Этот арест, похоже, является предвестником репрессий против инакомыслящей интеллигенции. Он вызвал волну возмущения и критики со стороны европейских СМИ и либеральных и прогрессивных сил в России. Попавший в «лапы» Следственного комитета Кирилл Серебренников тем самым вполне может стать культовой фигурой для Запада, а также для интеллектуальных кругов внутри России.
Почему? Это ключевой вопрос в «деле Серебренникова». Он обвиняется в незаконном присвоении бюджетных средств, которые в размере более 200 миллионов рублей получил из московского городского бюджета на свой проект «Платформа».
Но дело в том, что нынешняя Россия — это государство мошенников. Все политики и чиновники высшего, а также второго и третьего уровней подозреваются в злоупотреблении властью с целью личного обогащения. Фактически страна управляется друзьями и товарищами Путина, а также сплошь серыми и бездарными людьми. И держится вся эта система лишь благодаря всепоглощающей коррупции. Органы власти превратились в корпорации, которые при каждом удобном случае «монетизируют» государственную монополию на применение насилия.
Таким образом и возникает вопрос: как можно относиться к обвинению в мошенничестве и присвоении государственных средств, выдвинутому людьми, которые сами без конца занимаются мошенничеством и присвоением бюджетные средств?
Для начала необходимо понять, что коррупция в путинской России приняла намного большие масштабы, чем в других странах. Она подобно плесени проникает вглубь государства — сверху вниз — и выполняет системообразующую функцию: с одной стороны, коррупция гарантирует чиновникам получение огромных незаконных денег, а с другой, заставляет их жить в перманентном страхе перед разоблачением; и по этой причине они демонстрируют максимальную лояльность режиму. «Ветви» власти давно уже либо отпилены, либо иссохли, и лишь плесень продолжает «процветать». Хотя «за кулисами» Кремля продолжается бесконечная «схватка» бульдогов«, но «костью», за которую они готовы перегрызть друг другу горло, является всего лишь доступ к государственным финансам.
В России нынче нет ни независимого парламента, ни независимой судебной системы. В первую очередь тогда, когда речь заходит о деньгах или политике. В финансовых вопросах побеждают деньги, а в политических делах решающую роль играет целесообразность тех или иных решений. Поэтому Серебренникову не приходится рассчитывать на независимость юстиции. Суды любой инстанции примут и согласятся с любым решением, которое будет наиболее выгодным для корпорации под названием «государственная власть», и с этой целью будут приводиться нужные доказательства, свидетельские показания и т. д.
Обвинение против Кирилла Серебренникова имеет уголовно-правовую природу — но что это значит? Его случай имеет — и будет иметь — политическую природу. Михаил Ходорковский в свое время тоже был приговорен к десяти годам лишения свободы за мошенничество, но все эти годы считался главным политическим заключенным в России. Так что решающее значение в «деле Серебренникова» имеет не то, присвоил ли он себе хоть что-то из упомянутых выше денег, а то, насколько целесообразно его преследование.
«Силовики», которые «повязали» Серебренникова, вряд ли будут действовать самостоятельно. Но какие бы претензии власть ни имела к режиссеру, его скандальное задержание стало четким сигналом. Серебренникова заключили под стражу и уже показали в камере. Было бы наивным полагать, что Путин, который известен как большой любитель всевозможных «шифров», не был в курсе дела. Так что этот месседж нужно лишь правильно расшифровать.
Серебренников — далеко не первый представитель искусства, арестованный в современной России: участницы группы Russy Riot были осуждены за «панк-молитву» в московском Храме Христа-спасителя и оскорбление религиозных чувств верующих на два года тюремного заключения. Процесс против Петра Павленского, который облил дверь главного здания ФСБ бензином и поджег ее, также мог закончиться для него многолетним заключением. Но Pussy Riot и Павленский устраивали прежде всего политические акции, и ценность их действий с точки зрения самого искусства, была невелика.
Это были, по сути, провокации в адрес власти: участницы Pussy Riot как бы подчеркнули, что церковь, которая когда-то была независимой от государства, превратилась в политический инструмент и особый отдел корпорации под названием «государство». А Павленский не побоялся атаковать саму ФСБ — «цепного пса» правящего режима, считающего себя своеобразным «рыцарским орденом» и имеющего претензии на роль «нового дворянства» в путинской монархии. Оба случая власть сочла вызовами для себя и «оскалила зубы».
Что же касается Серебренникова, то он никогда не превращал свои постановки в какие-либо политические «манифестации». Да, он неоднократно критиковал власть в своих интервью (в частности, в связи с событиями в Крыму и Донбассе). Но в России за нонконформизм не предусмотрено уголовного наказания. Так почему же известного режиссера — известного, в частности, на международном уровне и делавшего, к примеру, постановки в Берлинской и Штутгартской операх, и даже «завоевавшего» сцену Большого театра — любимого «дитя» номенклатуры — отправили за решетку буквально в прямом эфире?
Постановки Серебренникова известны своей двусмысленностью, в том числе в политическом и общественном аспекте. В сегодняшней России, возникшей в результате ультраконсервативного, имперского и патриархального «поворота», инициатором которого стал Путин во время своего третьего президентского срока, можно легко и быстро стать этаким Enfant terrible.
Открытая гомосексуальность? Воинственный атеизм? Малейшие сомнения в том, что «Крым — наш»? Или даже — упаси Бог — попытки открыто оспорить роль Советского Союза во Второй мировой войне? Сегодня все это считается ересью чистой воды! В таких случаях сразу же находятся граждане, ощущающие себя обиженными и тут же пишущие соответствующее заявление в прокуратуру. А там уже есть сплоченная команда, которая сделает все остальное.
Целиком и полностью контролируемое президентской администрацией телевидение и крупный сегмент интернета распространяют среди зрителей и читателей образ России как окруженной врагами «крепости», этакого «богатыря», ведущего безжалостную борьбу против безнравственного Запада. Прогрессивные силы внутри страны объявляются «пятой колонной» и иностранными агентами, изнутри морально «разлагающими» российский «гарнизон» в преддверии скорого вражеского штурма.
Средства массовой информации, которые в здоровом обществе выражают мнение общественности и способствуют открытому дискурсу, в России превратились в чистой воды инструмент пропаганды: в молот, которым людям «вбивают в головы» идеологические и мифологические «гвозди». Сегодня эти «гвозди» могут быть одними, завтра другими, но как еще у Оруэлла, «правда», которую излагает государство, в современной России имеет свое обратное действие: телезрители должны свято верить тому, что рассказывает им государственное телевидение и одновременно забывать ту ложь, которую им говорили вчера. Океания всегда боролась против Запада — и баста! И неспроста роман «1984» уже на протяжении трех лет входит в десятку наиболее продаваемых книг в России.
В России больше нет ни одного общедоступного или кабельного телеканала, который не согласовывал бы свое содержание с государственной властью; в стране выжили лишь одна оппозиционная газета, одна радиостанция и несколько интернет-сайтов. В общем и целом, это значит, что свобода слова в России «успешно» похоронена. Борясь с «инакомыслящими», власть действовала весьма прагматично: сначала она поставила в положение «жри или умри» соответствующие телеканалы или радиостанции, потом крупные газеты, потом более мелкие СМИ и т. д.
От независимого кино в стране также больше ничего не осталось: его прикончили, во-первых, малое количество кинозалов в стране, а во-вторых, повальный скепсис публики по отношению к отечественному кинематографу. Следствием этого стало то, что в России больше невозможно снимать кино без государственной поддержки. Продюсеры и режиссеры стоят в очереди в Фонд кино и министерство культуры, но те выделяют деньги главным образом на «корректное кино», требуя снимать «патриотические» фильмы, к примеру, о Второй мировой войне.
Или, скажем, в сентябре на экраны должен выйти фильм с «говорящим» названием «Крым». Еще Ленин говорил, что «из всех искусств для нас важнейшим является кино», имея в виду его способность оказывать влияние на эмоциональное состояние массовой публики. Похоже, что нынешний министр культуры Владимир Мединский, большой специалист в области пиара и пропаганды, считает так же.
Так, он очень хвалил военную драму «28 панфиловцев» — изложение на экране одного из величайших подвигов Второй мировой войны. Тех же, кто не побоялся обратить внимание на то, что этот «подвиг» еще в советские времена был признан чистой воды пропагандистской выдумкой, он назвал «последними дрянями».
Кирилла Серебренникова Мединский терпеть не может, и, вероятно, именно после его недавнего личного обращения в адрес руководства Большого театра была отменена премьера поставленного режиссером балета «Нуреев», посвященного судьбе легендарного советского танцовщика, бежавшего в эмиграцию и не скрывавшего своей нетрадиционной сексуальной ориентации. Премьера была запланирована на 6 августа, и ее отмена стала вторым «звонком» для Серебренникова после того, как в феврале он был допрошен в качестве свидетеля по делу «Платформы».
Театр, который в силу своей ограниченной доступности для публики не является для государства главным приоритетом, по этой причине довольно долго не трогали. Так что Серебренников мог выражать свой нонконформизм даже на сцене расформированного ранее театра имени Гоголя, который в 2012 году был предоставлен в его распоряжение и, переименованный режиссером в «Гоголь-центр», получал государственное финансирование. Таким образом, нельзя исключать, что сейчас Серебренникову просто припомнили, что он получал деньги от государства, но отказывался дуть в официальную «дуду». Но и по этой причине до сих пор в России никто не попадал за решетку. По крайней мере, в современной России.
Кстати, из рук государства кормился и кормится не только нонконформист Серебренников: почти все крупные театры России получают дотации и всевозможные льготы, но руководство большинства из них «хорошо воспитано» и не кусает «руку дающего». Говорят, что у Серебренникова были покровители в госаппарате — прагматичные и прогрессивно настроенные люди. Возможно, он, в частности, и поэтому не боялся временами «перегибать палку». Сейчас, однако, прогрессивные сотрудники госаппарата предпочитают держать язык за зубами, а слово принадлежит «людям в погонах».
Не исключено, что скоро и театрам придется поддержать дело Первого канала телевидения и начать рассказывать населению «правильную правду». Недавно Путин даже предложил реанимировать так называемые «худсоветы» и предоставить им право играть роль цензоров. Тогда администрации президента не пришлось бы каждые раз вникать в нюансы тех или иных художественных сюжетов и тем самым в «разборки» между несогласными друг с другом представителями искусства.
Идеологизация российской жизни — и, в частности, культуры — с моей точки зрения, объясняется очень банально, чисто прагматически. В «сытые годы», когда баррель нефти стоил сотню долларов, у режима было более чем достаточно денег, чтобы «купить» и население страны, и чиновничество, и культурную элиту. Теперь же деньги кончились, но Путин хочет переизбраться и успеть передать власть в стране в руки детей своих стареющих друзей.
Из-за коррупции экономика страны чудовищно неэффективна, и Путин больше не может позволить себе оплачивать лояльность элиты к себе. Поэтому элиту ставят перед выбором: «или с нами, или против нас». «С нами» — это значит, что надо поддерживать миф об «осажденной крепости» и дихотомии между Востоком и Западом, а также ностальгию по советской империи, одновременно отказываясь от любой критики в адрес правящего режима, даже если тот развязывает войны против соседних стран или борется против тех или иных меньшинств на своей территории. Кстати, и та, и другая тема вполне подходят для того, чтобы отвлечь население от экономических проблем.
Политическая элита была вынуждена сделать выбор еще три года назад, когда возник вопрос: ездить на Запад и владеть недвижимостью за рубежом — да или нет? Теперь же делать выбор приходится и культурной элите. Этим творцам мифов довольно трудно верить в этот грубый и давно устаревший советский миф. Но в тяжелые времена люди часто становятся способны искренне поверить в то, что им говорят по телевизору и не только.
«Дело Серебренникова» вынуждает их выбрать один из двух путей, давно уже «протоптанных» российской интеллигенцией: либо молчать, либо протестовать. Серебренников, которого западная пресса считает буквально олицетворением российской режиссерской школы, мог бы работать в любой стране мира. Однако большинство российских писателей, режиссеров и актеров вряд ли могут вызвать широкий общественный интерес за границей. И если кто-то до сих пор думал, что международная известность Серебренникова и его многочисленные поклонники в России, в том числе и в госаппарате, могли бы спасти его от преследования, теперь получили «привет» от «опричников» из Следственного комитета.
Когда-то Ходорковский был самым могущественным из всех российских олигархов, но именно поэтому он стал первым из них, на кого накинулось государство. Таким образом, всем остальным пришлось задуматься. Вот и сейчас нетрудно понять месседж: за пряник денег больше не будет. Пришло время кнута.
