Проходящему в России фестивалю польских фильмов «Висла» исполнилось 10 лет. За это десятилетие мероприятие, которым руководит председатель фонда «Поддержка» Малгожата Шляговска-Скульска (Małgorzata Szlagowska-Skulska), успело вписаться в российский культурный пейзаж и обозначить свою независимую позицию.
Российская публика не имеет обыкновения игнорировать сложные вопросы, а организаторы фестиваля не идут на уступки цензуре. Хотя в России введен запрет на пропаганду гомосексуализма, в предыдущие годы в ходе «Вислы» показали фильмы «Во имя…» Малгожаты Шумовской (Małgorzata Szumowska) и «Плывущие небоскребы» Томаша Василевского (Tomasz Wasilewski). В программу, несмотря на то, что российский закон запрещает использовать в кино ненормативную лексику, вошла также картина Лешека Давида (Leszek Dawid) «Ты бог». В этом году организаторы тоже не стали избегать сложных тем. Они показали российским зрителям «Волынь» Войцеха Смажовского (Wojciech Smarzowski) и фильм «Искусство любви» Марии Садовской (Maria Sadowska), в котором рассказывается история Михалины Вислоцкой (Michalina Wisłocka), жившей в любовном треугольнике с мужем и подругой. Сложные темы вызывают оживленные дискуссии, которые стали неотъемлемой частью фестиваля.
Ждут и благодарят
Следует отметить, что в этом плане россиянам нет равных: они отличаются особой любознательностью. У российского зрителя всегда возникает множество вопросов, и встречи приходится прерывать из-за того, что их оказывается слишком много, а не из-за недостатка заинтересованности. После сеансов дискуссии перемещаются в кулуары. Публика готова общаться с каждым гостем — актером, режиссером или продюсером, обязательно благодаря их за просмотренный фильм. Так здесь принято: прежде чем задать вопрос, россияне говорят «спасибо» за просмотр, завоевывая этим симпатии собеседников.
Среди них оказался Войцех Старонь (Wojciech Staroń), чей фильм «Братья» в этом году показывали на фестивале. Режиссер подчеркивает, что он обожает российскую публику и считает, что она разделяет его внутреннее восприятие мира. «В России о некоторых вещах говорят сразу — это самые важные вопросы, то, что прячется в глубине души. Россияне чувствуют и видят больше, потому что они выросли на культуре иконы. Образ — это мост в другой, глубинный мир. Именно это я старался найти в "Братьях". Я хотел, чтобы "картинка" стала предлогом для создания фильма о том, чего мы на самом деле не видим», — рассказывал режиссер на встрече со зрителями.
«Висла» дает возможность соприкоснуться с разными аспектами польской кинематографии, предлагая жанры игрового, документального и анимационного кино. Это единственное событие, позволяющее подробно ознакомиться с достижениями наших кинематографистов, редко появляющимися в России.
«Польских фильмов в России нет. В очень ограниченный прокат в последние годы попали только "Колоски" Владислава Пасиковского (Władysław Pasikowski) (поскольку у фильма был российский сопродюсер), "Мельница и крест" Леха Маевского (Lech Majewski), "Только представь" Анджея Якимовского (Andrzej Jakimowski) и "Откровения" Малгожаты Шумовской (Małgorzata Szumowska) (тоже потому, что это было совместное производство с европейскими странами). Больше ничего. Все остальное, что попадает в прокат — это голливудская продукция», — рассказывает программный директор фестиваля Елена Творковская. Наше кино появляется только на фестивальных площадках. Отдельные игровые и документальные картины можно найти в программе Московского международного кинофестиваля и других крупных мероприятий.
В российских кинотеатрах преобладают голливудские фильмы, и это тревожит власти страны. В министерстве культуры появилась даже идея ввести квоты на заокеанскую продукцию. «Не секрет, что Россия переживает кризис в международных отношениях. Появляются очень странные планы запретить американские фильмы, заменить их чем-нибудь, ограничить их количество. Иногда я думаю, а что если, действительно, вместо 350 американских фильмов в год показывать 250 и добавить к ним 100 европейских — польских, чешских, венгерских, которые вообще не попадают в Россию? Может, это было бы не так плохо?» — размышляет один из самых известных российских кинокритиков Леонид Павлючик.
Не только для узкого круга
«Я уверен, что у многих польских фильмов есть большой коммерческий потенциал. Например, зрители могли бы придти в восторг от фильма "Боги" Лукаша Пальковского (Łukasz Palkowski) или "Тела" Шумовской. Это картины, которые предназначены не только для узкого круга зрителей. А "Сердце, сердечко" Яна Кольского (Jan Kolski)? Этот фильм мог бы стать хитом проката в жанре семейного кино. Кстати, россиянам очень нравится слушать польские диалоги из-за сходства наших языков. Значение одних слов мы можем угадать, другие оказываются совсем не тем, что нам казалось», — отмечает Павлючик.
Между тем в последние 25 лет польское кино из России ушло. Интереса у прокатчиков не вызывают даже картины некогда обожаемых Кшиштофа Занусси или Анджея Вайды. У фильма «Инородное тело» Зануссии еще остается шанс попасть на экраны, поскольку у него были российские продюсеры. «Катынь» показывали только по телевидению, но уже «Аир» не попал ни на большие, ни на маленькие экраны. А еще в 1980-х фильмов этих режиссеров россияне ждали с огромным нетерпением. «Польское кино занимало в Восточной Европе одну из важнейших позиций. Для нас, россиян, оно стояло на первом месте. Фильмы Вайды стали для моего поколения теми произведениями мирового кинематографа, которые оказали на нас самое сильное влияние. Картин Кавалеровича (Jerzy Kawalerowicz), Занусси, Кесьлёвский (Krzysztof Kieślowski) ждали, затаив дыхание. Времена, конечно, были другие. В год на наших экранах появлялось всего штук шесть американских лент, а польского кино шло много. Я могу сказать, что всему хорошему я обязан польским фильмам», — вспоминает Павлючик.
Окно на Запад
Своей славой наш кинематограф обязан не только художественным достоинствам. В эпоху холодной войны Польша считалась окном на Запад. «В Польше было позволено гораздо больше, чем в Советском Союзе. Цензура как в прессе, так и в сфере культуры была не такой жесткой. Поездка в Польшу была для нас тем же, что для поляка поездка в Германию. Казалось, что мы соприкасаемся с другим миром. Россияне много десятилетий подряд пристально следили за польским издательским рынком, с нетерпением ждали новых книг, фильмов. Такие актеры, как Беата Тышкевич (Beata Tyszkiewicz), Барбара Брыльска (Barbara Brylska), Станислав Микульский (Stanisław Mikulski), Ежи Штур (Jerzy Stuhr) или Даниэль Ольбрыхский (Daniel Olbrychski) были (и остаются, в этом плане ничего не изменилось) настоящими звездами. Их появление приводило людей в экстаз. Впрочем, в советские годы россияне массово учили польский язык, чтобы читать польскую прессу или получить доступ к той части польской культуры, которая до них не добиралась. Тогда на польские издания ссылались так, как сейчас на статьи в Guardian или New York Times», — рассказывает полонист Денис Вирен, проработавший много лет в Польском культурном центре в Москве.
Сейчас от славного прошлого остались лишь воспоминания, которые регулярно оживают под Новый год, когда по телевидению идет фильм Эльдара Рязанова «Ирония судьбы» с Барбарой Брыльской. Кроме этого в программу иногда попадают хиты коммерческого проката «Ва-банк» и «Сексмиссия» Юлиуша Махульского (Juliusz Machulski), культовый для старшего поколения фильм «Рукопись, найденная в Сарагосе» Войцеха Хаса (Wojciech Has), популярный в СССР «Знахарь» Эжи Гофмана (Jerzy Hoffman) или сериалы «Ставка больше, чем жизнь» и «Четыре танкиста и собака».
Актеры, игравшие в этих фильмах, остаются в России звездами. Когда в 2013, за год до своей смерти, на фестиваль «Висла» приехал Станислав Микульский, он раздал больше автографов и сделал больше фотографий с поклонниками, чем современные польские знаменитости. Своего волнения не скрывал даже пожилой гид, который вел экскурсию на прекрасном польском языке. Он закончил ее словами, что никогда не надеялся удостоиться такой чести — водить по Кремлю самого пана Станислава. Такую же реакцию вызывало появление на фестивале Ежи Штура и Януша Гайоса (Janusz Gajos).
Молодым польским актерам далеко до статуса прежних звезд, хотя кажется, что в России в любом случае знают больше польских актеров, чем в Польше — российских. Из представителей молодого поколения россиянам знакомы только Матеуш Даменцкий (Mateusz Damięcki), Павел Делонг (Paweł Deląg), Каролина Грушка (Karolina Gruszka) и Иоанна Моро (Joanna Moro), которые появлялись в российских фильмах. Шансы присоединиться к этой группе есть у Михалины Ольшаньской (Michalina Olszańska), которая играет в вызвавшем много споров фильме «Матильда» Алексея Учителя (премьера запланирована на октябрь). Лента, в которой рассказывается история романа балерины польского происхождения Матильды Кшесинской с Николаем Романовым, уже вызывает в России сильные эмоции. Организация «Христианское Государство — Святая Русь» начала рассылать в кинотеатры письма, советуя им отказаться от показов «Матильды». «Святая Русь» недовольна тем, что Николай II, которого канонизировала РПЦ, предстает в фильме не совсем святым. Против этих инициатив выступают российские кинематографисты, которые напоминают, что в основу сценария легли события, предшествующие коронации Николая II и его женитьбе на принцессе Алисе Гессен-Дармштадтской.
«Смоленск» не вызвал эмоций
Сильные чувства, которые вызвала «Матильда» не отразились на интересе к другим произведениям, посвященным теме польско-российских отношений. «Смоленск», Антония Краузе (Antoni Krauze), который нарушил покой поляков задолго до премьеры, россиян практически не заинтересовал. Российские СМИ не обращали на него внимания, ни когда он снимался, ни когда вышел на экраны.
Денис Вирен уверен, что это связано с низким уровнем фильма. «В России никто не отнесся к этой картине всерьез из-за его художественной беспомощности. Теорию о теракте, на которой основан сценарий, у нас прекрасно знают. Мы понимаем, что в Польше ее продвигает определенная группа людей, но серьезно к этому никто не относится. У нас нет дискуссий на эту тему, потому что обсуждать здесь нечего. Ни сторонники, ни противники нынешней власти не верят в эти теории. Такой темы у нас просто не существует, фильм Краузе ничего в этом плане не изменил, не вызвал вопросов или споров», — объясняет исследователь.
Ожидавшихся споров не вызвала также «Катынь» Анджея Вайды. Как подчеркивает Вирен, фильм появился в тот период, когда Польша и Россия уже обсудили темы катынского преступления. Лента оказалась обрамлением этих дискуссий, а не разорвавшейся бомбой.
В России не обсуждали и фильм «Волынь», премьера которого на фестивале «Висла» наделала много шума. Несколько зрителей вышли из зала во время сеанса, и, как сообщала Светлана Хохрякова из газеты «Культура», некоторые делали это со словами «смерть хохлам». После показа, в котором авторов фильма представлял Лех Дыблик (Lech Dyblik), единственный польский актер, игравший не поляка, а украинца, завязалась бурная дискуссия. Тон ей задал один особенно возмущенный фильмом зритель. Мужчина, представившийся заместителем покойного депутата Рохлина, обвинил создателей фильма в том, что они пропагандируют нацизм и наносят удар в спину Украине, которая ведет войну. Кроме того, он предположил, что фильм снимался по заказу России и на российские деньги.
Прекрасно владеющий русским Лех Дыблик, отец которого родился в Львове, не растерялся и объяснил, что фильм Смажовского рассказывает о зарождении национализма. Именно так к картине подошло жюри, которое присудило ей главный приз за «впечатляющее художественное изображение зла». Председатель жюри Виктор Матизен подчеркнул, что режиссеру потребовалось большое мужество, чтобы поднять тему Волынской резни. «Картина Смажовского далеко выходит за рамки чисто польско-украинского конфликта, на самом деле, она касается всех людей и показывает, насколько могут быть опасны демон национализма и религиозная пропаганда ненависти вместо пропаганды любви», — заявил он.
Именно такое польское кино сильнее всего трогает российских зрителей. До этого призов в Москве удостоились, в частности, Кинга Дембска (Kinga Dębska) за фильм «Мои дочери — коровы», Ежи Штур за «Гражданина», Мария Садовска за «День женщин», Марчин Кшишталович (Marcin Krzyształowicz) за «Облаву», Антони Краузе за «Черный четверг», Веслав Саневский (Wiesław Saniewski) за «Безмерность правосудия». Объясняя свой выбор, жюри писало об интересном взгляде на человека, попавшего в жернова истории и политического режима.
Драмы на острые социальные темы, монументальные исторические полотна и трагикомедии — такие фильмы пользуются успехом у россиян, вспоминающих о достижениях эпохи Польской Народной Республики. Российские критики удивляются, почему польские авторы не продолжают прежние традиции. «Уровень польского кинематографа остается очень высоким, но мне недостает чего-то, что в нем было раньше — "морального беспокойства". Мне недостает философского взгляда и поиска глубинных смыслов, той боли, которую мы видим в новом российском кино — "Левиафане" Андрея Звягинцева или "Дураке" Юрия Быкова. Такие сильные акценты в старом польском кино были, но они пропали, кажется, будто современные режиссеры забыли об этой прекрасной традиции», — размышляет Леонид Павлючик.
Польские фильмы, которые в рамках фестиваля «Висла» можно будет увидеть в Краснодаре, Калининграде или Новгороде Великом, способны вызвать в России дискуссии и вопросы, склонить зрителей к размышлениям, проведению параллелей. Какой еще кинематограф может похвастаться таким сильным воздействием?
