Россия возвращается на мировую арену через исламский мир — точно так же, как ушла с нее четверть века назад через Восточную Европу. Россия ведет себя иначе, нежели США, провозгласившие свою гегемонию в мире после падения Берлинской стены. Америка враждебно относилась к исламскому миру, порой действовала скрытно, стремясь стандартизировать его. Стоит вспомнить известную речь американского дипломата Эдуарда Джереджяна (Edward Djerejian, американский дипломат, работавший в восьми администрациях от Джона Кеннеди до Билла Клинтона — прим. ред.) в Меридиан Хаусе в июне 1992 года. Джереджян употребил термин «the next ism» («следующий —изм»), что впоследствии стало называться «фашистским исламским механизмом». Под этим подразумевалась дружба США с реакционными режимами исламского мира, или действия, сопровождавшие так называемую войну с терроризмом, среди которых — инциденты в тюрьмах Абу-Грейб и Гуантанамо, или, выражаясь словами действующего американского президента, отличающегося своей неприязнью к мусульманам, исламофобией (основная мысль Джереджяна наоборот сводилась к тому, что «американское правительство не рассматривает ислам в качестве одного из последующих измов, противостоящих Западу или угрожающих миру» — прим. ред.).
Провал военного переворота в Турции в июле 2016 года отразился на международных отношениях, стал камнем преткновения между Россией и Америкой. Кроме того, Россия сумела разыграть исламскую карту в Турции, используя ее тесные связи с республиками Центральной Азии. Необходимо принять во внимание, что ислам играет важную роль в России, так как 20 миллионов ее граждан является мусульманами. В то же время численность населения мусульманских стран Средней Азии — больше, чем общее количество жителей России. Мусульмане составляют половину общей численности населения в странах постсоветского пространства.
Встречи приостанавливаются в тот момент, когда обстановка на международной арене накаляется. Закрываются двери, открытые после падения Берлинской стены. Появляются новые исходные данные и новый контекст, в котором Россия больше не согласна играть второстепенную роль. Выбор столицы Киргизии в качестве места проведения тринадцатой по счету встречи был сделан неслучайно. Да, Кыргызстан не является крупнейшей мусульманской республикой в Центральной Азии с точки зрения демографических показателей, территории или ресурсов. Однако его положение на перекрестке между Россией и Китаем, близость к Афганистану делают его ключевым связующим звеном между китайским, российским, тюркским и персидским духовным наследием.
Стране доводилось переживать беспокойные времена, когда Соединенные Штаты наращивали свое присутствие на восточных границах России и на западных подступах к Украине. Поэтому встреча в Бишкеке является в некотором роде ответом США и любой другой стране, имеющей такие же помыслы. Примечательно в этом отношении послание министра иностранных дел России Сергея Лаврова, адресованное участникам форума, а также присутствие заместителя главы внешнеполитического ведомства РФ Михаила Богданова и группы экспертов-арабистов, в первую очередь, координатора Группы стратегического видения Вениамина Попова и ряда видных представителей мусульманских республик Центральной Азии. Как уже было отмечено, в центре внимания был писатель Чингиз Айтматов, чья кандидатура даже выдвигалась на Нобелевскую премию. Его особая роль на форуме обусловлена не столько выдающимися талантами и глубиной мысли, сколько его политическим вкладом в общественную жизнь. Во-первых, он первым употребил термин «перестройка» (историческое явление, которое стало основой политики Горбачева и привело к развалу Советского Союза), а во-вторых, потому что киргизский писатель считал себя советским писателем. Айтматов сочетал свою национальную идентичность, которая воплощалась в его литературе, с просоветской направленностью и использованием русского языка.
В то же время, говоря о форуме, следует упомянуть возрождение мышления эпохи перестройки, сочетание национальной составляющей со связью между странами постсоветского пространства. Другими словами, Россия восстанавливает свою советскую империю в новом виде и новом контексте.
Значит, мы столкнулись с тем, что британский писатель Редьярд Киплинг называл «большой игрой». Она повлияет на дальнейшее развитие международной ситуации и, следовательно, на арабский мир. Холодная война возвращается в новом обличии. Теперь она основана не на идеологии, не на гонке вооружений и противостоянии, а на борьбе за зоны влияния и возврате того, что раньше входило в состав Советского Союза.
Еще одно замечание. Говоря об исламе, Россия имеет в виду не революционный ислам иранской модели и не консервативный реакционный ислам Саудовской Аравии, а цивилизованный и культурный ислам, который мы можем видеть в Турции. Признаки этой модели наблюдаются и в центральноазиатских странах, которые, как кажется, имеют с Турцией общие традиции и приверженность исламским ценностям. Все это объясняется как реакция на утрату исконных обычаев. В то же время наблюдается терпимость к другим религиям, понимание ценности свободы женщины, появившейся во времена большевизма, или гармоничное понимание исламской цивилизации в религиозном и социальном ключе.
Преуспеет ли Россия в выстраивании отношений с исламским миром, выполнении задачи, с которой не справились Соединенные Штаты? Хотя эта цель стояла перед предыдущим американским президентом Бараком Обамой, о чем он заявил в своей речи 4 июня 2009 года в Каире, назвав ислам частью «американской эпопеи», все заявления остались только намерениями. Успех России в исламской политике повлияет не только на ситуацию в Центральной Азии, но и на появление нового представления об исламе. Да, у России уже есть определенные успехи на этом поприще, потому что многие исламские страны не захотели отказываться от советского прошлого, начали пересматривать печальный опыт «выплескивания ребенка вместе с водой» и сохранили русский язык. Однако все это ничуть не приукрашивает новый образ мира. Современный мир не может существовать лишь в географическом пространстве, а в международных отношениях нельзя руководствоваться лишь финансовыми соображениями. Нельзя допустить возрождения материалистического, механического мышления, которое было присуще советской эпохе. России нужно больше ориентироваться на Достоевского, а не на Ленина, ведь дипломатические устремления не могут быть реализованы без четкой картины мира.
