На прошлой неделе Россия объявила о том, что ей, возможно, удалось уничтожить лидера ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная на территории РФ — прим. ред.) Абу Бакр аль-Багдади (Abu Bakr al-Baghdadi) в ходе авиаудара, нанесенного в мае под Раккой на востоке Сирии. Подобно многим другим сообщениям о ликвидации лидера ИГИЛ, это заявление, возможно, стало преждевременным. Между тем сейчас открываются новые фронты, противоборствующие силы сталкиваются в Сирии и Ираке, а когда твердыни джихадистов, Ракка и Мосул, падут и боевики ИГИЛ будут вынуждены уйти со своих территорий, наступит настоящий хаос. Сейчас самое время подумать о том, как ситуация будет развиваться дальше.
Вероятность наступления хаоса, очевидно, растет в геометрической прогрессии, однако пока предложений о том, как можно заполнить тот вакуум, который оставят после себя ИГИЛ и другие джихадистские силы в Сирии и Ираке, крайне мало.
События, произошедшие в выходные, не предвещают ничего хорошего. В воскресенье, 18 июня, американский истребитель сбил сирийский военный самолет. Пентагон заявил, что этот самолет наносил бомбовые удары слишком близко от позиций сирийских курдов, которых коалиция во главе с США считает ударной силой, способной вытеснить боевиков ИГИЛ из Ракки. Ранее произошло три столкновения, в ходе которых ВВС США наносили удары по войскам поддерживаемого Ираном режима Асада на юге и на востоке Сирии. Американцы назвали свои действия самообороной и «защитой войск». В отличие от апрельского ракетного удара президента Дональда Трампа по силам Асада — нанесенного в ответ на применение режимом химического оружия в удерживаемом повстанцами Идлибе — который был воспринят подавляющим большинством экспертов как единичный случай, сейчас мы наблюдаем нечто иное.
Россия, чье вмешательство в конце 2015 года позволило изменить ход борьбы в пользу Башара аль-Асада, которому в тот момент угрожало поражение, предупреждает о том, что она готова наносить удары по американским самолетам, точнее по «любым воздушным объектам, включая самолеты и беспилотные аппараты международной коалиции, обнаруженные западнее реки Евфрат». Между тем именно на востоке Сирии небо и поля сражений становятся все более многолюдными и опасными.
Как будто чтобы это подчеркнуть, в понедельник, 19 июня, Иран выпустил шесть баллистических ракет в направлении удерживаемого боевиками ИГИЛ города Дейр эз-Зор на востоке Сирии. Иран назвал это ответом на теракты ИГИЛ в Тегеране. В более широком смысле это можно рассматривать как сигнал, адресованный США и их суннитским союзникам во главе с Саудовской Аравией — сигнал о том, что Иран намеревается решительно защищать свое присутствие на иракской границе с Сирией. Именно отсюда Корпус стражей Исламской революции — и те отряды, которые он спонсирует, от коалиции иракских шиитских военизированных формирований «Хашд аль-Шааби» до ливанской «Хезболла» — постепенно создают наземный коридор к Средиземному морю.
Между тем США настаивают на узкой стратегии для коалиции, которая должна, с их точки зрения, заключаться в разгроме ИГИЛ в Ираке и Сирии: «Коалиция не стремится бороться против сирийского режима, русских или прорежимных сил, поддерживающих с ними партнерские отношения». С таким заявлением выступило Объединенное центральное командование ВС США в Катаре, где находится крупнейшая военно-воздушная база США на Ближнем Востоке и 10 тысяч американских военных. Но стоит напомнить, что Саудовская Аравия и ее союзники устроили блокаду своему бывшему союзнику, Катару, к чему их призвал г-н Трамп, который считает этот шаг неотъемлемой частью борьбы против «исламского экстремизма» и попыток изолировать Иран.
Сирия — спустя шесть лет потрясающего своей жестокостью конфликта, разворачивающегося на множестве фронтов и с участием множества сторон — представляет собой государство, охваченное хаосом и фактически расколотое на части. Но та неясность, которая окружает ее будущее, во многом объясняется хаосом в Белом доме.
У всех остальных крупных внешних игроков имеются более или менее определенные цели. Россия стремится вернуть себе статус супердержавы, равной США, а также рычаги влияния в Европе. Иран хочет укрепить свою шиитскую ось, охватывающую Ирак, Сирию и Ливан. Саудовская Аравия и суннитский лагерь хотят помешать Ирану. Турция стремится остановить продвижение сирийских курдов на севере Сирии.
Довольно трудно представить себе нечто, напоминающее последовательную политику США по отношению к Сирии и Ближнему Востоку в целом. Сейчас американские войска на поле боя фактически выступают союзниками Ирана и его посредников в Ираке; находятся в оппозиции по отношению к Турции, потому что они опираются на сирийских курдов; и — после заявления, сделанного три месяца назад, о том, что США больше не будут настаивать на уходе президента Асада — на грани войны с его войсками на востоке Сирии, пользующимися поддержкой Ирана. Добавьте к этой взрывоопасной смеси попытки г-на Трампа осложнить жизнь Катара, где находится самая важная американская военная база в регионе.
Слабые попытки несколько смягчить сирийскую катастрофу практически всегда исходят от России: трехстороннее (и неэффективное) соглашение о прекращении огня, заключенное с Ираном и Турцией; выдвинутое в мае предложение создать «зоны деэскалации», которые, однако, должны были появиться в тех районах, где силы Асада все еще встречали мощное сопротивление со стороны повстанцев; и даже проект конституции, предполагающий децентрализацию власти. США пока практически ничего не предложили. Общим знаменателем в этих трех инициативах Москвы, как утверждают некоторые западные дипломаты, возможно, является то, что президент Владимир Путин пытается сформулировать стратегию ухода России из Сирии. Если это так, то г-н Трамп ничем ему в этом не помогает.
