Очередная годовщина Варшавской битвы напомнила нам, кто выступает и еще долго будет выступать стратегическим противником Польши. Однако в нашей внешней политике Россия будто бы уменьшилась в размерах: внимание от нее отвлек спор с Европейским союзом и перспектива предъявления претензий Германии. Но это — всего лишь мелкие семейные ссоры, которые ни в коем случае не должны ослаблять наше внимание, обращенное к востоку.
Если нам суждено столкнуться однажды с угрозой, которая поставит под вопрос нашу независимость, она придет именно оттуда, а не со стороны прогрессивных европейских элит или Джорджа Сороса. Заниматься предотвращение угрозы следует каждый день, в том числе укрепляя, а не ослабляя ЕС и НАТО.
Безопасности нет
Польское руководство добилось больших успехов в дипломатической защите Польши. Она вступила в ЕС и Североатлантический альянс, который создал планы по обороне нашей страны. У нас появился натовский батальон и американские войска. НАТО отказалось от экспедиционной стратегии, переориентировавшись на оборону своих членов, и начало проводить масштабные учения, где отрабатываются конвенциональные военные действия. Нашу южную и западную границы можно назвать защищенными.
К сожалению, мы стали считать все это само собой разумеющимся, а в итоге польская стратегическая активность утратила роль залога безопасности государства. Однако о безопасности говорить не приходится: Польша остается фронтовым государством, которому угрожает опасность с севера (Балтийское море, Калининградская область), востока (Белоруссия) и юго-востока.
Самой новой (и единственной) польской стратегической концепцией стала «Инициатива трех морей». Это экономический проект, и если он приживется, на то, чтобы придать ему эффективней политический формат, потребуется пара десятилетий. В остальном, если обратиться к морской терминологии, царит полный штиль: никаких инициатив и никаких концепций. Мы стоим на месте, а, значит, пятимся назад. Это вина политических кругов в целом, а не только правящего лагеря. Почему мы не слышим идей о восточной политике от оппозиции?
Вышеградская группа была образованием, не преодолевшим этапа своего формирования, Веймарский треугольник остается чисто теоретическим союзом, а отношения с Украиной ухудшаются на фоне исторической политики Киева, который занимается прославлением ОУН-УПА (запрещенные в РФ организации — прим. ред.). Как остановить этот процесс, идей у нас нет. Что делать с Белоруссией после провалившейся попытки развернуть ее в сторону Запада, мы не знаем. Между тем приближаются масштабные учения, после которых на белорусской территории могут остаться российские войска. От политической активности в Молдавии Польша вообще отказалась.
Планов, как оставить в Польше американских военных, у нас нет тоже. На основополагающем для нас немецком направлении повеяло холодом. Где спокойные тщательные подсчеты того, как далеко мы можем зайти в продвижении «политики достоинства», не ослабляя Евросоюз, а тем самым безопасность Польши? И, наконец, есть ли у нас вообще какая-нибудь концепция относительно Грузии и Кавказа?
Ловушка самодостаточности
Паруса польской стратегической мысли бессильно висят, а течения выносят нас на опасные воды мечтаний о политической самодостаточности, для достижения которой у нас нет средств. Мы становимся легкой добычей для хищников. Факторы, которые защищали Польшу в последние десятилетия — ЕС, пассивная политика России, демократические преобразования во всем восточном лагере — больше не работают. Пора предложить смелые инициативы, заняться укреплением западных структур и заново начать их марш на восток. Его инициатором должна выступить Польша.
«Маршируй или умри» — гласит лозунг Иностранного легиона. Даже наемники понимают, что бездействие грозит неминуемой смертью. А мы продолжаем стоять на месте.
