Мы смотрим на Сибирь чаще всего через призму ГУЛАГа, поэтому она представляется нам гигантским скованным льдом концентрационным лагерем и «бесчеловечной землей», которая поглотила миллионы невинных жертв. Иногда на этот мрачный образ накладываются грустные эпизоды из жизни изгнанников царских времен. Но если в истории Сибири и поляков, находившихся там в сталинские времена, сложно обнаружить светлые моменты, то тема польско-сибирских контактов в годы, предшествовавшие Первой мировой войне, выглядит не столь однозначно, оттенков в ней гораздо больше.
Польские ссыльные попадали за Урал не по доброй воле, но обычно они не теряли присутствия духа и быстро становились пионерами во многих сферах жизни. «Поляки не впадали в бездеятельность, не предавались страданиям, у них не было никакого комплекса жертвы или паралича воли, часто, к сожалению, наблюдавшихся у русских ссыльных. (…) В отличие от них поляки не сдавались, оставались по большей части активными, будто бы ища в деятельности противоядие одиночеству, противовес пораженческим чувствам», — отмечает в одной из своих статей публицист Стефан Братковский (Stefan Bratkowski).
Путешественник, исследователь и неутомимый популяризатор польских достижений в Сибири Яцек Палкевич (Jacek Pałkiewicz) рассказывал мне, как однажды ему в руки попало ежемесячное издание «Сибирь», выходившее во второй половине XIX века в Иркутске. Российский журналист этой газеты сетовал, что поляки начали играть первую скрипку в экономической и культурной жизни этого города, а польский язык на улицах стал звучать чаще, чем русский. Одновременно тот же самый автор признавал огромный вклад поляков в развитие Иркутска и региона, за который им «должен быть благодарен весь сибирский народ и все общество».
Многие наши соотечественники принимали участие в изучении Зауралья, разгадывании его географических, геологических и природных тайн. Наши ссыльные спонтанно брались за антропологические и этнографические исследования, знакомясь с языком, культурой и обычаями населявших эти территории коренных народов. Имена таких ученых, как Бенедикт Дыбовский (Benedykt Dybowski), Ян Черский (Jan Czerski) или Александр Чекановский (Aleksander Czekanowski) вписаны золотыми буквами в анналы мировой науки.
Некоторые поляки отправлялись за Урал по собственной воле, как, например, Карл Богданович (Karol Bohdanowicz), которого называют «отцом геологии Сибири». Много было и экономических мигрантов. За хлебом на восток уезжали сотни врачей, юристов, торговцев и предпринимателей, польских выпускников технических вузов. По разным оценкам, в начале XX века польская диаспора в Зауралье насчитывала 70 тысяч человек. Поэтому не будет большим преувеличением сказать, что россияне открыли Сибирь, а поляки ее колонизировали. Среди тех, кому удалось сделать за Уралом карьеру в финансовой сфере, самой яркой фигурой был, пожалуй, Альфонс Поклевский-Козелл (Alfons Koziełł-Poklewski) — один из богатейших поляков второй половины XIX века. Мы все помним, что герой романа «Кукла» Болеслава Пруса Станислав Вокульский разбогател на торговле с Востоком и поставках для российской армии. Поклевский занимался тем же самым, только, как сейчас говорят, «в реале».
Из чиновников в миллионеры
Будущий сибирский Рокфеллер родился в 1809 году в Лепельском уезде Витебской губернии. Он происходил из семьи полонизированной литовской шляхты (возможно, с русскими корнями), а история его рода уходила как минимум в конец XVI века. Поклевские были не слишком зажиточными, но они постарались дать юному Альфонсу хорошее образование: вначале он попал в школу ордена пиаристов, а потом продолжил обучение в Виленском университете. Поклевский избрал карьеру царского чиновника и с 1830 года старательно преодолевал ступени чиновничьей карьеры. Он трудился на совесть, о чем свидетельствует, в частности, награда, которую он в 1837 году получил от министра финансов. Однако после Ноябрьского восстания (польское национально-освободительное восстание 1830-1831 годов — прим. пер.) в европейской части России к полякам относились с недоверием, поэтому Поклевский решил связать свою судьбу с Сибирью, где национальные вопросы не играли такой существенной роли.
В 1834 году он отправился в Тобольск, а в 1839 году попал на службу в ведомство, подчиненное генерал-губернатору Западной Сибири Петру Горчакову, и занялся надзором за снабжением армии. В этот момент карьера Поклевского начала стремительно развиваться. Предприимчивый и обладающий деловой жилкой поляк наладил контакты с местными предпринимателями и купцами и почувствовал себя в мире зауральского бизнеса настолько уверенно, что решил в итоге начать собственное дело. Не отказываясь от службы у Горчакова, в 1843 году он купил у купца Мясникова в Тюмени пароход и привилегию на учреждение судоходства на Байкале, а также на Оби, Тоболе, Иртыше, Енисее, Лене и их притоках. Поляк не спешил: вначале он занялся модернизацией купленного судна, решив оснастить его, в частности, современным шведским двигателем. Первая в истории регулярная судоходная линия в Западной Сибири была запущена только в 1846 году. Пароход курсировал преимущественно по Оби и Иртышу, перевозя продукты, на которые была введена государственная монополия: алкоголь, соль и табак.
В 1852 году, когда транспортное предприятие окрепло и начало приносить стабильный доход, Поклевский-Козелл окончательно отказался от чиновничьей работы и сосредоточился на бизнесе. На скопленные деньги он открыл в Тюмени и Томске два торговых дома. Их разделяло расстояние в 1,6 тысяч километров, но польский предприниматель хорошо продумал свой шаг: два эти города стояли на двух крайних точках важного торгового пути. Используя свои знакомства, завязанные во время работы у Горчакова, доходы от торговых домов и транспортного флота (в который на тот момент водило три парохода, десятки барж и весельных лодок), Поклевский довольно быстро стал главным посредником в поставке товаров, предназначенных для солдат царской армии за Уралом. Одна удача следовала за другой. Поклевский был смелым человеком и не боялся идти на риск, благодаря этому он всегда обгонял на шаг своих конкурентов. Кроме того, он не ограничивался одной сферой деятельности, а искал возможность инвестировать заработанные деньги во что-то новое. Неудивительно, что ему удалось быстро нажить огромное состояние.
Самый большой доход поляку приносило производство и продажа алкоголя. В 1869 году он за небольшие деньги выкупил у государства пришедший в упадок винокуренный завод в Талице на Урале и не только спас его от банкротства, но и через несколько лет превратил в процветающее предприятие. Потом Поклевский начал покупать другие заводы, одновременно создавая сеть трактиров, в которых продавалась его продукция. Таким образом он мог контролировать и производство, и продажу. За десять лет он практически монополизировал эту отрасль в большинстве районов Западной Сибири и в Пермской губернии: такое огромное количества пива, водки и других алкогольных напитков производили принадлежащие поляку заводы. Современники заслуженно назвали его «водочным королем Сибири». В конце жизни Поклевский производил в год на своих предприятиях более 850 тысяч ведер водки и 260 тысяч ведер пива, а сеть его трактиров простиралась от Вятской губернии на западе до Алтая на востоке. Следует добавить, что эти напитки отличались высоким качеством и получали на международных выставках золотые медали, которые изображались потом на бутылочных этикетках.
О личной жизни Поклевского известно мало. Он жил во дворце в Талице и владел большим зданием в Екатеринбурге. Михал Яник (Michał Janik), автор изданной в 1928 году книги «История поляков в Сибири», пишет о его «влюбчивой натуре» и рассказывает любопытную историю. Однажды Поклевский допустил какую-то растрату, от которой пострадала государственная казна. Один усердный царский чиновник, поляк по фамилии Рымша (Józef Rymsza), напал на след аферы, так что предпринимателю грозили суровые кары. «Тогда Поклевский попросил у Рымшы руки его дочери Ангелины. Свадьба состоялась, а тему злоупотреблений замяли», — пишет Яник.
У Поклевских было три сына: Викентий, Ян и Станислав. Последний из них сделал карьеру в российской дипломатии, два других после смерти отца в 1890 году развивали созданную им империю. Это было огромное состояние, оценивавшееся в четыре миллиона рублей, в состав которого входила недвижимость в 17 городах и 10 деревнях. Как легко догадаться, после Октябрьской революции все предприятия Поклевского национализировали большевики.
Помощь ссыльным
Альфонс Поклевский-Козелл почти всю жизнь провел в России, за Уралом, там он нажил огромное состояние, там создал семью, там умер, так и не вернувшись на родину предков. Между тем, он не забывал о Польше и поляках. В памяти польских сибиряков он остался человеком, который помогал ссыльным и окружал их заботой, не жалея ни времени, ни средств.
Дадим слово Зыгмунту Либровичу (Zygmunt Librowicz) — автору первой монографии, посвященной судьбам наших соотечественников в Сибири, которая была издана в 1884 году, еще при жизни Поклевского. Его патриотическая и благотворительная деятельность описывается в книге так: «Он всегда охотно оказывал изгнанникам материальную помощь. (…) Он не только давал им деньги, но и помогал найти способ заработать, устраивая их на свои винокуренные заводы и другие предприятия. Поклевский приобрел землю в Пермской губернии и поставил поляков (как ссыльных, так и приехавших туда добровольно) на места управляющих, врачей и так далее. Каторжникам, которых присылали работать на государственных винокуренных заводах, находившихся под его управлением, он старался облегчить жизнь, и в целом — помогал соотечественникам по мере своих возможностей. Для изгнанников 1863 года, лишенных любых средств к существованию и профессии, которая могла им их дать, он стал настоящим спасением, предложив должность управляющих в своих трактирах. Профессия трактирщика была не слишком почетной, но так или иначе давала несчастным кусок хлеба. Искреннее желание Поклевского облегчить судьбу ссыльных находило выражение в на первый взгляд незначительных, но очень важных делах. Так, например, когда в 1857 году после вступления на трон императора Александра II на предприятия в Нерчинске пришло распоряжение вернуть поляков на родину, Поклевский предложил бесплатно посадить их на свои корабли в Томске, что позволяло сократить путь на полторы тысячи верст. Он делал так еще несколько раз, сокращая ссыльным тяжелый путь на родину или в дальнейшее изгнание».
Антоний Кучиньский (Antoni Kuczyński) в своей великолепной книге «Сибирь: 400 лет польской диаспоры» приводит фрагмент из воспоминаний Шимона Токажевского (Szymon Tokarzewski) — ссыльного, который рассказывал, что, когда Поклевский слышал о приближающемся этапе польских ссыльных, он просто обращался к соответствующим царским чиновникам, выкупал соотечественников и давал им работу на своих предприятиях. Платили им очень хорошо, хотя, как пишет Токажевский, «такой поляк обходился Поклевскому очень дорого». «Промышленник был обязан на свои деньги содержать солдат, которые, по официальной задумке, были призваны следить, чтобы ссыльные не сбежали из Сибири».
Вместе с женой Ангелиной Поклевский крестил детей своих работников, давал деньги на их образование и даже отправлял в Европу, поскольку в то время в Сибири не было высших учебных заведений. Супруги жертвовали деньги на постройку католических храмов, которые помогали поддержать национальный дух ссыльных. Польские приходы благодаря им появились в Тобольске, Перми, Томске, Екатеринбурге, Омске. В этом контексте Токажевский приводит один забавный эпизод. Однажды он стал свидетелем, как Поклевскому представили человека, который собирал пожертвования на строительство католического храма в одном из сибирских городов. «Войдя, сборщик сразу же достал лист, на котором записывались имена жертвователей, там значилась всего одна фамилия и сумма в 250 рублей. Живой, как ртуть, промышленник схватил перо и написал: „Остальная сумма — Альфонс Поклевский-Козелл"».
Польский «король Сибири» (Поклевского называли и так) основал несколько десятков яслей, школ, больниц и столовых (в 1868 году бесплатная столовая, где кормили неимущих, в первую очередь политических ссыльных, открылась, в частности, в Тобольске) и сиротский приют в Омске.
Сибирь — земля обетованная
Альфонс Поклевский-Козелл смог добиться особенно выдающихся успехов, но поляков, для которых Сибирь стала настоящей землей обетованной и которые нажили там состояние, было гораздо больше. Игнаций Собещанский (Ignacy Sobieszczański) в 1905 году окончил в Петербурге Институт инженеров путей сообщения и без гроша в кармане отправился в Сибирь искать золото. Ценного металла он, правда, не нашел, зато обнаружил в окружающих Байкал горах месторождения угля и меди. Он открыл там рудники и, как Поклевский, быстро заработал на них миллионы. Он тоже охотно брал к себе на работу поляков, а в Иркутске построил для себя настоящую шляхетскую усадьбу.
На добыче полезных ископаемых разбогател и другой покровитель ссыльных поляков — Захарий Цибульский (Zachary Cybulski), который со временем даже получил должность городского головы Томска. А семья Завадовских создала в Сибири настоящую торговую империю: благодаря им во многих зауральских городках можно было встретить так называемые варшавские магазины, в которых продавались польские товары.
Именно об этих польских предпринимателях, инженерах, ученых, первооткрывателях и даже простых рабочих и крестьянах, которых судьба забросила в далекую Сибирь, пишет в своей книге «Ночь в Кремле» Ксаверий Прушиньский (Ksawery Pruszyński). «Немцы считают вклад своего народа в нашу цивилизацию огромным, однако он меркнет на фоне того вклада, какой внесли поляки в жизнь за Уралом. Именно наш инженер строил там дороги и прокладывал железнодорожные ветки, находил таящиеся в земле сокровища, управлял землями, создавал промышленные предприятия и открывал школы. (…) Какая другая страна в мире совершила такой цивилизационный подвиг, как порабощенные поляки в чужой для себя Сибири! За доказательствами этого далеко ходить не нужно: в тех краях еще жива память о польской цивилизации».
Судьба потомка миллионера
Внуком Альфонса, который создал на Урале и в Сибири финансово-промышленную империю, был Альфонс Александр Поклевский-Козелл (1891-1962). Во время Первой мировой войны он служил в русской армии, а в 1918 году стал советником в российском посольстве в Лондоне. В 1919 он женился на Зое, внучке российского дипломата барона Эдуарда Стекля, который подписал соглашение о продаже Аляски Соединенным Штатам. Зоя была фрейлиной герцогини Кентской Мирины и воспитательницей ее детей. Свидетелями на свадьбе выступали великий князь Дмитрий Романов (один из убийц Распутина) и граф Юзеф Альфред Потоцкий (Józef Alfred Potocki).
В 1939 году Поклевский-Козелл окончательно поселился с семьей в Англии, где занялся помощью польским беженцам. Он поддерживал контакты с президентом Эдвардом Рачиньским (Edward Raczyński) и генералом Владиславом Андерсом (Władysław Anders), а также входил в руководство польского Исторического института имени генерала Сикорского (Władysław Sikorski) в Лондоне.
