Нужен чернейший юмор и развитая фантазия, чтобы придумать те ужасы, которые на самом деле происходят при погребениях в России. В январе в Челябинске на Урале работник морга представил скорбящей семье чужую бабушку в гробу. Когда родственники пожаловались, организатор похорон утверждал, что все в полном порядке. Настоящая бабушка тем временем уже была похоронена другой семьей. Они не заметили путаницы, хотя в России принято прощаться с покойными возле открытого гроба.
Внучка из первой семьи недавно была приглашена на телевидение для участия в передаче, которая была полностью посвящена хаотичному похоронному бизнесу. Ведущие и гости задавались вопросом, как это возможно, что российские граждане так часто именно в состоянии глубочайшей скорби становятся жертвами мошенников и шарлатанов. Ни одна отрасль не является столь катастрофически запущенной и коррумпированной, как похоронное дело. Но грядут перемены.
Драка на кладбище
Первым знаком стала драка на Хованском кладбище, крупнейшем кладбище в Москве и, возможно, во всей Европе, которое простирается на почти два квадратных километра на окраине юго-запада Москвы между свалкой и строительными рынками. Уже 45 лет здесь проводятся погребения москвичей. Их лица, напечатанные на керамических медальонах или выгравированные на гладком камне надгробий, рассказывают историю столицы многонациональной империи: славянские скулы, азиатские глаза, некоторые надгробия украшает полумесяц.
В мае 2016 года здесь состоялась драка. Вооруженные люди неожиданно возникли между могил и напали на таджиков, которые весной здесь нелегально работали могильщиками. Таджики отбивались лопатами и камнями. По некоторым данным в драку было вовлечено более 200 человек. В итоге трое мужчин погибли и почти 30 были ранены. Сначала потасовка воспринималась как этнический конфликт, драка между гастарбайтерами. Но затем выяснилось, что среди арестованных оказались и националисты, которые по заданию директора кладбища вымогали у таджиков деньги за «крышу», а иначе сразу их прогоняли. О «войне» на кладбище писали газеты. 50 рабочих были депортированы, директор был арестован.
Борьба за перераспределение
Московский социолог Сергей Мохов считает хованский инцидент индикатором изменений, а точнее борьбы за перераспределение влияния на высокоприбыльном похоронном рынке. Незадолго до драки министерство строительства предложило правительству к рассмотрению законопроект, касающийся вопросов погребения. Группы заинтересованных лиц могли бы со скандалом оказать влияние на текст закона, считает Мохов, который в рамках своей диссертации исследует традиции скорби в советской и постсоветской России. Между тем, закон был еще раз переработан и, видимо, скоро будет принят. Об этом, по мнению Мохова, говорят недавние часто появляющиеся сообщения в СМИ о проблемах и случаях мошенничества между моргом и кладбищем, которые продвигают заинтересованные группы.
Мохов может наглядно объяснить, как похоронный бизнес превратился в то, чем сейчас является. До революции 1917 года в царской империи кладбищами управляла церковь, она получала плату от родственников усопшего и хоронила его в соответствии с его рангом. В больших городах граждане придерживались европейских траурных ритуалов и создавали похожие на парки кладбища в стиле Пер-Лашез. Большевики упразднили обе традиции, пропагандировали крематории, заботились только о могилах героев. Хотя похороны официально были делом государственным, на кладбищах фактически царила анархия. Советские граждане часто копали могилы своим родственникам сами и мастерили надгробия из металла, дерева и глины.
При президенте Борисе Ельцине анархия продолжилась. Подписанный им в 1996 году закон о захоронениях почти ничего не регулирует. Только одно: кладбища и крематории остаются в государственных руках, и каждому гражданину положено бесплатное место для захоронения. Детали оставались на усмотрении местных администраций. Но местные органы власти не хотели инвестировать деньги и брать на себя ответственность. Поэтому около 90% кладбищ в России не имели даже кадастрового номера, говорит Мохов. Юридически их не существовало, и никто не мог проверить, где захоронены миллионы российских граждан.
Поскольку, с другой стороны, правительство не создало законодательной базы для частного похоронного бизнеса, находчивые малые предприниматели создали бизнес по управлению доступом к часто совсем разоренной государственной инфраструктуре. Некоторые открыли небольшие бюро, некоторые сели прямо в фойе государственных крематориев и взимали плату за услуги, которые по закону должны быть бесплатными: выдача тела из морга, кремация, копание могилы, транспортировка гроба.
Москва как особый случай
В некотором смысле Москва представляет собой исключение. Все 136 кладбищ столицы официально зарегистрированы и управляются государственной службой «Ритуал», которая сама организовывает и погребение. По данным директора «Ритуала», Артема Екимова, каждый год в Москве проводится около 100 тысяч похорон, которые в среднем, в пересчете с рублей, обходятся в 870 франков. Оборот похоронного бизнеса в столице составляет в общей сложности 87 миллионов франков, четверть общего российского товарооборота. По словам Екимова, около 15% этой огромной суммы приходится на его ведомство. Следующие 15% зарабатывают около 20 легально действующих похоронных бюро, а остаток просачивается в дико разросшийся черный рынок — по некоторым оценкам, с двумя тысячами нелегальных агентов.
Эти «черные агенты» узнают о смерти москвича еще раньше его друзей. Полицейские, врачи и сотрудники моргов увеличивают свою скромную зарплату, продавая похоронным агентам данные об имени и адресе недавно скончавшегося человека за сумму эквивалентную примерно 400 франкам. Они звонят родственникам по телефону или сразу в дверь, чтобы предложить им свои услуги по приобретению места погребения и организации похорон. Почти всегда они просят сильно завышенную плату за часто скромные услуги. Заплаченная за получение адреса взятка косвенно вносится в счет клиенту.
Новый законопроект в последней опубликованной редакции — уже в пять раз больше по объему, чем старый закон из 90-х годов. Он регулирует положение и состояние кладбищ, государственное попечение об умерших, не имеющих родственников, и многие другие вопросы гораздо детальнее, чем действующий закон. Проект предусматривает частные крематории и предприятия по обустройству могил, которых не хватает в России. Частных кладбищ, однако, быть не должно. Еще не ясно, как в деталях должна выглядеть выдача лицензий на похоронные бюро. В законопроекте идет речь о штрафах за нарушение правил, но правила еще только должны быть разработаны. На данный момент даже не прописаны размеры гроба и могилы. Но независимо от того, насколько тщательно текст закона будет регулировать стандарты, все останется по-старому, если надзор снова будет целиком поручен местным властям, считают знатоки отрасли.
Государственная монополия
Илья Болтунов, молодой предприниматель в похоронной сфере из Калуги, которая находится в 200 километрах юго-западнее Москвы, дружит с ученым Моховым. Вместе они ездят на конференции в западную Европу, чтобы получить информацию о том, как там регулируются вопросы погребения. Лучше всего для Болтунова было бы, если бы его отрасль могла полностью свободно развиваться и саморегулироваться, как в Америке. Тогда бы конкуренция регулировала бы качество. В строительном секторе в России это в некоторой степени работает. Но в этом совсем нет заслуги законодателей, считает предприниматель.
Московская служба «Ритуал», которая вышла на удивление невредимой из скандала с их директором Хованского кладбища, объявила, что планирует занять до 50% московского рынка в течение последующих нескольких лет. Для этого она как раз строит в центре «многофункциональный похоронно-ритуальный центр» на 3 тысячи квадратных метров. В качестве примера директор «Ритуала» приводит Китай, в котором есть похожие учреждения. Предприниматель Болтунов называет проект «советской манией величия», которая не имеет ничего общего с потребностями людей. Но законы всегда пишутся в Москве и для Москвы, говорит он. Остальная часть страны как-нибудь перебьется.
Россия остается стабильно коррумпированной
Повседневная коррупция в виде небольших взяток за услуги остается в России повсеместной. Для бюджетников с низкими зарплатами это представляет собой дополнительный источник дохода. Это может быть одной из причин, почему российское руководство, в отличие от китайского правительства, до сих пор не проявило подлинного интереса к борьбе с коррупцией. По показателям организации Transparency International Россия в этом году занимает 131 место из 176 стран. По сравнению с прошлым годом российская коррупция остается на стабильно высоком уровне. Хотя в 2016 году Россия занимала еще 119 место, но и список стран тогда был несколько короче. Неправительственная организация пытается отразить в своем индексе масштаб коррупции и коррумпированных клик и опирается при этом на оценки экспертов и опросы общественного мнения. Хуже, чем у России, в новом списке показали результат, прежде всего, страны, в которых в настоящее время ведутся вооруженные конфликты.
Ужесточенные законы против коррупции, которые были приняты в прошлые годы, проявили себя неэффективными фиговыми листками. Критически настроенные к правительству борцы с коррупцией, например, оппозиционер Алексей Навальный, предъявляют тяжелые обвинения против государственного руководства, в последний раз против премьер-министра Дмитрия Медведева, который, говорят, с помощью подставных лиц создал многомиллиардную империю недвижимости. Предыдущее расследование Навального выявило коррупцию в окружении российского генерального прокурора Юрия Чайки.
