Беседа с обладателем трех наград Американской киноакадемии Оливером Стоуном — он является ветераном войны во Вьетнаме, награжден медалью «Пурпурное сердце» (Purple Heart), а также создателем некоторых из числа самых великих голливудских антивоенных фильмов — состоялась в его офисе, расположенном в городе Санта-Моника, в день празднования высадки союзных войск в Европе. Отличительной чертой кинематографических произведений Оливера Стоуна является создание им художественных альтернативных нарративов, что настроило против него не только правительственные силы, но и мейнстримовские средства массовой информации.
В 1986 году, когда президент Рональд Рейган проводил тайную операцию Иран-контрас, Стоун показал противоположную сторону этой истории в Центральной Америке в захватывающем фильме «Сальвадор». Позднее в том же году, а также в 1989 году с помощью своих фильмов, посвященных войне во Вьетнаме — премия «Оскар» за лучший фильм «Взвод» (Platoon) и номинация на лучший фильм ленты «Рожденный 4-го июля» (Born on the Fourth of July) — Стоун взялся за милитаризм с помощью своих ставших уже классическими произведений, повествующих о том, что война — это ад.
В то время как Рейган шумно рекламировал необузданный капитализм, Стоун в своем вышедшем в 1987 году на экраны фильме «Уолл-Стрит» (Wall Street) подверг сомнению моральный идеал, выраженный фразой «алчность — это хорошо». Возможно, наиболее запоминающейся работой Стоуна оказался вышедший в 1991 году его фильм «Джон Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе». В нем был подвергнут резкой критике доклад комиссии Уоррена по делу об убийстве президента Джона Кеннеди, а также говорилось о причастности агентов американских спецслужб к этому убийству. А в своей вышедшей на экраны в 2012 году колоссальной 796-минутной «Нерассказанной истории Соединенных Штатов» (Untold History of the United States) Стоун представил среди прочего свой развернутый взгляд на холодную войну.
Теперь Стоун вернулся со своими документальным фильмом «Интервью с Путиным». В то время как разведывательное сообщество, Конгресс и пресса проводят расследования относительно возможного российского вмешательства в президентские выборы в Соединенных Штатах, а также по поводу возможного заговора во время избирательной кампании и президентства Трампа, Стоун, используя свой уникальный доступ к российскому президенту, осмеливается представить сторону Владимира Путина в этой истории.
В ходе затрагивающего глубокие темы интервью с корреспондентом журнала Nation Стоун говорит о том, что, с его точки зрения, является позицией Путина. Мы говорили об Эдварде Сноудене, неомаккартизме, Сирии, Дональде Трампе, Украине, мейнстримовских средствах массовой информации, Хиллари Клинтон, Джулиане Ассанже, Берни Сандерсе, о возвращении холодной войны, о Мегин Келли, о войне и мире, а также о Путине. Это интервью было отредактировано и сокращено для большей ясности.
Nation: Давайте поговорим о графике работы над документальным фильмом «Интервью с Путиным».
Оливер Стоун: Работа над документальным фильмом «Интервью с Путиным» началась в июне 2015 года. Мы в это время как раз закончили съемки фильма о Сноудене — мы направились в Москву для того, чтобы снять последнюю сцену с Эдом Сноуденом. Мы задержались еще на несколько дней и посетили Кремль, где мы встретились с г-ном Путиным для нашего первого интервью. Затем мы остались еще на два дня, и у нас было несколько интервью. Мы вернулись в Россию в начале следующего года, а затем в середине 2016 года — и каждый раз было несколько интервью — в Сочи… на даче — мы использовали любую возникавшую возможность. Его рабочий график был очень плотным; он работает допоздна. Часто он уходил в час ночи и говорил: «У меня еще одна встреча».
Путин придерживается строгой дисциплины, а ночью отсыпается. Каждый раз утром он выглядел свежим — он никогда не уставал, в отличие от меня. Он очень, очень дисциплинирован, возможно, это идет от дзюдо… Он всегда был в костюме с галстуком и выглядел очень хорошо ухоженным, независимо от времени суток. Ему ни разу не надо было посещать туалет… Он живет в таком стиле вот уже 16 лет. Я упомянул о том, как Рейган занимался делами — он ничего не перекладывает на других, он вникает в самую суть каждого вопроса. Это меня впечатлило… Путин — очень последовательный, консервативный лидер.
Четвертая поездка — мы надеялись, что уже все закончили… Она не была запланирована — это было уже после выборов в Соединенных Штатах, возник целый набор совершенно новых острых вопросов. Поэтому мы договорились о поездке в феврале 2017 года и сняли заключительную часть, уже после прихода Трампа к власти. В ней много времени уделено Трампу — но речь там идет не только о сегодняшнем дне, там присутствует и взгляд в прошлое, который охватывает период в 17 лет, там речь идет о пребывании Путина в должности президента, что очень важно для понимания нынешней ситуации.
Американцы склонны судить на основании текущего момента — заголовки, новости. Но так это не работает — политика, отношения между странами требуют определенной временной перспективы… К сожалению, у нас нет такой возможности, поскольку наш мир новостей требует немедленного ответа, как Буш вынужден был быстро отреагировать: «Я заглянул в его душу и понял, что это человек, которому я могу доверять»… Такого рода отношения выстраиваются только для камеры.
Он мог прервать эту работу в любой момент. Если бы интервью были скучными, а мои вопросы беспредметными, то, я думаю, мы бы закончили быстрее. Мне кажется, я поддерживал его интерес за счет «танцев», то есть, за счет того, что делает режиссер фильма с актерами, пытаясь поддерживать интерес и сделать так, чтобы они захотели снять этот эпизод. Это тот навык, который я приобрел с годами, работая с актерами. Я делал это и с главами государств — с Кастро, Нетаньяху, Арафатом…
Всего у нас получилось 19 часов отснятого материала. Мы сократили его до четырех часов — это неплохая пропорция в 20%…. Мы провели вместе 22 часа… Никаких российских денег в финансировании «Интервью с Путиным» не было…
— В чем значение вашего документального фильма, который выходит на экраны во время ухудшения американо-российских отношений на фоне всех этих обвинений в хакерских атаках во время выборов?
— Так это не планировалось. Это еще один кризис в длинной цепочке кризисов. Соединенные Штаты всегда господствуют в области средств массовой информации и представляют по всему миру свою сторону событий с помощью заголовков. Следует иметь в виду, что российская точка зрения при этом никогда не включается, и она никогда должным образом не представляется для американского народа. А когда это происходит, то создается впечатление, что она преподносится саркастически, насмешливо — это не очень хороший способ для того, чтобы заниматься делом. И поэтому мы совершенно определенно попытались отойти назад во времени и продвигаться к настоящему дню. И это совпадает с президентством Путина, начавшемся в 2000 году.
Он увидел, что Россия находится в состоянии хаоса — вспомните, американцы направляли экономические команды в Россию, они давали советы Ельцину. Ельцин был хорошим другом для г-на Клинтона — он был в значительной степени «нашим парнем». В 1996 году, когда рейтинги Ельцина были на катастрофическом уровне, он был переизбран президентом. Это все еще остается большим вопросом в России — выборы воспринимаются как подтасованные, и в подтверждение этой точки зрения существует немало свидетельств. Кроме того, он неожиданно получил кредит от МВФ, достаточно большой; это произошло в последнюю секунду и позволило поддержать экономику.
Наш эксперимент в России не сработал — приватизация, передача всех государственных предприятий. Все это привело к масштабной коррупции, на которую мы сегодня жалуемся. Значительная часть этой коррупции родом из того периода. Потому что те люди, у которых хватило ума, получили все бесплатно. А те люди, которые действовали по правилам, так, как надо, люди, которые имели пенсионные планы, планы в области страхования, оказались реально в пролете (Смеется).
Скажем так — ВВП России обрушился приблизительно на 40%. Для них этот обвал был хуже, чем Вторая мировая война, которая нанесла огромный ущерб России. Как сказал Кеннеди, «треть Соединенных Штатов, от Чикаго до Нью-Йорка, была уничтожена». Экономика России опустилась до уровня экономики Голландии.
После прихода Путина к власти все на самом деле изменилось. Уровень доходов вырос. Еще существует проблема бедности и различия в доходах — все это уходит своими корнями в 1990-е годы. Ситуация с приватизацией были изменена — модифицирована. Путин верит в капиталистическую, рыночную экономику — больше в ее европейский, чем в американский вариант. Он запустил процесс реформ. Он наделал себе много врагов — как вы понимаете, из числа людей, которые получили выгоду от ситуации в 1990-е годы. Не все, но многие из них эмигрировали, взяли с собой деньги и уехали.
— «Олигархи»?
— Ну, да, их называли олигархами. Но многие из них остались и работали с правительством.
— Должна ли Россия быть партнером Америки в области национальной безопасности вместо того, чтобы рассматривать ее как врага государства номер один?
— Абсолютно. У Америки и России много общих интересов, включая борьбу против терроризма. В космосе они будут ключевыми союзниками. Нам не следует милитаризировать космическое пространство, и это одна из их претензий. Конечно, контроль в области климата… Есть надежда на то, что во всех этих областях может быть налажено сотрудничество — а также в области безопасности в мире…
— Вы являетесь принципиальным критиком мейнстримовских средств массовой информации. Что вы думаете о том, как они представляют Путина?
— Это позор для Запада. Сначала публиковались какие-то позитивные вещи, когда он привнес порядок в существовавший хаос. Но когда он стал, так сказать, сыном России и начал действовать в собственных интересах России, как государствам и полагается поступать, он, на мой взгляд, застал врасплох американских лидеров, элиту своей твердостью и последовательностью. Медийная война против него началась в феврале 2007 года (когда Путин в своем выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности подверг критике американский унилатерализм за «почти несдерживаемое масштабное использование силы в международных отношениях»).
— В ваших художественных и в документальных фильмах, от «Джона Ф. Кеннеди. Выстрелы в Далласе» до «Нерассказанной истории», меня больше всего поражает то, что в кинематографическом смысле вы представляете нарратив, противоположный господствующим взглядам, вы предлагаете версию относительно событий и людей, которая противоречит официальной. Чем ваш взгляд на Путина отличается от того, что предлагает нам расхожая точка зрения, представленная в мейнстримовских средствах массовой информации?
— В нашем документальном фильме он углубляется в детали, что важно для понимания истории и истоков; он говорит о трех шоках, с которыми он столкнулся в результате инициированной американцами экспансии НАТО, начавшейся в 1999 году — было добавлено 13 государств. НАТО иначе воспринимается русскими, чем жителями стран Запада…
НАТО, по его словам, представляет собой почти национальное государство, которое ставит под свой контроль военные механизмы тех стран, которые являются членами альянса. Они становятся государствами НАТО. Планирование в рамках НАТО использования их территории для проведения операций, военных игр и, возможно, даже, в конечном счете, их самих в качестве военного заложника, находящегося на линии фронта. НАТО — это серьезные обязательства… НАТО представляется как антироссийский альянс…Это очень важно для Соединенных Штатов, но я не думаю, что в интересах Европы быть заложником на линии фронта в условиях напряженной ситуации.
Однако приближение НАТО к границам России — это уже на грани — это как если бы (Россия) разместила свои войска в Мексике и в Канаде, прямо на наших границах, и сказала бы, что мы вам не доверяем и можем напасть на вас в любой момент. Это колоссальная напряженность. Это называется «стратегией напряженности», и она имеет фундаментальное значение для западных интересов… Однако русские не оказывают на нас никакого давления, они не перемещают войска — это Соединенные Штаты перемещают свои войска. Какое у нас количество баз передового базирования — 800? Плюс войска специальных операций в 130 странах — мы чувствуем угрозу, мы чувствуем, что находимся в окружении…
Вот что говорит г-н Путин: «Кто привносит хаос в мир?» Если посмотреть на карту и спросить: «Где находятся войска, где расположены базы, куда направляется оружие?»
— Путин на самом деле говорит в этом фильме о том, что в последний период существования СССР его лидерам было обещано, что НАТО не будет расширяться и принимать в качестве своих членов страны Восточной Европы.
— Но это не было зафиксировано на бумаге, как он говорит, и обвиняет Горбачева…
Номер два (второй шок) он испытал в тот момент, когда Джордж Буш вышел из договора по ПРО с Россией (в 2001 году) — это был настоящий шок. Очень опасный для мира шаг — люди не обратили на это внимания, однако вся концепция ядерного паритета, создававшаяся в течение стольких лет, была нарушена. После этого Америка разместила элементы ПРО в Польше и в Румынии, прямо на границе с Россией.
Я не могу сказать, в какой мере это нарушило баланс. Русские были в шоке от этого — нельзя аннулировать такие важные договоры. Договор по ПРО был краеугольным камнем ядерного паритета и был подписан в 1972 году Никсоном и Брежневым. Это был очень важный договор, однако американский народ не осознает этого, потому что средства массовой информации не объяснили это миру. Это означает, что Россия теперь вынуждена затрачивать деньги и огромное количество усилий на перестройку некоторых своих ядерных систем. Потому что теперь сложно проследить — антиракеты очень быстро можно превратить в наступательное оружие.
Если, например, не сообщить об этом русским, то они не смогут понять, что у них на радаре, с чем они сталкиваются. Если вдруг противоракета начинает вести себя как наступательное оружие, то это становится реальной проблемой. Вы должны мгновенно перестроить свою оборонительную систему и попытаться ликвидировать эту угрозу. Америка разместила вдоль всей границы России подводные лодки, межконтинентальные ракеты, самолеты НАТО — с обеих сторон. Мы разрабатываем всевозможные новые виды вооружений, включая новые ядерные «супервзрыватели» (super-fuses) — они очень опасны.
Другими словами, Соединенные Штаты не намерены вводить какие-то ограничения в области ядерного оружия — они демонстрируют намерение добиться превосходства и обладать потенциалом первого удара по России. Это серьезный, очень серьезный вопрос. Более серьезный, чем вы думаете. Это подводит нас к самой грани. Существует также большое количество возможностей для совершения ошибок, как это показано в фильме «Доктор Стрейнджлав» (Стоун показывает Путину фрагмент этой ядерной сатиры Кубрика 1964 года в своем документальном фильме), в котором происходит сбой; кто-то реагирует слишком остро — это так много раз происходило, начиная с 1970-х годов, и мы были близки к этому, если разобраться в деталях. Во время правления администрации Рейгана было несколько инцидентов такого рода. Поэтому все в настоящее время обеспокоены. Поляки вовлечены — они ненавидят русских, страны Восточной Европы, в головах у них —мысли о мести. Это очень опасная ситуация, и может произойти случайность.
Номер три (третий шок), он в деталях говорит о поддержке Соединенными Штатами терроризма в Центральной Азии, а также в России. Путин об этом говорит, это очень важный вопрос. Они помогали нам после терактов 11 сентября (2001 года), они договорились с Бушем о том, чтобы помогать нам в Афганистане — право транзита, вооружения, разведывательные данные; они, на самом деле, нам помогали. В действительности, они спасли немало наших жизней в Афганистане. В тот момент они стали перехватывать сигналы от чеченских террористов, в Грузии… предпринимались попытки отделить их от Матушки России, население которой уже в 1991 году сократилось на 25 миллионов человек. Грузия стала независимой в тот период. То есть, возникали самые разные проблемы на границе. Украина стала проблемой в 2004 году… и сейчас на Украине терроризмом занимаются крайне правые головорезы.
Буш и Путин провели встречу — он рассказывает о ее результатах. Буш согласился с тем, что мы не должны поддерживать тех людей, который стремятся развалить Россию — в то же самое время он ничего не может сделать, потому что ЦРУ продолжает этим заниматься. И возникает вопрос — кто управляет страной, кто принимает решения. Буш принимает решения? Трамп принимает решения? Или, на самом деле, существует тайное государство, ЦРУ, разведывательные службы, которые делают, что хотят? Это тоже стало одним из вопросов.
Когда советское государство развалилось в 1991 году… отношения продолжились в обычном режиме, единственная сверхдержава… Г-н Буш направил на Ближний Восток 500 тысяч солдат. Это крайне важное решение — вспомните о том, что во Вьетнаме это происходило постепенно… И вдруг 500 тысяч солдат сигнализируют о новом присутствии в мире. Это г-жа Сверхдержава вешает свою вывеску и говорит: «О'кей, мы будем все решать…»
Однако эти три вещи поразили Путина в первые годы, и это было главным изменением в отношениях. Он говорит о «наших американских партнерах» в ходе всего документального фильма, и он ни о ком не говорит ничего плохого, ни об одном президенте. Он уважает Обаму, он уважает Буша — ему, в определенном смысле, явно нравится Буш. На мой взгляд, если брать систему американских ценностей, то Путина следует считать консервативным американцем с абсолютно традиционными ценностями. Он подходит под эту категорию. И если бы он был американским президентом, его бы очень любили наши средства массовой информации, потому что он — хороший, последовательный лидер.
— Вы считаете, что мейнстримовские средства массовой информации демонизируют Путина?
— Ну, ни об одном из упомянутых мной вопросов в период с 2000 года по 2007 ничего не сообщалось (Примечание редакции журнала Nation: На самом деле, они очень мало освещались в мейнстримовских средствах массовой информации). Я об этом ничего не читал. Я думал, что у нас хорошие отношения — но я ошибался. И я не следил за украинской «Оранжевой революцией» 2004 года — казалось, что Россия не имеет ничего против того, чтобы Украина двигалась в сторону Запада. Это не было вопросом. У них были торговые договоры, которые были выгодными, мощными и хорошими для обеих сторон. У них были соглашения в военной области о поставках вооружений. Но все они были разорваны в результате государственного переворота 2014 года. Возникали проблемы в ходе войны в Грузии, о чем мало говорилось. Вторая чеченская война — наконец, Чечня была успокоена (война прекратилась в 2009 году).
Отношения осложнились из-за Украины и Сирии, которая была первой в списке. Потому что в 2011 году Соединенные Штаты активно стали вмешиваться в Сирии, а она была союзником России с 1970-х годов, у них там находилась военная база. Сирия была одним из их наиболее важных союзников России на Ближнем Востоке. Соединенные Штаты, Саудовская Аравия, Иордания, Израиль, Англия, Франция — все они стали принимать участие в этой опосредованной войне в Сирии, а цель их состояла в том, чтобы дестабилизировать страну, избавиться от Асада и привести к власти представителей какой-то умеренной оппозиции, хотя никаких признаков ее существования в то время не было.
Ситуация в стране ухудшалась. Обама бомбил Сирию в течение четырех лет, а никаких результатов борьбы с «Исламским государством» (запрещенная в России организация — прим. ред.) не было достигнуто. Путин вмешался в 2015 году — и именно в этот момент дерьмо попало на вентилятор. Потому что, на самом деле, начались активные бомбардировки, тысячи боевых вылетов, сотни вылетов в день, тогда как Соединенные Штаты предпринимали один или два. Он, действительно, нанес ущерб «Исламскому государству», и это существенно изменило ситуацию. Если вы заметили, развитие всего сирийского кризиса изменило цвет после того, как туда пришли русские и начали делать то, что они и намеревались делать, то есть бороться с терроризмом.
Путин настаивает на том, что это является главной целью. Он подчеркивает, что Дамаск находится на расстоянии всего в 2500 километров от Москвы — это не так далеко. Мы должны понять тот страх, который испытывают русские по поводу возрождения терроризма, поскольку они испытали все это в Беслане (захват школы, 1-3 сентября 2004 года), в Москве (в московском центре на Дубровке, в четырех километрах от Кремля, 23 — 26 октября), в театральном зале «Дубровка» в 2002 году — многие россияне погибли в результате этих терактов.
Путин очень серьезно отнесся к Сирии — я не думаю, что американцы так же серьезно отнеслись к этому, поскольку у нас были другие цели. Мы не боролись с терроризмом. Мы боролись за наше геополитическое преимущество в Сирии, и это во многом связано с нефтью и с географией — контроль евразийского субконтинента, Турция.
Однако Сирия и Украина вместе разрушили все остававшиеся отношения. К этому добавилось еще огромное количество оскорблений со стороны западных средств массовой информации и правительств. Когда у нас есть такие люди, как Джон Маккейн, который говорит, что «Путин — головорез, убийца, диктатор» —
— и «большая угроза, чем «Исламское государство».
— И «большая угроза, чем «Исламское государство».
— Что вы об этом думаете?
— Я не считаю, что Россия представляет собой угрозу. Я считаю, что это, как мог бы сказать Ноам Хомский (Noam Chomsky), сфабрикованный кризис. Он помогает поддерживать американскую враждебность, поддерживать военно-промышленное государство, поддерживать бюджеты — это позволяет расходовать на оборону в 10 раз больше, чем это делают русские. И, конечно же, самую большую ошибку совершил Обама в 2009 году, когда он сказал о том, что мы собираемся полностью перестроить нашу ядерную инфраструктуру и потратить на это триллион долларов. Это очень опасная мысль, если подумать о возможности гонки вооружений, о том, как Россия будет отвечать, как Китай будет отвечать? Подумайте об этом — направить миллиарды долларов на подготовку к войне. К чему это приведет?
Это мог бы быть великий момент — как это было с окончанием периода Горбачева, и Буш мог бы сказать: «Давайте жить в мире». Рейган в какой-то момент хотел полностью разоружиться — помните, Горбачев сказал: «Давайте избавимся от всего оружия», и Рейгану понравилась эта идея.
— Это было на встрече в Рейкьявике в 1986 году?
— Это была прекрасная мысль, это был великий момент в истории… Если мир взорвется, то люди должны знать, что был такой момент…
(Обама) в 2009 году (планировал потратить 1 триллион долларов на обновления ядерной инфраструктуры), и это очень опасно. Это решение, а также угроза, исходящая от антиракет, ставят мир на грань… Основываясь на всей моей работе над этим документальным фильмом и на моем сюжетном инстинкте, я могу сказать, что русские — это крутые ребята, и они не будут уступать. Их победа во Второй мировой войне была поразительной — нацисты причинили им большой ущерб, лучшая военная машина всех времен. Они понесли огромные потери, но они смогли восстановиться и оказать сопротивление — по сути, они перевернули весь ход войны в Сталинграде… И они боролись, они продолжили это делать в Восточной Европе, это было невероятно. Их военные и гражданские потери оказались колоссальными — по некоторым оценкам, 27 миллионов…
Россия выиграла Вторую мировую войну — но русские не получили за это никакой награды. Сразу после этого Черчилль и Трумэн начали холодную войну. Советские фильмы о Второй мировой войне были очень хорошие… Они помнят. Если вы сегодня будете снимать фильм о Второй мировой войне, если это не будет что-то вроде Тарантино, это никого особенно не затронет в нашей стране. А в России это может случиться, если это дойдет до их сердец, это их ДНК. Все в России, все имеют родственников, которых затронула война, которые были ранены или убиты. Погибло очень много людей. Вся страна боролась за выживание.
Вы должны это понять — они готовы к войне, и они этого опасаются. Я почувствовал во время моих поездок… я почувствовал, что они очень удивлены тем, что Америка занимает такую жесткую позицию в отношении России. Им нравится Путин, поскольку он отстаивает интересы России. Он не слишком агрессивен, он никуда не вторгается, если не считать того, что говорят…
— А вы рассматриваете все то, что происходит сегодня — все эти обвинения о вмешательстве России в американские выборы — в контексте холодной войны?
— Абсолютно. Память о холодной войне не исчезла. Все представители более старших поколений, неоконсерваторы, все они помнят об этом, а также о том, что Россия является главным врагом. Это у них в крови, это их ДНК — ненавидеть русских… Я не считаю это необходимым, на мой взгляд, существует огромное количество недоверия, особенно со стороны элиты Республиканской партии. Они сделали это вопросом на выборах, когда запаниковал Трумэн (в 1948 году), они приняли Акт о лояльности (Loyalty Act) и создали ЦРУ. Поэтому многие из этих зол мы унаследовали от того времени.
Интересно вот что: если бы Рузвельт прожил на несколько месяцев дольше, то в таком случае, совершенно очевидно, мы унаследовали бы другой мир. Очень жаль, что он умер в апреле (1945 года) — если бы он дожил до июля или до августа… Рузвельт верил в великий альянс с участием Соединенных Штатов, Советского Союза, Англии и Китая… Черчилль сказал: «Как бы вы ни критиковали Сталина, он выполнял то, что обещал нам».
— Не сеем ли мы семена нового маккартизма с помощью всех этих обвинений в хакерских атаках?
— Это очень странно — но это происходит. Эти старые фигуры, которые не доверяют России и ненавидят все, что с ней связано. Мне это непонятно, потому что русский народ во многом похож на американский народ…
— Все 17 разведывательных ведомств США пришли к одинаковому выводу относительно хакерской атаки со стороны русских, и все, занимающие левую позицию, вынуждены сказать: «Они должны знать то, что они говорят». Но вы не верите в то, что все эти 17 разведывательных ведомств говорят правду?
— Я не верю, потому что они отошли от своей первоначальной позиции… Это были три ведомства — ЦРУ, АНБ и ФБР. Они состряпали эти разведывательные данные. Это мои слова, (а не Путина)… Это очень серьезные обвинения — относительно того, что Трамп был маньчжурским кандидатом. Я считаю разговоры о влиянии русских на выборы абсурдными, и это видно невооруженным глазом.
Израиль имеет намного большее влияние на американские выборы с помощью Американо-израильского комитета по общественным связям. Саудовская Аравия оказывает влияние с помощью денег… Шелдон Адельсон (Sheldon Adelson) и братья Кох (Koch brothers) имеют большее влияние на американские выборы… А премьер-министр Израиля приезжает в нашу страну и, выступая в Конгрессе, критикует политику президента в отношении Ирана — это довольно возмутительно.
Наша страна в большой степени находится под властью диктатора — этим диктатором являются деньги, военно-промышленный комплекс… За гранью абсурда — каждый год иметь такие расходы на военные нужды…
— Хотя ваши документальные фильмы не так хорошо известны, как ваши художественные картины, вы сняли довольно много документальных лент. Можете ли вы поставить «Интервью с Путиным» в контекст ваших предыдущих документальных фильмов о Фиделе, Арафате, «К югу от границы» и т.д.?
— Это были особые интервью, как и это. Идея относительно Путина возникла спонтанно, она выросла из истории со Сноуденом. Я встречаюсь с Путиным, и в результате мы делаем фильм. В тот момент мы не определяли никаких границ. Мы вынуждены были делать так, чтобы ему было интересно. На мой взгляд, большинство интервью вызывают у него скуку. Конечно, если вспомнить людей вроде Мегин Келли (Megyn Kelly), которые наскакивают на вас, и вы вынуждены защищаться, — такой вариант мне не совсем подходит…
В конце он мне сказал: «Спасибо за то, что вы были таким обстоятельным и задавали хорошие вопросы». Я бросал ему вызов, но делал это мягко — ничего не получится, если использовать острый подход в стиле Мегин Келли… Она была недостаточно хорошо информирована, она упомянула о 17 разведывательных агентствах, и она ничего не знала о тех цифровых следах, о которых говорил Путин.
— Путин ссылался на вас, когда в беседе с Мегин Келли он упомянул о существующей в Соединенных Штатах теории, согласно которой президент Кеннеди был убит американскими спецслужбами?
— Я не знаю. Он никогда со мной об этом не говорил… Это было совершенно неожиданно. Но он воспринял это как возможный вариант, не так ли? Я, конечно же, в это верю, и вы, вероятно, тоже… Только государственный аппарат мог это осуществить, а не любители.
— С точки зрения истории документальных фильмов, вы можете сравнить «Интервью с Путиным» с такими лентами, в которых рассматриваются и переоцениваются уже устоявшиеся нарративы, как в фильме Майкла Мура «Фаренгейт 9/11» (2004), как в фильме «Тонкая голубая линия» Эррола Морриса (1988), или в его же фильме «Туман войны» (2003), как в «Безумцах Титиката» Фредерика Уайзмена (1967), в «Поспешном осуждении» Эмиля де Антонио и Марка Лейна (1967)? В этих фильмах были представлены альтернативные точки зрения, и они помогли изменить общественное мнение. Можете ли вы поставить фильм «Интервью с Путиным» в этот контекст?
— Пока еще нельзя сказать. Будем надеяться на то, что он будет способствовать миру, гармонии и улучшению взаимопонимания. Да, я абсолютно сознательно выступаю за другой мир, за альтернативный. Я не понимаю, почему мы ведем войны…
Как вы это называете: Стоун/Путин? Некоторые говорят: Фрост/Никсон. Все это было в прошлом — а сейчас настоящее. Это шанс для сумасшедшего кинорежиссера выйти и спросить: «Что вы там на самом деле говорите? Мы можем это услышать?»
