Усилия России по наводнению медиа-пространства США и ЕС поддельными новостями и письмами из взломанных ящиков электронной были хорошо задокументированы. Менее известны действия российских властей по зачистке собственного информационного пространства от новостей и фактов, идущих вразрез с линией Кремля.
Россия давно уже в уголовном порядке преследует частных лиц и организации за распространение информации, которую власти считают «ложной». Данная политика подкреплена юридическим инструментом — Доктриной информационной безопасности РФ, утвержденной указом президента Владимира Путина в декабре прошлого года. Данный указ по факту подтверждает, что Кремль считает, что господство продвигаемых властями версий событий жизненно важно для национальных интересов страны. Как следствие, информация, «необъективно» представляющая российское правительство и его политику, угрожает информационной безопасности страны, отмечается в документе.
Естественно, вынесение суждений о том, какая информация является «необъективной», оставлено на усмотрение самих властей. Как отмечают независимые наблюдатели, с точки зрения российского правительства, «необъективной» или «ложной» информацией является всякая информация, ставящая под сомнение или подрывающая официальную позицию или политику властей.
Под прицел российского законодательства попали не только новости. Предметом пристального внимания властей также стала история. Чтобы помочь чиновникам с продвижением официальной версии исторических событий, в 2014 году в уголовный кодекс была внесена новая статья «О реабилитации нацизма». Данной статьей прописываются карательные меры за преднамеренное распространение «недостоверной» информации о действиях СССР по время Второй мировой войны. Информационно-аналитический центр «Сова», ведущий мониторинг применения антиэкстремистского законодательства, отметил, что данная статья не имеет практического смысла, и ее целью является осуществление цензуры над обсуждениями по поводу неоднозначных эпизодов советской истории.
Для обеспечения реализации своих доктрин власти создали обширную систему слежки, охватывающую все средства связи.
То, до какой степени российское государство ограничивает потоки информации и подавляет законные и оправданные обсуждения в обществе, отражено в уголовном деле против Владимира Лузгина, осужденного летом 2016 года в сибирском городе Пермь.
Считается, что Лузгин является первым человеком, осужденным по статье «О реабилитации нацизма». Вменяемым ему в вину деянием было то, что он перепубликовал на своей страничке в социальной сети «Вконтакте» материал под заголовком «15 фактов о бандеровцах, или О чем молчит Кремль».
Бандера был вызывающей горячие споры фигурой и украинским националистом, по времена Второй мировой войны пытавшимся создать независимое украинское государство. Российские чиновники считают его сочувствовавшим фашистам вероломным подстрекателем. Как следствие, Кремль старается представить сторонников произошедшей на Украине в 2014 году Евромайдановской революции похожими на Бандеру фашистами.
Но, судя по всему, больше всего российские власти разозлила не информация о Бандере, а отдельный содержащийся в перепубликованной статье факт — то, что СССР и нацисты вместе напали на Польшу в 1939 году, тем самым положив начало Второй мировой войне.
Чтобы доказать, что его действия были заведомыми, суд оценил уровень образования Лузгина. В частности, суд посчитал, что т.к. Лузгин получал в школе хорошие оценки по истории до поступления в институт, он должен был понимать недостоверность распространенной им статьи. Затем суд пошел еще дальше и заявил, что благодаря уровню своего образования Лузгин также понимал риски, связанные с распространением подобной информации, включая реабилитацию нацистской идеологии и формирование ярко негативного отношения к роли СССР в той войне.
Аргументы суда по поводу полученного Лузгиным образования не учитывают возможных недостатков школьной и университетской программ обучения.
По утверждениям независимых наблюдателей, уголовное дело в отношении Лузгина было политически мотивировано. Согласно их доводам, его действия следует считать законным обсуждением исторических событий, на которое Лузгин вполне имел право в соответствии с Конституцией РФ и международными нормами о свободе самовыражения.
Комитет по правам человека ООН — организация, занимающаяся надзором за исполнением Международного пакта о гражданских и политических правах — заявил, что законы, «наказывающие за выражение мнений об исторических фактах, противоречат обязательствам, взятым на себя странами-участницами пакта».
Дело в отношении Лузгина подчеркивает двойные стандарты России по поводу распространения новостей и информации. С точки зрения Кремля, на Западе должны быть выслушаны все мнения, а вот в России имеет значение только одно — мнение властей.
Нет сомнений в том, что с проблемой фейковых новостей следует бороться, т.к. они потенциально способны подорвать сплоченность и стабильность любого общества. Но борьба с данной проблемой путем ограничения свободы слова равноценна цензуре, и в конечном итоге, вероятнее всего, принесет больше вреда, чем пользы.
