Представьте себе, что во Франции существует представительство Ку-Клукс-Клана, которое решает устроить в стране летний лагерь исключительно для одних белых, называя их жертвами антисегрегационистского государства, неспособного гарантировать превосходство европеоидной расы. Все вокруг начали бы вопить о расизме, фашизме, возвращении к самым страшным часам нашей истории. И были бы правы. Во имя республиканских и универсалистских идеалов нас призвали бы к борьбе с этой отвратительной идеологией, которая расставляет людей в зависимости от количества меланина в их коже, и напомнили, что стремление к чистоте расы привело к преступлениям против человечности.
Но если такое расистское безумие исходит от чернокожих или магрибинцев, неприятие других на основании цвета кожи воспринимается ультралевыми коммунитаристами уже не как признак расизма, а как способ выражения принадлежности к этническому сообществу. Так, на территории нашей страны вот уже второй год подряд проводится мероприятие, которое до недавнего времени даже представить себе не мог ни один заядлый расист. Речь идет о летнем политическом лагере, где во имя борьбы с расизмом люди отбираются по цвету кожи, а отсутствие смешения является обязательным принципом: проводимый с 12 по 17 августа «деколониальный лагерь» зарезервирован за жертвами «государственного расизма» и официально закрыт для белых.
Для этих людей недопущение белых играет важнейшую роль в их инициативе: их цвет кожи является знаком доминирования. Смешанные пары тоже исключаются. Достаточно взглянуть на статью «Метисы и белая власть», которая недавно появилась на сайте Партии коренных жителей Республики: «Интимные отношения, тело, идентичность — всему этому не удается избежать насилия социальных расовых связей. «Смешанный брак» и его продукт, «метис», являются театром этого насилия».
Такой взгляд на мир и на отношения между людьми ведет лишь в тупик. Есть всего две возможных позиции: идентификация и отрицание. Цвет кожи становится единственным легитимным знаком принадлежности. Представитель Партии коренных жителей республики Хурия Бутельджа четко обозначает это в своей книге «Белые, евреи и мы», которая с самого названия заявляет свою расистскую позицию: «Я принадлежу моей семье, клану, кварталу, расе, Алжиру и исламу». «Я» исчезает, личности больше нет, остается одно лишь коммунитаристское «мы».
Организация лагеря — это политический тест
В этот лагерь допускаются даже десятилетние дети. Преданность и ненависть вдалбливаются с юных лет.
Как бы то ни было, отметим, что особой популярностью лагерь не пользуется: он может принять не более 210 человек, и, если судить по опубликованным на сайте настойчивым призывам распространять информацию о нем, дефицита мест не наблюдается. Если серьезнее, хотя сайт пестрит «политическими» статьями и интервью с настолько косноязычным слогом, что начинаешь невольно закатывать глаза, о наполнении самого лагеря нет ни слова. Какие там будут занятия? С какими педагогами? Какие ассоциации примут участие? Инициатива настолько непрестижна, что никто не хочет с ней связываться?
Как бы то ни было, несмотря на все пробелы в организационном плане, удар этой идеологии по слабым и неустойчивым умам влечет за собой сильнейшие личные страдания, а также коллективные и политические неудачи. Особенно если по тому же пути пойдут более эффективные организации. Единственная ценность деколониального лагеря в том, что он служит своего рода политическим тестом: важно убедиться, что даже после смены власти попустительство в отношении слова и дела никуда не денется, а пресса и элита продолжат молчать.
Возвращение открыто расистской риторики, сведение идентичности к расовым корням, отказ от единства нации в угоду расистскому сепаратизму, иерархизация прав в зависимости от расы, пола, веры и отношения к исламу — вокруг этой словесной и интеллектуальной чуши вращается немала часть исламо-левацкого течения: от группы «Мваси» до «До нет фейс-контролю», от Партии коренных жителей республики до поклонников Алена Греша и Тарика Рамадана, от «Маршей достоинства» до группы «Лаллаб» и Коллектива против исламофобии во Франции. Идеология всех этих групп и деятелей характеризуется агрессивным неприятием гуманизма, равноправия людей на основании их общей человеческой природы.
Игра с огнем
Для этих расистов, которые называют себя борцами с расизмом, цвет кожи становится единственной абсолютной характеристикой осмысления людских отношений. А те реализуются лишь на основании силы. Для этих активистов единственный значимый вопрос — это доминирование. Если вы не доминируете сами, над вами доминирует кто-то другой. От богатства и сложности отношений в обществе не остается ни следа. Ум и доброжелательность уступают место насилию и межрасовой ненависти. Подобная духовная и интеллектуальная посредственность представляет собой яд, который ограничивает личность во имя сообщества и несет в себе инфантилизм. Взгляд на интеграцию в общество сводится к поиску виновного за коллективные и личные неудачи, к обвинениям в его адрес и ненависти к нему или даже стремлению поквитаться с ним в надежде раздуть незрелое эго, поспешно окрещенное «честью». Отравлять молодежь этим обрекающим ее на неудачи идеологическим ядом, значит, подрывать ее будущее, прививая ей мысль, что будущего у нее в принципе нет. Поиск своего места в обществе становится предательством общины, принятие общих правил рассматривается как подчинение белым угнетателям. В обстановке такого противоречивого призыва личность не в состоянии формироваться, и единственной возможностью для самоопределения становится для нее коммунитаристский регресс. Но для этого ей нужно отказаться от собственного существования.
В результате эти играющие с огнем активисты становятся губителями свободы, эмансипации и разнообразия для молодежи, которая заслуживает лучшей судьбы, чем быть пушечным мясом радикализации социальных и людских отношений.
