Нижний Новгород — В России закрываются школы и больницы, стагнирует экономика, умирают деревни, но одна отрасль находится на подъеме: монастыри. Число обителей для бегущих от светского мира, посвятивших себя молитве, избравших отказ от собственности, смирение и безусловное послушание, достигло уровня царских времен — более 800. Хотя, с тех пор как Московский патриархат стал частью вертикали власти и начал участвовать в формулировании государственной идеологии, многие абсолютно христиански настроенные русские из-за этого сильно раздражены. Но в то же время множество лучших ученых, деятелей науки, академиков принимают монашеские обеты. Вместо того чтобы рваться в кажущуюся бесперспективной борьбу с коррупцией и несправедливостью, они решают подать пример самоотречения, пожертвовать своими интересами и тем самым сделать мир лучше.
В новых, посвященных богу братиях, общественная пирамида образцово очищена. Некоторые монастыри заменяют плохие или отсутствующие социальные учреждения, такие как школы, больницы или приюты. Спонсорские миллионы будут неуклонно привлекаться монастырями, иначе эти капиталы утекут из России. Некоторые монахи ездят на дорогих автомобилях. Святители живут в роскоши. Неудивительно, что обители, чье экономическое значение постоянно растет, верны президенту Путину.
Место паломничества, в котором паломнический туризм принял промышленные масштабы, женский монастырь Дивеево, расположенный в 200 километрах южнее Нижнего Новгорода, куда можно попасть по истрескавшимся дорогам, ведущим вдоль призраков деревень и невозделанных полей. Плакаты на щитах при подъезде гордо сообщают, что это святое место считается четвертым земным уделом Богородицы, который она регулярно посещает, — наряду с Грузией, святой горой Афон в Греции и Киево-Печерской Лаврой. По некоторым оценкам ежегодно в Дивеево, где сегодня снова молятся и работают почти 500 монахинь и послушниц, приезжает один миллион посетителей. Усердно возводится прибежище на шесть тысяч душ. В настоящее время 16 отелей для паломников открывают дополнительные филиалы, появляются торговые центры. Кафетерии, которые здесь охотно называют трапезными, можно найти на каждом углу.
Мы разместились в гостинице самого монастыря, где при входе обувь ставят в шкаф и ночуют на мужской или женской стороне в комнате с четырьмя-пятью жесткими кроватями. Дребезг чемоданов на колесиках, распитие спиртных напитков или пользование чужой туалетной комнатой здесь «не благославляется», в общей столовой вывешены правила внутреннего распорядка. Наши попутчики — два отдыхающих от семьи веселых отца семейства, которые верят в целебное действие купания в монастырском источнике. А также москвичка в монашеском одеянии, которая держит путь в женский монастырь в расположенной неподалеку деревне Кадом. В узком коридоре молодой человек углубляется в чтение молитвенника.
К утреннему богослужению, во время которого ангельский хор монахинь звучит с хоров, огромный Троицкий собор полностью заполнен. Кроме женщин и пожилых людей, можно увидеть неожиданно много молодых мужчин, правда, среди них по виду нет типичных победителей. После литургии образовывается очередь к роскошной раке с мощами Святого Серафима Саровского (1754-1833), основателя монастыря и легендарного духовного наставника. Серафим повелел вырыть «Святую канавку» длиной 777 метров, которая, как он уверял, ведет по следам Божьей матери. Эта канавка — главная достопримечательность. Непрестанно обитатели монастыря и паломники обходят по кругу канавку против часовой стрелки, читая молитвы Богородице.
Хозяйство монастыря также близко к совершенству. Присланные из Москвы мастера украшают золотой мозаикой интерьер и наружные стены недавно отремонтированного Благовещенского собора, четвертого в монастыре. Дивеевские монахини, которые уже в XIX веке были известны своим просветленным смирением, озабочены делами. В приемной для паломников они взимают плату за проживание или экскурсии, которая для экономии на налогах оформляется как пожертвование. А те, кто не может позволить себе приобрести иконы в сувенирном магазине при монастыре, покупают там хлеб по рецепту Серафима, основную пищу многих паломников и гостинец для их близких.
Полная энтузиазма служащая монастыря прощается с нами, приглашая в скором времени снова сюда вернуться. Когда мы признаемся, что охотно сделали бы это, если бы дороги вокруг Дивеево были бы более проходимыми, она, смеясь, отвечает, что ждать этого мы можем еще долго. Как в Средние века, монастырь остается спасательным островком, от которого не исходят импульсы преодоления упадка, царящего вокруг. Мы подъезжаем к Санаксарскому монастырю в ста километрах к югу от Дивеево, рядом с городком Темников в республике Мордовия, где основной отраслью промышленности являются исправительные лагеря.
Монастырь находится в зоне Дубравлага, где еще до 80-х годов содержались политические заключенные, среди которых были возлюбленная Бориса Пастернака Ольга Ивинская, писатель Андрей Синявский, Юлий Даниэль и Ирина Ратушинская. Теперь здесь отбывают свои, часто весьма длительные, сроки наказания уголовные преступники, среди которых руководители преступных группировок и чеченские террористы. Удивительно хорошие дороги ведут мимо стен с колючей проволокой и сторожевых вышек, тюремные надзиратели в светло-голубой камуфляжной униформе преграждают нам путь.
Санаксарский монастырь, который, как и Дивеевский, был закрыт при советской власти и использовался как гараж для сельскохозяйственных машин, намного меньше, в нем проживает 50 монахов и послушников. В главной церкви красуется икона царского адмирала Федора Ушакова (1745-1817), который провел последние годы своей жизни в этой местности и который, не в последнюю очередь по просьбе братьев, живущих в Санаксарском монастыре, был канонизирован в 2001 году. В лавке при монастыре мы приобретаем красиво иллюстрированное житие этого «святого, праведного воина», который одолел превосходящий по численности флот турок в Керчи, освободил Корфу от французских оккупантов, в порту Херсона победил чуму, проявлял христианское милосердие к поверженным врагам, заботился о своих матросах, а в пожилом возрасте — о бедняках. Как и национальный российский святой Александр Невский, который был канонизирован за свою победу над немецким рыцарским орденом. Церковь придает военным успехам высокую духовную ценность.
Два иеромонаха из Санаксарского монастыря заботятся о заключенных и дважды в месяц проводят тюремные богослужения. Но они не хотят об этом разговаривать. Разговорчивее оказался собрат, который показывает нам монастырь — здесь пристанище для обеспеченных паломников с мраморными полами и стильной мебелью, там существующий на пожертвования стоматологический кабинет, в котором местный доктор лечит служителей Господа. Богослужения любимы в лагере, рассказывает дружелюбный монах, тем более что священник, кроме святого причастия, приносит хлеб и сыр из монастырских продуктов, и заключенные не должны работать во время литургии. Администрация исправительного учреждения также поддерживает эту миссию.
Некоторые обитатели лагеря даже захотели после своего освобождения пойти в монастырь; строгий, как в казарме, распорядок дня и трудовая повинность напоминают им о лагере, говорит он, смеясь. Руководство монастыря, правда, хотело этому воспрепятствовать, братство не должно заразиться обычаями преступного мира. Но это правило не кажется железным: в бане оказывается, что некоторые братья имеют татуировки с церковной архитектурой по всему телу, выдает монах. На самом деле это бандитский стиль, попытка выразить таким образом боевую готовность для защиты христианства.
В Мордовии мы посещаем еще Свято-Варсонофиевский монастырь, в котором монахиня Иеремия пытается исцелить больных. Матушка Иеремия, которая в мирской жизни была медиком, по ее словам, вылечила себя от рака. Монахиня проводит приемные часы в церкви дважды в неделю. Она собирает своих пациентов перед алтарем Богородицы и прежде всего всем объясняет, как очистить свой организм и освободиться от паразитов. Затем она посвящает время каждому конкретному случаю. В паломничество к матушке Иеремии отправился и наш друг из соседнего рязанского района с опухолью, на этом настояла его глубоко верующая жена. Монахиня дала ему несколько рекомендаций для курса детоксикации и лекарства, которые она готовит сама из пчелиного воска и трав во время молитвы и бесплатно раздает больным онкологическими заболеваниями. Делать операцию она отсоветовала. Наш друг, несмотря на это, решился на операцию, после которой, однако, он прожил всего несколько недель. В монастырской лавке мы покупаем экологически чистые продукты, превосходный молодой сыр и сметану, приготовленные монахинями.
Наконец, мы прибываем в Свято-Никольский Черноостровский монастырь в небольшом городе Малоярославец на юго-западе от Москвы, здесь воспитываются дети, чьи родители погибли, оказались в тюрьме, имеют алкогольную или наркотическую зависимость. Настоятельница Николая, которая в мирской жизни была специалистом в области электронной обработки данных и искусственного интеллекта, восстановила обитель в начале 90-х годов, когда Россия погрузилась в ледяную воду рыночной экономики, и многие семьи разрушились. На самом деле монахини должны полностью посвящать себя молитвам, объясняет матушка Николая, но в катастрофических ситуациях они должны заниматься также социальными делами. Настоятельница и ее сестры сначала работали с социальными сиротами и наркозависимыми подростками, а в 1995 году открыли в монастыре приют для детей из неблагополучных семей. Сегодня там в просторных четырехместных комнатах проживает 50 девочек в возрасте от восьми до 18 лет со всех уголков России.
Мы хотим вырастить из этих детей зрелых и ответственных матерей семейства, говорит матушка Николая. Они получают признаваемое государством школьное образование от учителей из города, некоторые даже заканчивают вузы. Каждая девочка имеет монахиню в качестве доверенного лица. В город им можно выходить только группой и с согласия монастыря, доступа в интернет нет. Зато они поют и танцуют в монастырском ансамбле «Отрада», который выступает на фестивалях также и в Греции, Италии, Австрии с духовной, народной и патриотической музыкой. Во время концерта во дворце культуры Малоярославца воспитанницы в ярких костюмах исполняют темпераментные русские танцы. Затем в морской военной форме появляется младшая, которой примерно десять лет, чтобы спеть в микрофон песню о прадедушке, который защищал родину во время Второй мировой войны, дошел до Берлина и является для нее большим примером. В завершении все громко поют сербский гимн «Вера вечна, вера славна, наша вера православна».
Отказ от собственных желаний — первое правило монастырской жизни. Вертикальный принцип, послушание вышестоящим, вот что нас спасает, напоминает матушка Николая, поселившая нас в гостевой комнате архиерея, фешенебельном номере с великолепными светильниками и фигурной плюшевой мебелью. Самоуправство человека, его непослушание Богу испортили мир, учит она. Неудивительно, что школьный коридор украшает фотография президента Путина, а перед монастырской стеной, где фельдмаршал Михаил Кутузов в 1812 году вел сражение с отступающими французами, в 2012 году была возведена церковь. Отношение к ближнему должно основываться на всеохватывающей любви к людям, которую порождает только любовь к Богу — так проповедует матушка Николая. Действительно впечатляет, как заботливо и одновременно твердо монахини руководят доверчивыми детьми, а также словно распознают лучшее в посетителях и обращаются к нему. В них видна постоянная внутренняя работа.
Не каждая это выдержит. В прошлом году из Свято-Никольского Черноостровского монастыря сбежала послушница Мария Кикот и написала книгу о своем опыте. Под заголовком «Исповедь бывшей послушницы» Кикот описывает, как настоятельница, призывая присоединиться к этому и других сестер, регулярно «обругивала» перед остальными на собраниях монахинь, которые, например, неудовлетворительно выполнили задание или слишком поздно пили чай. При этом некоторые униженные сестры были действительно больны. Кроме того, автор жалуется на удел послушниц, которым приходится жить в комнатушках, похожих на собачью конуру, и с семи утра до ночи убирать, готовить и работать во дворе. Многие послушницы имеют детей, которые растут в обители. Но контактировать с ними этим матерям запрещено, потому что это будет отвлекать от работы, с помощью которой они пытаются исполнить свой долг перед монастырем. Бывшая послушница сравнивает порядок в монастыре с тоталитарной сектой.
«Исповедь» Кикот подтолкнула многих обитательниц монастырей открыто говорить о похожих проблемах. Монах Диодор, который живет в обители в поволжской республике Марий Эл, подтверждает, что, к сожалению, происходит такое, что настоятель кричит по полчаса на монахов как армейский полковник. Нередко пострадавшие начинали после этого пить, свидетельствует Диодор. Священник объясняет такие недостатки тем, что священнослужители часто хотят контролировать как можно быстрее и как можно больше монастырей, а духовно незрелые настоятели соблюдают правила монастырей лишь внешне. При таких авторитарных персонах послушники иногда становятся монахами с патологически инфантильной личностью, без собственного морального стержня. О тоталитарном характере православных монастырей Диодор все же говорить не хочет, скорее об отдельных тоталитарных проявлениях, которые поддерживаются благодаря замкнутости монастырской жизни и обязанности к послушанию и откровенности.
Но дорога в монастырь — это не улица с односторонним движением. Наталья Милантьева, которая сама 18 лет была монахиней в обители недалеко от Москвы, сообщает, что знает много бывших обитательниц монастырей, которые теперь вышли замуж и родили детей. Но она была плохой монахиней, считает Милантьева. Она не считала собственные мысли чем-то от лукавого и завязала романтическую дружбу с другой монахиней. Она покинула монастырь, потому что подозрительная деловая женщина, которая искала там защиты, опутала их игуменью, нашла спонсоров и организовала в обители нелегальный швейный цех по пошиву одеяний для священнослужителей, собаководство и мастерскую по производству керамики.
Когда некоторые сестры хотели вернуться к мирской жизни, настоятельница угрожала им, что с ними может что-то случиться, что они могут начать хрюкать и реветь, как животные, сообщает Милантьева. К счастью, ни в одном из известных ей случаев ничего подобного не произошло. Бывшая монахиня считает себя православной верующей, хотя практически не ходит в церковь. Она считает, что монастыри — действительно хорошее дело, но они должны быть бедными и не иметь отношения к деньгам.
