Повестка дня переговоров, которые президент Реджеп Тайип Эрдоган проведет с президентом России Владимиром Путиным в среду 3 мая весьма насыщенная.
На переговорном столе на турецко-российском саммите, который состоится в Сочи на берегу Черного моря, лежит множество вопросов от торговли до политики и энергетики. В связи с тем, что Москва не демонстрирует склонности к отмене ограничений, применяемых в отношении турецкой продукции, прежде всего помидоров, Турция отменила освобождение от уплаты таможенной пошлины на импорт пшеницы из России. Русские, резко отреагировавшие на это решение, пригрозили возможной приостановкой чартерных полетов в Турцию.
Период кризиса, начавшегося 24 ноября 2015 года с уничтожением российского самолета и продолжавшегося восемь месяцев, не остался в полной мере позади, несмотря на рукопожатие сторон на высшем уровне. К проблемам в торговле следует добавить и жесткие ограничения, применяемые Россией в отношении турецких граждан и особенно строительных компаний, которые Путин не отменил, несмотря на обещания на мартовском саммите.
Таким образом, создается впечатление, что идет «дипломатический армрестлинг».
На самом деле складывается противоречивая ситуация.
Но с другой стороны, они постоянно выкладывают на стол новые козыри, чтобы заставить друг друга сделать то, что они хотят.
По сути дела, если учесть размер экономик Турции и России, борьба, идущая из-за одного-двух миллиардов долларов, которые являются предметом торга в торговле, удивительна.
Но «торговая война» — это только видимая часть айсберга.
Прежде всего, Россия, применяя экономическое эмбарго в отношении Турции, стремится получить политическую выгоду. А под «политической выгодой» подразумевается сирийский вопрос.
Сирийская проблема, выросшая точно стена перед турецко-российскими отношениями с начала гражданской войны в 2011 году, — главная причина борьбы.
Москва пытается использовать в своих интересах сложный процесс, переживаемый Турцией в политическом и экономическом плане, а также эскалацию напряженности в ее отношениях с Западом. Когда «самолетный кризис» остался позади, Россия прежде всего ожидала, что Турция внесет такие коррективы в свою сирийскую политику, которые приблизят ее к российской линии. Именно в силу этого ожидания Россия зажгла «зеленый свет» операции «Щит Евфрата». Но с каждым продвижением Турции и поддерживаемой ею Свободной сирийской армии вглубь Сирии глаза Москвы раскрывались все больше.
Турция и Россия разделяют схожую точку зрения по одному очень важному вопросу в Сирии: сохранение территориальной целостности страны. В связи с этим Москва (хотя она и играет на нервах Турции, состоя в тесном контакте с курдами), по всей видимости, как и Анкара, выступает против намерения США создать курдское государство в Сирии (и регионе). Но то, что Турция, пусть уже не так часто, как прежде, громогласно выражает требование ухода сирийского лидера Башара Асада от власти, не нравится русским. С другой стороны, тот факт, что Турция больше всех поддерживает последнюю операцию США в Сирии, тоже злит русских. Иными словами, Москва пока так и не смогла получить ожидаемой поддержки от Турции в сирийском вопросе в той мере, в какой рассчитывала. Таким образом, Россия, выкладывая на стол то торговый, то курдский, то чартерный козырь, путем давления пытается заставить Турцию изменить ее политику в Сирии.
Помимо этого, в числе тем, которые, как ожидается, будут обсуждаться в Сочи, есть и сотрудничество в энергетической и оборонной сферах.
Давно продолжается торг, связанный с ракетными комплексами С-400, которые Турция подумывает купить у России. Судя по заявлениям турецких официальных лиц, этот торг подошел к последней стадии. Но сделает ли Турция этот критический шаг, способный создать новую проблему в отношениях с Западом, — вопрос, ответ на который до сих пор неизвестен. В 2000-е годы Россия участвовала в турецком тендере на закупку ударных вертолетов, даже дала вертолету название «Эрдоган», но не победила. Турция сталкивается со сложной дилеммой: эскалация напряженности в отношениях с Западом, если она согласится купить С-400, и негативная реакция России, если она в последний момент откажется.
