Количество операций по дератизации Стокгольма достигло рекордного уровня. Газета Dagens Nyheter нанесла их на карту и обнаружила, что острее всего проблема стоит на юге города, в Сёдермальме. Чаще всего заявления о крысах поступают с улицы Хенриксдальсаллен, что в районе Хаммарбю Шёстад, — и «мусорный конфликт» может ухудшить положение.
«Если мусор так и будет лежать, крысы начнут прибывать, как письма на почту», — предупреждает Свен Йеппссон (Sven Jeppsson) из компании Anticimex, которая занимается борьбой с вредителями.
Крысы, бегающие по улицам, — это зрелище в Стокгольме можно наблюдать все чаще. В конце прошлого года говорили, что ситуация настолько серьезна, что крысы в парках города могли угрожать здоровью населения. Резко выросла и популяция крыс в центре города.
Невозможно сказать, сколько крыс прячется в кустарниках парков и внизу, в норах и проходах под землей. Но что можно сказать наверняка, так это то, что дератизации проводятся все чаще.
Сотрудники Anticimex все чаще выезжают по вызовам, чтобы взяться за крыс. В 2004 году в стокгольмском регионе предприятие провело чуть больше 4 тысяч операций по ликвидации крыс или мышей. Десятью годами позже эта цифра удвоилась до 8 797 операций. С того момента число постоянно растет, и в 2016 году было проведено 11 060 операций по дератизации.
К настоящему дню в этом году дератизация проводилась уже 6 327 раз. Никогда еще Anticimex не проводил так много операций по ликвидации крыс в стокгольмском регионе.
«Да, с каждым годом мы делаем это все чаще. Большее 80% работы, которую мы проделываем в самом городе, касается крыс», — говорит Свен Йеппссон из отдела стокгольмского отдела компании Anticimex.
Жители города могут сами подавать заявки в стокгольмский муниципалитет, если увидели, что крысы бегают по улице, или наткнулись на крысиный труп. Исторически самые большие проблемы с крысами были на севере и востоке города — в Норрмальме и Эстермальме. Но в этом году в статистике стал лидировать юг.
Из всех 438 заявлений о живых или мертвых крысах целых 87 заявлений поступили из Сёдермальма. За ним идут Эстермальм со своими 77 заявлениями, Норрмальм с 45 и Кунгсхольмен с 42.
«Я пока не могу сделать никаких выводов по этому поводу. Чисто исторически самые большие проблемы обычно были в Норрмальме и Эстрмальме. Но мне надо посмотреть, как обстановка будет меняться с течением времени», — говорит он.
Улица, с которой поступило больше всего заявлений о мертвых или живых крысах, находится в районе Хаммарбю Шёстад, а точнее, это Хенриксдальсаллен: десять заявлений только за этот год.
«Какой-то конкретный адрес назвать нельзя. От года к году все очень различается. Если крысу увидело много людей в каком-то месте, где ходит много народу, об этой одной крысе могут заявить несколько раз. С другой стороны, большие колонии крыс могут обитать и там, где люди их просто не видят».
Таня Странд (Tanja Strand), биолог от Уппсальского университета, проводила исследование болезней, возникающих среди крыс Стокгольма, Гётеборга или Мальмё. Она видит несколько потенциальных причин того, что борцы с вредителями сталкиваются с все большим количеством крыс.
В Гётеборге и Стокгольме масштабное строительство туннелей разрушило естественную среду обитания крыс. Потепление климата тоже могло изменить поведение крыс.
Кроме того, крысы стали устойчивыми к веществам, которыми с ними борются, так что их просто-напросто труднее прикончить.
В ноябре 2016 года коммуна получила разрешение использовать тяжелую артиллерию против нашествия крыс и начала применять «Ракумин», который разбрызгивается в крысиные ходы под землей. Агентство химических веществ использовало его вплоть до 20 мая этого года. Затем коммуна вернулась к своим прежним методам. Как дела пойдут дальше, никто не знает.
«Сейчас в нашей борьбе с крысами мы вступили в хорошую фазу. Ситуация под контролем. Они пока не слишком закрепились. Время покажет, что будет дальше. В конце лета их обычно становится больше всего, но пока никаких предсказаний сделать нельзя», — говорит координатор по борьбе с вредителями Томми Тувунгер.
Anticimex уже предупреждал, что идущая сейчас «мусорная забастовка» может привести появлению мусорных куч, на которых будут пировать крысы.
«Если мусор так и будет лежать, крысы начнут прибывать, как письма на почту. У них появится хороший доступ к еде, а значит, их будет становиться все больше, а затем они туда начнут сбегаться и из других мест», — говорит Свен Йеппссон из Anticimex.
«Когда у них плохо с едой, они обычно едят друг друга, но когда есть мусорные кучи, им не придется этого делать».
Свен Йеппссон рассказывает, что крысы могут прятаться в отверстиях и полостях в зданиях поблизости от мусора. Затем они бегают туда и обратно, чтобы натаскать еды. Естественно, что чем больше будет еды, тем быстрее они размножатся.
Томми Тувунгер пока не заметил никаких признаков того, что мусорная забастовка первратилась в праздник для крыс, но он не исключает, что она может повлиять на положение.
«Пока контейнеры для мусора непроницаемы для крыс, опасности нет. Но если мусор будет лежать на улицах около контейнеров, ситуация, конечно, существенно ухудшится. Это представит проблему в совсем ином свете, по моему твердому убеждению», — говорит Томми Тувунгер.
DN: Вы видели крыс?
Вивека Бромс (Viveca Broms), 65 лет, пенсионерка, Хаммарбю Шёстад: Нет, сама не видела, но мой внук видел, как они бегают там, где мы живем. Я не ничего особенного не заметила, хотя я тут постоянно хожу.
DN: Вас не беспокоит, что «мусорная забастовка» может усугубить проблему?
— Если мусора станет больше, что тогда будет? Да, эта мысль мне приходила в голову.
DN: Вы видели крыс?
Оливер Польман (Oliver Påhlman), 4 года, и Хадер Паскьон (Hader Pascion), 32 года, работает в фармацевтической отрасли, район Хенрикдаль: Да, 100 процентов, особенно по вечерам они становятся тут очень активными. Я видел кучу крыс здесь в парке. И Оливер одну видел на прошлой неделе. Они забираются в урны снизу. Я думаю, им тут хорошо, похоже, в Хаммарбю Шёстад их полно.
DN: Вас не беспокоит, что «мусорная забастовка» может усугубить проблему?
— Нет, я думаю, они приходят не из-за этого.
DN: Вы видели крыс?
Амит Ганаат (Amit Ghanaat), 21, студент, Хаммарбю Шёстад: Возможно, два-три раза. Я здесь живу вот уже почти четыре года. На самом деле, я не удивлен.
DN: Вас не беспокоит, что «мусорная забастовка» может усугубить проблему?
— Нет, об этом я не думал.