Эммануэль Макрон, как и его предшественники, мог похвастаться высокими рейтингами после избрания, однако затем они резко пошли вниз. Анализ Максима Тандонне.

Рейтинг президента Макрона упал на 10% всего за месяц: с 64% до 54%. Этот произошедший сразу же после выборов спад стал одним из самых сильных за всю историю. Причем он случился еще до принятия и вступления в силу жестких и непопулярных мер… Большинство наблюдателей принижают значимость этого явления и называют его неизбежным: после эйфории избрания все возвращаются с небес на землю. Как бы то ни было исчезновение «милостивого» отношения к президентам после выборов и значительное ускорение эффекта «утомления от власти» не могут не интриговать. Как же это понимать?

Первое объяснение упирается в обстоятельства. Избирательная кампания сопровождалась целой чередой чудовищных скандалов, которые сформировали у людей желание увидеть новые лица. Как бы то ни было, гнев электората привел к хаотической ситуации, в которой решение отдать голос за того или иного кандидата, скорее, шло «от противного», а не объяснялось поддержкой его убеждений. Разразился настоящий политический ураган, в котором перемешались культ личности, корыстный расчет, предательство, громкие заявления, пиар и импровизация. Как ни парадоксально, но шедший под знаменем обновления и переустройства процесс создал ощущение сохранения прежних пробелов, в которых до того упрекали старую политическую систему. Сегодня французская политика оказалась в опасном тупике, выхода из которого до сих пор не видно.

Второе объяснение касается глубинного движения, которое и привело нас в нынешний тупик. С середины 1970-х годов президентские рейтинги стабильно падали, если не считать незначительных подъемов. Они находились у отметки в 60-70% во времена де Голля и Помпиду, а затем постепенно скатывались вниз, достигнув минимума в 13% в конце мандата прошлого главы государства. И это очень серьезный момент. Логика избрания президента опирается на пакт доверия между ним и народом. Французы же ощущают себя обманутыми после каждых выборов. Они думали, что избирают человека, который позволит им справиться с трудностями (безопасность, образование, миграционный кризис, интеграция, безработица, покупательная способность и т.д.), но тот неизменно оказывался тем, кого в первую очередь заботит собственный имидж и «след в истории». Премьер, правительство, парламент — всех их задвигал в тень информационный блеск главы государства. Они сами начинали подражать ему, создавать видимость, а не заниматься управлением и реформами. В стране утверждалось разочарование, и выставивший себя на первый план президент становился козлом отпущения национальных масштабов.

Всеобщее непонимание кризиса президентов Франции (словно уроки истории не представляют ни для кого интереса) представляет собой одну из главных аномалий нашего времени. Что представляет собой глава государства с точки зрения конституции 1958 года, ее буквы и духа? Вопреки поведению наших лидеров в течение вот уже не одного десятилетия, его задача вовсе не в том, чтобы жестикулировать перед камерами, создавать видимость усердной работы и выдавать вызывающие полемику фразочки. На самом деле он должен предложить стране курс и взгляд в будущее, стать символом ее единства и судьбы, вести себя скромно (источник истинного авторитета) и подавать пример республиканского духа, который ставит общественный интерес выше имиджевых соображений. Залог успеха — это ясность, понимание того, что в сложном современном мире отдельный человек бессилен, способность окружить себя эффективным премьером и грамотными министрами, которые отбираются не по политическим позициям, а в силу бескорыстия и умения руководить.

Текущее состояние государственных институтов является также одной из причин. Сегодня мы в полной мере можем убедиться в пагубных последствиях пятилетнего срока с возможностью переизбрания и проведения парламентских выборов сразу же по окончанию президентских. Семь лет без переизбрания были бы лучшим решением. В любом случае, проблема чрезвычайно сложна. Как восстановить общественный дух, историческое сознание, ощущение единой судьбы и общего интереса, который стоит выше нарциссических соображений? Вопрос касается изменения менталитета, коллективной психологии, политической культуры. Все зависит от событий и цивилизационных течений, которые, без сомнения, выходят за рамки поколений.