Государства — как люди, они рождаются и умирают. Некоторым государствам везет больше: они появляются в контексте благополучия, их принимают со всеми почестями, их лелеют и поддерживают какие-нибудь иностранные державы, подталкивающие их к светлому будущему, внедряя их в то, что когда-то называлось «международным консенсусом». Другим везет меньше. Они — как дети, появившиеся на свет по какому-то стечению обстоятельств: никому не нужны, воспитываются без родителей, но — главное — без отца, который мог бы их признать. Они рождаются, и все тут. Это государства де-факто, но их не признают большинство существующих стран. Это и есть геополитика.
В современном мире существует десять таких фактических государств, которые или признаны частично, или вовсе не признаны, но их количество может вырасти до 12. Это зависит от того, как рассматривать самопровозглашенные украинские Донецкую и Луганскую народные республики, ситуация с которыми еще не пришла к своему логическому завершению. Это территории на самоуправлении, у них есть свой флаг, своя столица, они выпускают свою валюту, раздают паспорта своим гражданам, но их границы и юридический статус не признаются другими странами или, по крайней мере, их большинством.
По мнению социолога Макса Вебера (Max Weber), государством можно назвать «такой институт, который обладает монополией на применение насилия на заданной территории». Теперь нет никаких сомнений, что многие из этих территорий достаточно широко применяют насилие и, более того, они почти всегда появлялись в результате гражданских войн и разнообразных выходов из состава других стран, но этого недостаточно для того, чтобы их признали суверенными государствами. А признание другими сторонами — это необходимое условие для получения международной правосубъектности.
В соответствии с конвенцией, каждое государство, чтобы считаться таковым, должно обладать постоянным населением, определенной территорией, властью эксклюзивного правительства и способностью поддерживать отношения с другими государствами. Следуя этим критериям, ООН сегодня признает 193 стран-членов организации (несмотря на то, что два из них, Ниуэ и острова Кука, являются суверенными государствами в свободной ассоциации с другим — Новой Зеландией), еще два государства обладают статусом наблюдателей — это Ватикан и Палестина. Другие просто стремятся к признанию.
Есть и другие государства, такие уникальные случаи как Тайвань, которые в прошлом были признаны и даже заседали в ООН, однако реальная политика вытолкнула их в серую сумеречную зону: государство существует, мы ведем с ним дела, принимаем его граждан, его товары, но не признаем его в политическом отношении. Одним словом, государства — совсем как люди: никто не говорил, что они должны всем нравиться. В остальном, в третьей статье Конвенции Монтевидео утверждается, что «политическое существование государства не зависит от признания со стороны других государств», так что вперед, для всех, или почти для всех, есть место. Это и доказывают следующие случаи.
Сомалиленд
Лето 1960 года в Харгейсе, столице бывшей британской колонии Сомали, по всей видимости, было жарким. 26 июня того года протекторат ее величества получил независимость как государство Сомалиленд, управлявшее отрезком земли, зажатым между Эфиопией, Джибути и Аденским проливом. Независимость продлилась всего пять дней, чего оказалось вполне достаточно, чтобы новое государство признали 35 наций. Далее, как и было запланировано, 1 июля правительство проголосовало за союз с республикой Сомали, бывшей итальянской колонией Сомали, на чем авантюра и завершилась. По крайней мере, до того момента, когда в 1991 году республика Сомалиленд провозгласила свою независимость. С тех пор правительство Харгейсы удерживает контроль над всей территорией и выполняет жизненно необходимые государственные функции для своих 3,5 миллионов граждан. Оно делает больше, чем измученное правительство Могадишо, заявляющее о суверенитете на этих территориях.
Однако в Харгейсе об этом не хотят и слышать. Союз с бывшей итальянской частью Сомали был добровольным, говорят там, и разделение должно происходить автоматически. Но этого не происходит, в том числе потому, что Африканский союз, которому было поручено заниматься этой проблемой, опасается, что независимость Сомалиленда может запустить цепную реакцию протестов на всем африканском континенте. Так, Сомалиленд оказался в ситуации, когда он отвечает всем требованиям, предусмотренным конвенциями, но его не признает ни одно государство — даже те, кто находится в аналогичных условиях. На сегодняшний день единственное признание Сомалиленд получил от муниципального совета Кардиффа в Уэльсе, где проживает большое сообщество сомалийских экспатриантов. Однако по международным правилам это не играет ровно никакой роли.
Нагорный Карабах
Среди гор восточного Кавказа расположена республика Нагорный Карабах — территория, на которой в большинстве своем проживают армяне. Республика заявила о своей независимости 6 января 1992 года. По приказу Сталина и во время советской власти это была автономная территория, принадлежавшая советской социалистической республике Азербайджан, порождению национальной политики грузина-диктатора.
Нынешняя ситуация отражает мирные соглашения, заключенные после конфликта между Арменией и Азербайджаном в период с 1992 по 1994 годы с сепаратистскими силами, контролирующими при завуалированной российской поддержке почти пятую часть армянской территории. Государство, признанное лишь Абхазией, Южной Осетией и Приднестровьем, населяют почти 150 тысяч человек, однако ситуация на территории —далеко не спокойная: пару лет назад здесь возобновились столкновения на границе, в результате которых были убиты около 20 военных с обеих сторон.
Абхазия и Южная Осетия
По мнению географов российской школы, Абхазия, отрезок суши в северо-западной части Черного моря, — это территория с субтропическим климатом, хотя многие местные жители высказали бы ровно противоположное мнение. Абхазия славится производством цитрусовых, но для советских бюрократов она была прежде всего лучшим местом летнего отдыха, и Сталин распорядился построить дачу недалеко от Сухуми, столицы этой территории. Все тот же Сталин уничтожил здесь любые формы автономии, присоединив Абхазию к Грузии. Будучи отдельным этническим сообществом, абхазцы постоянно пытаются получить независимость. Менее чем за 100 лет они заявляли о своей независимости уже трижды: впервые в 1918 году, потом в 1921 и, наконец, 23 июля 1992 года. С тех пор Абхазия существует в состоянии полуперманентного конфликта с Грузией, частью которой она формально является.
Последняя война сократила население вдвое, более 200 тысяч грузин покинули восточные районы страны, в то время как у 250 тысяч абхазцев в карманах лежат российские паспорта, позволяющие им путешествовать. Независимость Абхазии признали несколько стран, например, что очевидно, Россия, а также маленькие государства в Океании: Науру, Вануату и Тувалу. Ее независимость признали также и непризнанные государства Приднестровье, Нагорный Карабах и Южная Осетия, еще одна сепаратистская республика, территория которой входит в состав Грузии.
Здесь конфликт разыгрался не так давно: в августе 2008 года правительство Тбилиси развязало пятидневную войну, чтобы вернуть себе отколовшуюся республику, в одностороннем порядке заявившую о своей независимости при проведении референдума. За Южной Осетией, где преимущественно проживают осетины, православное население, происходящее от древних аланов, находится Россия. Сторонники независимости мечтают о союзе с осетинскими братьями, живущими по другую сторону Кавказа в российском федеральном округе Северная Осетия — Алания, а также стремятся к присоединению к России. Однако, несмотря на легендарную плодородность земли, они выживают благодаря помощи Москвы (эта помощь составляет 90% экономики территории), подлинной хозяйки этого региона.
Северный Кипр
На флаге Кипра как ни в чем не бывало красуется желтый силуэт острова с большим мысом на северо-востоке, похожим на палец, вытянутый к Средиземному морю. Это все тот же флаг, что и 16 августа 1960 года, в день независимости от Великобритании: он отражает историю острова до лета 1974 года, когда в северную треть страны вторглась турецкая армия, стремившаяся защитить граждан Кипра турецкого происхождения.
Такова была реакция Анкары на государственный переворот, в ходе которого свергли греко-православного архиепископа Макариоса, президента республики Кипр. Целью переворота было объединение острова с Грецией «черных полковников». В 1983 году эта территория, на которой сегодня находятся 43 тысячи турецких военных, самостоятельно провозгласила себя Турецкой республикой Северного Кипра, а ее столицей стала Северная Никосия. Это заявление о независимости, по мнению международной общественности, не обладает никакой юридической силой.
Сегодня государство фактически разделено зеленой линией — демилитаризованной территорией, находящейся в юрисдикции посланников ООН. Эта линия делит Кипр на две части. Северный Кипр, куда приехали более 150 тысяч иммигрантов из Анатолии, сегодня существует благодаря помощи Анкары и доходам от туризма: из Турции тысячи человек приезжают сюда играть в казино, которые запрещены в Стамбуле и его окрестностях.
Сахрави
Деколонизация — это долгая волна, которая никогда не заканчивается. По крайней мере, для народа Сахрави это оказалось именно так. Более полумиллиона человек проживают на длинной полосе земли на берегу Атлантического океана между Марокко и Мавританией: до 1975 года эта территория была испанской колонией и носила название Западной Сахары.
В годы конфликта Марокко возвело шесть гигантских стен из песка и камня длиной более 2,7 тысяч километров, фактически они отмечают границу между зоной, контролируемой войсками Рабата (это около 85% страны), и территорией пустыни, находящейся во власти фронта Полисарио, управляющего, однако, из своей столицы в изгнании — Тиндуфа, города, расположенного на самом западе Алжира.
Тайвань
Тайвань называют «проблемой двух Китаев», и это действительно очень серьезная проблема. Она появилась в период гражданской войны 40-х годов, во время которой друг другу противостояли коммунистическая партия Мао и националистическая партия Чан Кайши. С победой коммунистов в 1949 году националисты массово сбежали на остров Формоза, расположенный в 150 километрах от китайского побережья, и при поддержке Соединенных Штатов основали там республику Китай. До 1971 года это был единственный Китай, признававшийся большинством стран и имевший даже кресло в ООН. Однако с тех пор количество признающих его государств резко снизилось: без Панамы и Сан-Томе на сегодняшний день его признает менее 20 стран, в том числе горстка тихоокеанских островов, несколько центральноамериканских стран и Ватикан.
Пекин считает остров своей 23-й провинцией и периодически угрожает принудительной аннексией. Фактически два правительства сосуществуют, чередуя фазы сближения (достигаемого за счет тонкой дипломатической игры в молчанку), словесные перепалки и экономические соглашения, которые, пока не истекают сроки их действия, заставляют молчать о политических проблемах.
Приднестровье
Последний оплот международного коммунизма называется Приднестровской молдавской республикой, более известной как Приднестровье. По крайней мере, если судить по его флагу, оно гордо носит звание последнего коммунистического государства в Европе: это все тот же красно-зеленый флаг, что и у Молдавской ССР, в верхнем левом углу которого до сих пор отчетливо видны серп и молот. Перед парламентом в Тирасполе спокойно стоит памятник Ленину, указывающему путь в светлое будущее. Однако настоящее в Приднестровье довольно мрачно: республика считается едва ли не наркогосударством, погрязшим во всевозможной преступности, управляемым странной элитой, связанной с государственной компанией «Шериф», созданной двумя бывшими сотрудниками советских спецслужб.
Провозгласив независимость 2 сентября 1990 года, Приднестровье немедленно развязало войну с Молдавской республикой, к которой ранее принадлежало. Сегодня другие государства не признают эту территорию, расположенную к востоку от реки Днестр, если не считать стран, фактически относящихся к бывшим советским землям. Это не мешает, однако, главной местной футбольной команде «Шериф Тирасполь» участвовать в европейских соревнованиях, проводимых под эгидой молдавской футбольной федерации, потому что порой спорт признает те доводы, которые неведомы политике.
