Россия выигрывает от «Турецкого потока»

По мнению эксперта Недждета Памира (Necdet Pamir), газопровод «Турецкий поток», родившийся в «принудительном браке» России и Турции, усиливает позиции московского руководства. Что же касается Турции, ее зависимость от импорта энергоресурсов продолжится.

Началось, хотя и с некоторым опозданием, строительство газопровода «Турецкий поток», который давно стоит на повестке дня России и Турции. Ожидается, что линия, по которой планируется обеспечить передачу российского природного газа через Черное море в Турцию, а затем в Европу, будет введена в строй в конце 2019 года. В заявлении «Газпрома», российского энергетического гиганта, выполняющего строительство этого трубопровода, было сказано: «Наши турецкие и европейские потребители получат новый надежный маршрут для импорта российского газа». Кто и что выиграет от «Турецкого потока»? Кто проиграет? Каково значение этого проекта для энергетической геополитики? Эти вопросы мы адресовали эксперту по энергетике Недждету Памиру.

DW Türkçe: Началось строительство «Турецкого потока», который, как предполагается, займет важное место в поставках российского природного газа. Россия нацелена на передачу части своего природного газа в Европу через Турцию. Когда «Турецкий поток» будет готов к работе, какие изменения в энергетической геополитике мы можем ожидать?

Недждет Памир: В декабре 2014 года Путин, прибыв в Турцию, инициировал этот проект неожиданно и для самой Турции. Тогда мощность проекта составляла 63 миллиарда кубометров, четыре трубы, 15,75 миллиарда кубометров каждая. Один участок должен был питать Турцию, второй — Европу. В каких условиях Путин предложил этот проект? После реакции ЕС и Америки на события в Крыму и на Украине. К тому же, в ответ на третий энергетический проект, подготовленный ЕС с целью разрушить монополию «Газпрома» в Европе. То есть Путин дал сигнал: «Я не в тупике, если вы пытаетесь мешать мне санкциями, у меня тоже есть разные альтернативы, прежде всего Турция». У всех нас были серьезные сомнения по поводу осуществимости этих планов, это был в большей степени политический проект. После того как между Россией и ЕС не были найдены общие точки соприкосновения, пройдет ли трубопровод через Турцию или через Болгарию, перед ним все равно будет стоять препятствие. Иными словами, этот конфликт основывался на невозможности найти общие точки соприкосновения. Что потом? Самолетный кризис в отношениях с Турцией и прочее, и проект был отложен в долгий ящик. Затем из-за вынужденных отношений принудительный брак возобновился. Проект был возрожден. Только на этот раз «Турецкий поток» должен был вступить в строй с новой мощностью. Две трубы мощностью 15,75 миллиарда кубометров, одна из которых протянется в Турцию, другая — через Турцию в Европу. Сейчас опять идут споры о том, насколько может обрести жизнеспособность вторая нитка, если с Европой снова не удастся прийти к определенной общей точке.

—  Что для Турции значит эта новая линия, которая пройдет по ее территории?

— С точки зрения Турции она получает трубу мощностью 15,75 миллиарда кубометров вместо 14 миллиардов. То есть в плане нашей зависимости от России о каком-либо значительном изменении речи не идет, зависимость и так очень высока, на уровне 55%. Зависимость Турции от России не уменьшится, а несколько увеличится. Кроме того, Россия даст сигнал Украине. «Доверять или не доверять России?» Получается, что, когда вы так зависимы, если Россия захочет вас наказать, газ перекрывается, будь то «технический сбой» или другая какая-нибудь причина, и экономика Турции оказывается в затруднительном положении.

 

—  Что это значит с точки зрения энергетической безопасности Турции?

— Чрезмерная зависимость от России — очень серьезный риск. Если вы обратите внимание на суточную потребность, в холодные зимние месяцы она достигает 260 миллионов кубометров, но наш физический потенциал — порядка 210 миллионов. Из них 90 миллионов мы получаем из России. Когда добавится «Турецкий поток», мы будем получать 100 миллионов. Если 50 из 100 вдруг будут отрезаны, жизнь будет парализована. «Турецкий поток» не ухудшает нынешнюю ситуацию, но раз уж наша основная цель — снижение зависимости, то нужно сокращать зависимость и от природного газа.

—  Кто выигрывает и кто проигрывает от «Турецкого потока» в его нынешнем виде?

— Россия выигрывает. Почему? Она наказывает Украину, напрямую достигает Турции, продает газа больше на 1,75 миллиарда кубометров. Кто-то может сказать: «Что значит 1,75 миллиарда, если есть соглашение на 30 миллиардов?». Давая сигнал Украине и увеличивая свою долю, Россия усиливает свои позиции в Турции до тех пор, пока не заработает Трансанатолийский газопровод (TANAP). К тому же она дает множество сигналов. Прежде всего ЕС. Следовательно, в первую очередь от этого проекта выигрывает Россия. Турция не получает скидки на природный газ из этого трубопровода. Для Турции в этом нет большой беды, но мы не можем сказать, что Турция получает то, что должна получить.

—  «Турецкий поток» — конкурент TANAP, строительство которого было начато раньше, который нацелен на передачу азербайджанского природного газа в Европу через Турцию? Анкара отмечает, что это усилит позиции Турции; как вы думаете, это так?

— По TANAP мы станем получать шесть миллиардов кубометров газа из Азербайджана. Если посмотреть в самых общих чертах, когда заработает TANAP, наша зависимость от России еще в какой-то мере снизится. Это хорошо с точки зрения энергетической безопасности, это усилит позиции Турции, но по TANAP было подписано такое соглашение, что в экономическом смысле Турция оказалась в убытке, а Азербайджан — в плюсе. В то время как было бы гораздо разумнее задействовать неиспользуемые трубопроводные мощности BOTAŞ, вы участвуете в расходах на трубопровод и к тому же несете высокие транспортные расходы. Поэтому в экономическом отношении Турция подписала не самое удачное соглашение по TANAP.

 

—  Недавно были пересмотрены прогнозы потребности Турции в природном газе, что вы можете сказать в связи с этим?

— Мы видим, что прогнозы были пересмотрены в сторону понижения. Раньше были гораздо более высокие прогнозы. В то же время под лозунгом «национальный уголь» у нас делают неправильные вещи. Мы всегда поддерживаем политику, основанную на наших собственных ресурсах, но в сфере угля делают неправильные шаги. Говорят: «Мы сосредоточимся на отечественном угле, наша потребность в природном газе будет гораздо ниже, чем ожидается, и практически стабилизируется». В 1990 году зависимость Турции от импорта энергоресурсов составляла 52%. В 2000 году — 67%, в прошлом году — 76%. Наша зависимость растет. В этой связи вы можете всецело поддерживать уголь, но теплотворная способность угля в Турции чрезвычайно низка, при этом высоко содержание влаги, серы, зольность. Следовательно, нужен особый подход. Однако в тендерах, которые сегодня проводятся, вы говорите: «Какие компании придут, я отдам им все свои ресурсы, бесплатно; какая из них будет продавать мне самое дешевое электричество, тендер будет ее». То есть вы готовы отдать тендер тому, кто установит самую низкую цену, не ставя никаких условий, связанных с видом котла, технологией горения, выбросами, снова вносите вклад в загрязнение и заключаете соглашения, которые неизвестно, к чему приведут. Это крайне ошибочно. Необходимо проведение отдельного, особого исследования в отношении угля в Турции.

Эксперт по энергетике Недждет Памир читает лекции по энергетической политике в мире и в Турции в рамках бакалаврских и магистерских программ в разных университетах, возглавляет Комиссию Республиканской народной партии по энергетике, рабочую группу Палаты инженеров-нефтяников Союза палат турецких инженеров и архитекторов (TMMOB) по энергетической политике, является главным редактором сайта enerjienergy. com.