Как-то быстро мы умеем забывать плохое, тем более, не любим признавать свои ошибки и просить прощения. Если за что-то очень стыдно, проще сделать вид, что вообще ничего не было. Мол, зачем лишний раз «драконить» общество… Это я, собственно, о себе, о своих земляках, современниках и событиях 76-летней давности, произошедших на моей родной Западной Украине.
В этот день, 30 июня, во Львов вошли первые немецкие войска. В принципе я могу понять, почему многие украинцы им обрадовались — наивно поверили в миф, что истинные арийцы наконец-то помогут собратьям — очистят Украину от «советов», помогут построить независимое государство. Нацисты всегда и с удовольствием использовали в борьбе с советскими войсками и с советской-же пропагандой украинских националистов, всячески поощряя разнообразные патриотические общества и союзы, помогая им, даже иногда давая денег на выпуск украинских журналов антисоветской направленности. Правда, иллюзия эта развеялась, как только украинцы начали понимать, что никакого «истинно независимого» (особенно от Германии) государства Украина при фашистском режиме не будет! Одно рабство просто сменится другим. А от «особо умных националистов» фашисты быстро находили способ избавиться. Пример — та же Олена Телига, расстрелянная в Бабьем Яру.
Не буду описывать все ужасы, которые пережили украинские евреи в далеком 41-м — о них много написано в исторических хрониках. Вернуться хочу ко дню сегодняшнему. По предварительным данным, только за пару дней погромов в одном Львове погибло около 4 тысяч евреев. Так почему же сегодня в этом славном городе, где до войны евреи составляли весьма существенный процент жителей, местные власти не зажгли ни одной свечки в память о невинных жертвах нацизма, не почтили их хотя бы минутой молчания? «Очи не бачать — серце не болить»? Ну как-то так. Вроде и не было ничего, или было, но не здесь, а, если и здесь, то не с нами. А когда, как не сегодня, стоило бы вспомнить праведников мира с западной Украины, которые, рискуя жизнью, прятали у себя евреев, спасая их от неминуемой смерти…
Помню, как меня в детстве поразила история, рассказанная моей бабушкой — Аделией. Это произошло все во время оккупации в довольно большом селе Тернопольской области. У моей бабушки (на то время молодой девушки) была закадычная подруга еврейка, дружили с детства, играли вместе. И вот, когда по селу начали собирать евреев, бабушка, почуяв неладное, спрятала свою подругу дома под большой кроватью. Та не вылезала несколько дней. Приходили немцы, осматривали хаты. И уже, когда, казалось бы, все худшее было позади, бабушкина подруга услышала обрывки разговора полицаев, в котором упоминались ее родные. И ночью она, не выдержав, побежала домой. А утром бабушка ее нашла недалеко — в пустой хате когда-то многодетной еврейской семьи. Девушка навзничь лежала на кровати. Ее расстреляли. Что там произошло, куда делись родные — до сих пор не известно…
И подобных историй — тысячи. Почему другим народам, тем же немцам, хватило мужества признать свою вину, покаяться и попробовать ее искупить, а мы делаем вид, что ни при чем — святые практически. Ведь именно с молчаливого согласия большинства всегда совершались все самые кровавые преступления.
Я специально промониторила сайты на предмет хоть одного официального мероприятия памяти жертв погрома 41-го во Львове. Но нашла только намеченный на эти дни «Шухевич-фест». И, если это мероприятие посвящено жертвам погромов, то у моих соотечественников поистине неистребимое чувство юмора! Наверное, просто плохо искала. Ибо как-то не хочется верить, что мои славные земляки, которые на протяжении своей длительной и непростой истории сами пережили множество унижений, издевательств и мытарств, могут оставаться слепыми и глухими к боли тысяч украинских еврейских семей, потерявших родных 30 июня далекого 41-го.
Ирина Тиран, эксперт украино-израильского института стратегических исследований имени Голды Меир
