Мероприятие организовано классически: праздничный зал, тюлевые занавески на окнах, мужчины в костюмах, женщины в нарядных блузах. На столах установлены пары вымпелов: черно-красно-желтые и бело-сине-красные. Это своего рода эксперимент: могут ли русские и немцы открыто говорить друг с другом? Отношения между Востоком и Западом достигли своей низшей точки со времен холодной войны. Министры на встречах произносят вежливые слова, а потом с каменными лицами разъезжаются в разные стороны. Во вторник Ангела Меркель предпримет в Сочи очередную попытку. Что же на этом фоне могут предпринять люди, являющиеся только мэрами двух городов?
Флориан Яник (Florian Janik) посвятил свои выходные поездке из Баварии во Владимир. Бывшая княжеская резиденция входит в так называемое «Золотое кольцо» России и находится в паре часов езды от Москвы. Город знаменит, в частности, своими церквями XII века и тюрьмой, построенной в XVIII веке. 37-летний социал-демократ Флориан Яник уже три года занимает пост мэра Эрлангена, города во Франконии, которым когда-то правили гугеноты. Тем самым молодой политик взял на себя, в частности, ответственность за побратимские отношения с Владимиром.
На протяжении вот уже более 30 лет между городами налажены обмены между школами и спортивными клубами, хорами и клубами анонимных алкоголиков. Это партнерство настолько стабильно, что в его рамках можно даже говорить на политически темы и ничего не стесняться. К такому выводу пришли мэр Эрлангена Яник и его владимирская коллега, 58-летняя Ольга Деева, член прокремлевской партии «Единая Россия».
В самом начале за партнерские отношения выступали ветераны войны
Теперь Деева и Яник сидят за одним столом, украшенным вымпелами, и обсуждают вопросы, связанные с миграцией. В начале нового дискуссионного кружка они выступили с инициативой обсудить тему, актуальную как для российского, так и для немецкого общества. «На тему Крыма нам вряд ли удалось бы поговорить настолько легко», — признает Яник.
Дискуссия, в которой принимали участие около 30 человек — ученые, сотрудники обеих мэрий, представители церковных кругов и профсоюзов — длилась вот уже почти два часа. Немцы говорили о том, что интеграция может быть успешной и приносить пользу обществу и государству. Русские же постоянно упоминали об опасностях, о которых им с самого начала миграционного кризиса в Европе постоянно говорят по государственному телевидению: об изнасилованиях, терроризме и непосильной нагрузке для социальной системы.
Яник воздерживался от резких высказываний. Его коллеги рассказывали русским о своей работе: уполномоченный по вопросам интеграции в мэрии Эрлангена сам родом из Грузии, так что имеет с представителями принимающей стороны общее советское прошлое и хорошо говорит по-русски. Но по нему было видно, насколько неприятно ему было слышать вопросы русских о том, как нужно бороться с миграцией, как заставить ленивых чужестранцев учить немецкий язык и работать.
Наконец слово взял Яник. Он подчеркнул, что беженцы, по сути, являются обычными мигрантами. По его словам, компании вроде Siemens, университеты или исследовательский институт имени Макса Планка — все, в первую очередь, заинтересованы в том, чтобы к ним приходили на учебу или работу «лучшие и самые светлые головы» и чувствовали себя у них комфортно. «Миграция помогает нам двигаться вперед», — подчеркнул мэр.
За одним столом с ним сидел представитель Общероссийского Народного Фронта, основанного с целью поддержки Путина. Этот человек поинтересовался у немецких участников дискуссии, о чем говорит тот факт, что в Европу прибыли миллионы беженцев, и в то же самое время НАТО расширяет свою инфраструктуру до самых границ России. Не совсем понятно, какую связь он видел между этими двумя темами. Но, судя по всему, он в этом узрел двойную угрозу для своей страны. «Я бы только приветствовал, если бы Россия и Европа вновь продемонстрировали больше готовности к диалогу на тему безопасности», — ответил Яник, проявив себя настоящим дипломатом.
Это будет возможно, когда отношения будут иметь под собой твердый фундамент. Когда слова вежливости и хвалебные речи станут излишними, потому что все давно будут знакомы друг с другом. Когда люди будут знать, что по некоторым вопросам их позиции сильно разнятся, но это не является непреодолимой проблемой. Потому что рано или поздно стороны смогут открыто обсудить по-настоящему насущные и конкретные вопросы. Иногда намного более важной темой может быть, к примеру, возможность для перевозки бывшего в употреблении грязевого насоса из Эрлангена во Владимир.
Янику этим заниматься не придется — от мэров ожидают, что они привлекут инвесторов, построят новые дороги или поприсутствуют на городских праздниках. Однако в Эрлангене, по словам Яника, есть много людей, для которых присутствие представителей многих национальностей имеет большое значение. Когда Эрланген и Владимир в 1983 году стали городами-побратимами, никто не догадывался, что СССР вскоре прекратит свое существование.
Тогда главной силой, выступившей за налаживание контактов между городами, стали ветераны войны: жители Эрлангена, находившиеся когда-то в плену во Владимире, и мужчины из этого города, воевавшие против Вермахта. После войны на уничтожение, развязанной немцами, примирение казалось невозможным. Однако, может быть, именно этот опыт и придает уверенности в том, что даже в трудные времена стороны могут вести диалог.
Тот, кто хочет получить представление о том, насколько стабильно это партнерство, может пройти из центра Владимира в сторону центрального вокзала до светлого двухэтажного здания с деревянными оконными рамами и балконами в русском стиле. Когда городские власти в 1992 году предоставили именно это место для организации встреч с немецкими партнерами, здесь стояла «кособокая» хибара из прогнившего дерева, с ржавыми трубами и крошившимися кирпичами.
В последующие годы добровольцы из Эрлангена и Владимира потратили немало сил и времени на то, чтобы очистить здание от мусора, заменить арматуру, отопление, водопровод и электрику. Сегодня «Дом Эрлангена» перешел на самоокупаемость, сдавая в аренду помещения и организуя курсы немецкого языка. А когда приезжают гости из Германии, во дворе проходят совместные немецко-русские праздники. У партнерства есть настоящий собственный дом.
В общей сложности в Германии и России есть около ста пар городов-побратимов, и когда политики и представители бизнес-кругов говорят о необходимости искать возможности для диалога с Россией, на самом деле он и так давно уже ведется — за пределами крупных саммитов. Жителям Эрлангена и Владимира, несмотря ни на какие санкции ЕС, никогда не пришло бы в голову отказаться от контактов друг с другом.
Хотя у баварского города есть и другие побратимы, например, английский Сток-он-Трент, турецкий Бешикташ или шведская Эскильстуна, «именно с Владимиром обмен более обширен, чем с другими тремя городами, вместе взятыми», говорит Петер Штегер (Peter Steger), с 1987 года являющийся координатором контактов со стороны Эрлангена. «В отношениях с другими городами иногда ощущается некая усталость, а с Владимиром они по-прежнему весьма интенсивны. Город и гражданское общество проявляют большую заинтересованность в них. А деньги на поддержание партнерских отношений были в наличии всегда».
Молодая россиянка хочет учиться у заграницы. И бороться за прогресс на родине
Ирина Шадова именно по этой причине сейчас находится в Эрлангене. Россиянка из Владимира сидит за длинным обеденным столом в гостиной одной из городских квартир. Угощений на нем должно хватить для шестерых обитателей этой квартиры и обслуживающего персонала. На стене висит строгий план расходов на всю неделю, время завтрака, обеда и ужина; расписано также, кто в какой день готовит, убирается и ходит за покупками.
Здесь живут психически неуравновешенные люди, склонные к шизофрении и депрессиям. Ирина Шадова помогает им. В течение трех месяцев подряд 21-летняя студентка из России работает на благотворительную организацию Kosbach, помогающую людям с психическими заболеваниями, обеспечивающую их жильем и работой. Шадова каждый день помогает им и при этом учится.
Спокойно и приветливо говорить с психически нездоровыми людьми — для социальных работников в России это скорее исключение, чем правило. На этой стране по-прежнему отражаются семь десятилетий, прожитые в советские времена, когда было не принято церемониться с людьми, столкнувшимися с жизненными трудностями. «В принципе, бывает так: либо человек попадает в психушку, либо остается наедине со своими проблемами, — говорит Шадова. — А в психиатрии работают, в первую очередь, врачи и медсестры, а не социальные работники. Такое одновременное проживание и лечение при сохранении личной свободы, как здесь, у нас невозможно. У нас таких людей скорее боятся».
Но подобные обмены для того и предназначены, чтобы набраться впечатлений и опыта, вернуться на родину и воплотить в жизнь там. Шадова хочет научиться новому за границей, приехать домой и рассказать друзьям обо всем, что она увидела здесь. При этом у нее нет никакого желания покинуть Россию навсегда. Она хочет бороться за прогресс и свободно общаться с людьми. По ее мнению, это не является чем-то самим собой разумеющимся. Политика? Не самая приятная тема — даже в родительском доме подобные разговоры почти не случаются.
По окончании мероприятия за столом, за которым сидел мэр Яник и его делегация, воцарилась тишина. Можно ли считать эксперимент удавшимся? «Мы у русских практически ничего не узнали», — сказал кто-то из членов делегации. Но, как бы то ни было, в ходе встречи были не только зачитаны те или иные доклады, а состоялась настоящая дискуссия — с вопросами и ответами. Люди действительно желают узнать друг друга получше, и это вполне может стать отправной точкой. Так уже было и раньше. В 1983 году.
