После теракта в Манчестере Владимир Путин решительно осудил это циничное и бесчеловечное преступление. Это обычная дипломатическая процедура, которая не умаляет искренности соболезнований. После терактов 11 сентября 2001 года против Всемирного торгового центра в Нью-Йорке, президент России был первым, кто выразил свои соболезнования американскому народу.
Но политика всегда идет рядом. В том же обращении к Терезе Мэй он выразил готовность «развивать антитеррористическое сотрудничество с британскими партнерами как на двусторонней основе, так и в рамках широких международных усилий». Это предложение пронизано сожалением, которое более широко высказал председатель комитета Совета Федерации по обороне и безопасности Виктор Озеров. Он заявил, что теракт в Манчестере должен стать уроком для британских спецслужб, которые отказываются сотрудничать с их российскими коллегами. Он напомнил, что Владимир Путин призывает к созданию «единого антитеррористического фронта, который действовал бы по единым правилам, а не по принципу двойных стандартов».
Эти слова демонстрируют недовольство российских лидеров двойной игрой западных партнеров. С одной стороны они осуждают терроризм, когда сами становятся его жертвами, а с другой — напрямую или косвенно поддерживают организации, которые считаются Москвой террористическими и выступают против политики России, в частности в Сирии.
Противостояние терроризму
Владимир Путин призывает к более интенсивному международному сотрудничеству исходя из практических и политических соображений.
С практической точки зрения. Россия сама неоднократно подвергалась террористическим атакам последние годы. Сначала террористическая угроза пришла с Кавказа, во время войны с Чечней в 1990-х годах. Владимир Путин пришел к власти во время второй чеченской войны и пообещал «мочить террористов в сортире». Он сдержал слово, выгнал сепаратистов и передал власть семье Кадырова. Рамзан Кадыров установил шариат в Чечне, что может показаться шагом, противоречащим борьбе с исламизмом, но будучи подручным Кремля — говорят, что он имеет отношение к убийству Бориса Немцова в 2015 году — он неприкасаем. Терроризм «слабой напряженности» до сих пор существует в некоторых кавказских республиках России.
Двойная игра
Таким образом, заинтересованность Москвы в сотрудничестве со службами безопасности и разведки для предотвращения терактов вполне понятна. Тут есть и политическая заинтересованность, но это и есть слабое место. С началом борьбы против ИГ в Ираке и Сирии, Владимир Путин выразил готовность стать членом международной коалиции. Ответная реакция США и Европы была, мягко говоря, прохладной. Они обвиняли Россию в том, что она поддерживает Башара Асада, которого они считают угрозой для его же собственного народа и одним из виновных в распространении радикального ислама.
Осенью 2015 года Россия начала массовое вмешательство в Сирии и попыталась навязать свое присутствие международной коалиции с участием западных стран и нескольких суннитских держав региона. Сотрудничество было сведено к минимуму. Россия и коалиция подписали соглашение о предотвращении инцидентов между армиями сторон. Как бы то ни было, дальше этого взаимодействие не пошло. Никто так и не смог договориться об определении террористических групп, в которые Кремль заносил всех противников Башара Асада, тогда как Запад был недоволен тем, что российская авиация чаще била по его союзникам, а не по ИГ.
Звучащая в Москве риторика не слишком отличается от той, что можно услышать, например, в Париже. «Выполняя боевые задачи вдали от родных рубежей, мы напрямую способствовали обеспечению безопасности Российской Федерации», — заявил Владимир Путин. Борьба с терроризмом будет одним из вопросов в повестке его встречи с Эммануэлем Макроном в Версале 29 мая. Сегодня сотрудничество с Россией спотыкается даже не о список групп, считающихся террористическими (все они понесли тяжелые потери в результате российских и иранских операций в поддержку Дамаска, тогда как ИГ отступает по всем фронтам), а об альянсы обеих сторон.
Владимир Путин не раз критиковал получаемую террористами «скрытую и открытую поддержку со стороны некоторых стран». В первую очередь он имеет в виду Саудовскую Аравию и Катар. Запад в свою очередь с недоверием смотрит на действия Ирана и связанных с ним военизированных движений вроде «Хезболлы». Заявления Дональда Трампа в ходе визита на Ближний Восток ситуацию отнюдь не улучшили. Он восстановил ослабевшие при Обаме связи с суннитскими монархиями и обвинял то Иран, то террористов в дестабилизации региона. Такие противоречивые альянсы вовсе не способствуют борьбе с терроризмом, а только усиливают накал противостояния шиитов и суннитов: с одной стороны Ирана, и стран Персидского залива на пару с Израилем — с другой. В результате напряженность не снижается, а растет.
