эдуарду Кунья, занявший место спикера нижней палаты. И тогда, чтобы сократить объем публикуемой критики, он провел переговоры с рядом предпринимателей из этих СМИ. Он пообещал тормозить любые инициативы в отношении установления финансового контроля над СМИ в обмен на прекращение критики.
— После отстранения Вас от должности в Бразилии начались массовые протесты, но об этом тоже не говорилось в СМИ.
— Конечно. Общественные движения выходили протестовать до, во время и после переворота. Но информация об этих акциях протеста систематически замалчивалась.
Время, выделенное на интервью по телефону, истекает. У Дилмы Русеф впереди насыщенный график, которому она должна следовать: «Дорогая, я должна повесить трубку!»
Но перед тем как попрощаться, она завершает разговор волнующей ее темой: «Я хочу добавить напоследок. В этих акциях протеста против переворота на улицу первыми вышли женщины. Я много делала для них в период пребывания у власти. Сегодняшнее правительство, наоборот, состоит в основном из пожилых, богатых и белых мужчин. А в моем правительстве в министерствах работало много женщин, и мы проводили политику, направленную на улучшение их положения, например, «семейный кошелёк» (Bolsa Familia). Мы также проводили большую кампанию против насилия в отношении женщин. Темер сразу же прекратил реализацию всех этих программ. Поэтому женщины и вышли на улицы первыми.
