Основанный на книгах Джорджа Мартина сериал «Игра престолов» пользуется популярностью по всему миру. Он выпускается американским гигантом НВО и вот уже шесть лет приковывает к экранам миллионы затаивших дыхание телезрителей по всему миру. С чем же связан подобный успех?
Политическая теория может пролить свет на столь большую любовь многих людей к этой леденящей кровь антиутопии. Помимо собственно развлекательной составляющей «Игра престолов» поднимает вопросы о природе политических институтов Запада и отражает современную тревогу насчет стабильности мирового порядка.
Сериал рисует картину вымышленного мира, где царит хаос, а насилие давно стало обычным делом. Раз смерть поджидает на каждом углу, главных героев сближает одна цель: положить конец беспорядку, сев на «железный трон».
«Гоббс в стране драконов»
Доминик Моизи описывает атмосферу сериала следующим образом: «Гоббс в стране драконов». В этой вселенной мы видим нечто похожее на обещания суверенитета в его понимании английским философом. В «Левиафане» этот мыслитель современной политической системы считает опорой политического сообщества пакт представителей народа о назначении монарха.
С помощью монополии силы Левиафан должен утвердить мир и покончить с частным насилием. «Игра престолов» отображает этот гоббсовский мир гражданской войны, в котором все борются за власть. С течением сезонов в нем разворачивается медленный и кровавый выход из феодализма и движение к формированию сильной центральной власти, которой по силам удержать в узде амбиции других Домов (то есть влиятельных семей). Его можно рассматривать как теологический рассказ о наступлении современной политической эпохи.
Джон Сноу против современности?
Связанная с формированием государства политическая мысль употребляется для описания выхода из феодализма, который характеризуется дроблением власти и системой иерархических связей между вассалами и сюзеренами. Как отмечает социолог Пьер Бурдье «дефеодализация» подразумевает «постепенный разрыв естественных связей и зависимостей, которые опираются на принадлежность к семье». Такая политическая современность несет в себе новую рациональность, которая подталкивает к переносу верности с калана на государство.
В этой перспективе фигура Джона Сноу представляется воплощением более старого подхода, который зиждется на верности семейному клану. Его нравственная позиция несет на себе отпечаток неприятия любых компромиссов ради политических целей. Все это прекрасно иллюстрирует девятая серия шестого сезона. На кону стоит очень многое: перед ним простирается Винтерфелл. Замок принадлежит семье Старков, в которой Джон Сноу считается бастардом. Как бы то ни было, он находится в руках Рамси Болтона, который утвердил настоящую тиранию, провозгласив себя «королем севера».
Во время битвы перед Джоном Сноу встает выбор: пойти спасать брата, рискуя потерять при этом всю свою армию, или позволить Болтону застрелить того, как дичь на охоте. Эта дилемма перекликается с той, что встает перед Рамси во второй серии сезона: он решает убить отца, чтобы забрать себе его власть. В данном случае он проявляет крайнюю степень консеквенциализма: действия оцениваются лишь точки зрения их последствий. Чужие жизни в такой перспективе мало что значат: необходимость пожертвовать ими не становится препятствием, если того требует цель. Его стремление к личной власти не отягощено никакими ценностями.
Иммануил Кант дает этому теоретическую характеристику в «Основах метафизики нравственности», где он обсуждает «право лгать». Сегодня этим подходом вдохновляются некоторые занимающиеся вопросами нравственности философы. Джереми Уолдрон говорит об «абсолютизме» с точки зрения отказа порвать с рядом возведенных в статус абсолюта ценностей (в данном случае речь идет о традиционных понятиях чести и уважения к семье).
Частые неудачи Джона Сноу отражают пагубный аспект нравственной чистоты. Сериал во многом идет против такой антиполитической позиции, которая словно не от мира сего (отметим, что Джона Сноу вернули к жизни в предыдущем сезоне). Искусство захвата и реализации власти подразумевает четкий баланс возможностей и целей. Для нравственных абсолютов в нем не находится места.
Хитрость лучше силы?
Таким образом, «Игра престолов» отображает конфликт между нравственной чистотой старых антиполитических взглядов и граничащим с цинизмом консеквенциализмом, для которого цель оправдывает средства. Все это отражается в выборе способа ведения боя. Стиль Джона Сноу отражает воинские ценности с упором на честное сражение лицом к лицу. Он предлагает Рамси Болтону поединок. Это говорит о ценности битвы и воинской доблести, перекликаясь с современными представлениями о рыцарстве.
На фоне этого идеала персонажи, которые прибегают к хитрости и коварству, словно дискредитируют себя в нравственном плане. В первую очередь в этом плане к себе привлекает внимание злой гений Серсеи. Ее хитроумие переплетено с порочностью и испорченностью. Сериал насмехается над черной легендой, которая приписывается хитрости некоторыми специалистами и рассматривается в работе Жана-Венсана Олейндра.
Он предлагает альтернативу теории Виктора Дэвиса Хансона (Victor Davis Hanson), по мнению которого, связанное с хитростью осуждение объясняется «военным ориентализмом». Как он считает, «благодетельная» сила Запада приведет к превосходству его политического режима, тогда как хитрость и коварство исторически являются уделом «варваров». Их отвержение в качестве приемлемой тактики становится способом очернить врага. Жан-Венсан Олейндр отмечает, что на самом деле хитрость и сила всегда шли рука об руку в истории военной стратегии Запада.
«Правильная» политика?
Возникшая в Средневековье концепция государственных интересов закладывает основы автономии политики: правление — особое искусство с собственными нравственными правилами. Как говорит наследница Таргариенов, ее цель — сделать мир лучше, прекрасно представляя себе то, чем он является. То же самое касается и Сансы, законной наследницы Старков, которую силой выдали замуж за Рамси Болтона. В девятой серии шестого сезона рыцари Долины приходят на помощь ее брату, потому что она в тайне попросила об этом лорда Бейлиша. Неожиданное появление войска помогает прорвать окружение. Две этих женских фигуры воплощают в себе прагматичную нравственность, которая свидетельствует о реалистичном подходе к политике.
Переосмысление политической истории
Как отмечает философ Славой Жижек, культурные произведения представляют собой нечто вроде концентрата действительности, который позволяет увидеть больше, чем наша повседневная жизнь. Они переосмысливают политическую историю в свете современных вопросов. Так, например, «Игру престолов» можно было бы рассматривать как прославление превосходства централизованного государства путем демонстрации пугающего контрпримера. Кроме того, масштабы охвата аудитории фильмами и сериалами позволяют обеспечить объективный контакт зрителей с дилеммами политической этики далеко за пределами национальных границ.
К тому же, яростные споры поклонников можно воспринимать как пространство свободного демократического обсуждения, которое напоминает о том, к чему призывал Юрген Хабермас. Художественные представления создают в такой перспективе общее культурное пространство, позволяющее обсудить важнейшие политические и нравственные вопросы. В результате они становятся предметом насыщенных и оригинальных исследований, что подталкивает к формированию новой мысли.
