Россия готова к конвенциональным территориальным конфликтам, ее армия отработала такого рода действия. А вот НАТО, подчеркивает сотрудник Польского института международных отношений (PISM) Марчин Терликовский (Marcin Terlikowski), придется наверстывать упущенное и вспоминать, как защищать свою территорию и границы.
6 июня Польский институт международных отношений опубликовал документ под названием «Trends in Force Posture in Europe», проанализировав в нем инвестиции четырех западноевропейских стран, США и России в оборонной сфере за период 2007-2016 годов.
— Interia.pl: Франция, Германия, Италия, Великобритания и США в последнее десятилетие ограничивали свои расходы на военную сферу, а Россия их резко увеличила. Как следует из доклада PISM, она повышала свою боевую готовность и отрабатывала сценарии конфликта на территории ОБСЕ. Мы наблюдаем две противоположные тенденции. Вызывают ли эти данные тревогу?
— Марчин Терликовский: Эти данные, действительно, выглядят тревожно, ведь в Европе сложилась ситуация, в которой одно государство, ядерная держава, которой является Россия, инвестирует в свои вооруженные силы, занимается их модернизацией и повышает уровень их боевой готовности, учитывая возможность применить силу в каком-нибудь сценарии на европейской территории. Одновременно самые сильные страны Западной Европы и США все последние 10 лет придерживались противоположного курса: они уменьшали численность армии, снимали с вооружения разнообразную технику, ограничивали военные расходы. Это была реакция на финансовый кризис: чтобы спасти бюджеты, пришлось сокращать траты на оборону. В результате общий военный потенциал сильнейших западноевропейских стран и США снизился, а военное присутствие американцев в Европе сократилось. Тем временем россияне двигались в противоположном направлении и обновляли армию.
— У нас есть причины для беспокойства?
— Баланс нарушился, а это может склонить Россию предпринять попытку прощупать возможности Североатлантического альянса. Сложившаяся ситуация, несомненно, способствовала тому, что России удалось с легкостью аннексировать Крым и спровоцировать конфликт на востоке Украины.
— Как следует из доклада Польского института международных отношений, российские расходы на оборону в 2016 году выросли почти вдвое — с 38 до 70 миллиардов долларов (с 3,4% до 5,3% ВВП). Другие страны переживали последствия финансового кризиса и экономили средства. Достаточно ли тратит на эту сферу Польша?
— Польша выделяется на фоне других стран НАТО. Начиная с 2001 года, она направляла на оборону 1,95% ВВП, а в последние два года довела эту сумму до 2% ВВП. Так что мы формально выполняем наши политические обязательства в рамках Альянса. Эти средства заблокированы в бюджете, долю уменьшить уже нельзя, так что у нас есть конкретная сумма, которая позволяет планировать модернизацию вооруженных сил на много лет вперед.
Но если мы хотим проводить модернизацию, покупать современные вооружения и одновременно создавать силы территориальной обороны, финансирование придется увеличить. Планируется, что Польша доведет расходы на оборону до 2,5% ВВП. Это тот уровень, который позволит осуществить все планы по технической модернизации и созданию территориальной обороны.
— В исследовавшийся вами период все страны, которым посвящен доклад, увеличили количество учений и расширили их масштаб. Однако французские, немецкие, итальянские, британские или американские маневры сильно отличались от российских. На что здесь следует обратить особое внимание?
— До 2013 года страны НАТО, по сути, отрабатывали только кризисные миссии, то есть такого рода операции, как те, что проводилась в Афганистане. Это были операции по принуждению к миру, включавшие в себя уничтожение партизанских или террористических групп. Или те миссии, которые ЕС проводила в Африке: когда европейские военные, оснащенные современной техникой, воевали с противником гораздо более слабым, но использующим партизанские или террористические методы.
Первые учения, сценарий которых предусматривал защиту границ НАТО, состоялись только в 2013 году. Альянс вернулся к маневрам такого рода после 2014 года, когда на востоке Украины вспыхнула война, но это процесс, на который понадобится время: только в следующих таких учениях основной темой станет отработка защиты границ НАТО, действий войск территориальной обороны.
Между тем Россия начала отрабатывать действия в Европе уже в 2007 году. Официально говорилось, что она готовится противостоять террористическим организациям или партизанам, но на самом деле она готовилась к столкновению с силами НАТО, захвату территории других государств и даже, о чем говорится во многих докладах, применению ядерного оружия. Это два разных мира. Одно дело — миротворческая миссия стабилизационных сил в Африке или Афганистане (хотя она тоже опасна и требует больших расходов), а другое — конвенциональный конфликт, в котором нужно защитить свою территорию. В течение 10 лет НАТО готовилась к операциям первого типа, разворачивающимся за пределами Европы, а Россия — к операциям второго типа. Результат очевиден: Москва к ним готова, ее армия отработала такого рода действия и применила этот опыт на Украине. Альянсу придется наверстывать упущенное и вспоминать, как защищать свою территорию и границы.
— Россия проводит внезапные незапланированные учения, более того, она привлекает к ним гораздо больше военных — до 155 тысяч человек. Противоположная сторона смогла привлечь к учениям только 36 тысяч человек.
— Да, и это были единственные настолько крупные натовские учения.
— Обычно число их участников не превышает 13 тысяч.
— Это стандартное количество для стабилизационных и миротворческих миссий, более масштабные силы там не нужны. Россия проводит свои учения, ориентируясь на классические межгосударственные конфликты, конфликт с НАТО. Во-первых, она привлекает к ним большое количество военных, поскольку этого требуют такого рода сценарии, во-вторых, она устраивает внезапные маневры, проверяя, насколько войска готовы перейти к полной мобилизации за несколько десятков часов. Это характерная особенность такого рода конфликтов. Когда речь идет о такой миссии, как в Афганистане, подготовка занимает несколько месяцев. Сначала происходит согласование на политическом уровне, потом аккумулируются силы, в итоге учения тоже занимают продолжительный период. От военных не требуют, чтобы они в течение нескольких дней были готовы отправиться в Африку и следить там за соблюдением перемирия. Для этой миссии нужен мандат Совета Безопасности или договор с данной страной, которая просит применить силы для обеспечения безопасности, как это было, например, в Мали или Центральноафриканской Республике. Так что во внезапных проверках боевой готовности не возникало необходимости.
Если Россия хочет проверить свою готовность к конфликту с НАТО, ей приходится проводить учения таким образом, что войска получают информацию в последний момент. Их поднимают по тревоге, они быстро готовят технику и перебрасывают ее в район учений.
— ОБСЕ была создана для предотвращения конфликтов в Европе, но эта организация справляется со своей задачей не лучшим образом — таков один из выводов доклада Польского института международных отношений. Инструменты, которыми пользуется ОБСЕ, оказались неэффективными. Чего ей недостает?
— Многие инструменты — юридические и политические соглашения, которые служили сохранению стабильности — Россия игнорирует. Из некоторых договоров она просто выходит. Например, она приостановила свое участие в Договоре об обычных вооруженных силах в Европе, который, в частности, позволял военным экспертам наносить взаимные визиты и проверять, какие вооружения находятся в подразделениях на приграничных территориях. Этот механизм позволял западным странам узнать, чем занимается Россия, и самим проверить это, посетив базы. Россияне, в свою очередь, могли посещать натовские базы. Но Москва вышла из этого договора, и теперь нам сложно проверить, в какой степени готовности находятся силы у границы НАТО, какими вооружениями они располагают. Это один из примеров возникающих проблем, таких инструментов гораздо больше. Инструменты для поддержания безопасности в Европе у ОБСЕ есть, но дело в том, что организация переживает политический кризис.
