Этой весной Цзин (Jin) превратил один из углов трехместной комнаты общежития в Пекине в импровизированную студию для стриминга. Для уединения этот 24-летний щуплый студент-аспирант полукругом прикрепил крючки на липучках к потолку и подвесил бледно-зеленую занавеску для душа вокруг своего деревянного стола. Он купил лампу для подсветки сзади и пластиковую подставку, чтобы поместить свой айфон примерно на уровне глаз. Кроме того, он уговорил своих соседей по комнате, двух кандидатов биологических наук, уходить куда-нибудь в большинство вечеров с семи до полуночи. Именно тогда он задергивает занавеску, чтобы скрыть грязные бетонные стены, достает свои пакеты с косметикой и начинает онлайн-передачу с собой в главной роли.
В одну совершенно обычную ночь Цзин смотрит то в свое маленькое лиловое зеркальце, то в сторону айфона, нежно проводя кистью для румян по скулам и рисуя карандашом изогнутые брови. Спокойная музыка играет на заднем плане, а он общается с несколькими дюжинами зрителей — он говорит, а они пишут. Иногда он поворачивает голову из стороны в сторону, чтобы показать себя в профиль. Он надевает парик с длинными черными волосами и смеется, откидывая локоны за плечи. «Этот парик не подходит к моему прикиду, — говорит он. — Поменяю-ка я его». На очереди — рыжий парик, и один его поклонник пишет: «Очень красиво».
Цзин узнает одного из своих постоянных зрителей, которые подписаны на его канал, заметив, что тот залогинился. «Давно тебя не видно было», — говорит он, когда постоянный зритель его приветствует. «Чем занимаешься?» В ответ: «Скучаю по тебе». Такое бесконечное принятие трудно не любить, поэтому Цзин неохотно прерывается, чтобы дать интервью. «Я начал заниматься стримингом, потому что моя школьная жизнь — скучная, — говорит он. — И мне хотелось чего-то более увлекательного».
Этот юноша из средней школы знает, что он гей, но он не рассказывал об этом ни семье, ни большинству друзей. В Китае гомосексуализм считался преступлением до 1997 года и психическим расстройством — до 2001 года. Сейчас общественное признание — весьма хрупкое, нет никаких законов, защищающих от дискриминации при приеме на работу, однополые браки запрещены, а некоторые родители до сих пор отправляют своих детей-геев на электрошоковую терапию, чтобы «обратить» их на правильный путь.
По словам Цзина, он чувствует себя свободнее, когда он один в своей комнате. Несколько месяцев назад он решил опробовать новую функцию для лайфстриминга в Blued, крупнейшем китайском приложении для гей-знакомств. Около 15 тысяч поклонников сейчас постоянно снабжают его запасом «монет» (beans) — виртуальной валютой, которая раз в неделю превращается в юани по курсу ни много — ни мало 1 800 юаней ($274), после того как приложение забирает себе свои 70%. Некоторые звезды договорились о разделе доходов 50 на 50.
Лайфстриминг был изобретен не в Китае, но эта страна восприняла его с энтузиазмом. В последние пару лет такие трансляции перестали быть увлечением фриков и стали мейнстримом, из всех 730 миллионов интернет-пользователей Китая их смотрят более 200 миллионов с помощью как минимум одного из 200 китайских приложений, по информации PwC (аудиторской компании PricewaterhouseCoopers). Зрители трансформируют экономику всеми этими монетами, сердечками и красными конвертами. По оценкам банковской группы Credit Suisse Group AG, стоимость всех виртуальных поощрений плюс продажи продуктов, подстегнутые промо-акциями, в этом году принесут почти 5 миллиардов долларов, тогда как в 2014 году эта сумма составляла примерно 750 миллионов долларов. Для сравнения, кинотеатры страны рассчитывают собрать около 6,6 миллиардов долларов выручки за год.
За трансляциями стоят не только дети, спрятавшиеся за занавесками для душа. «Стриминг используется в целом ряде отраслей, будь то образование или продажа продовольственных товаров», — говорит Шон Рейн (Shaun Rein), основатель и директор группы компаний China Market Research Group в Шанхае. Сейчас появились функции стриминга в ведущих онлайн-сервисах, в том числе на торговом сайте Alibaba, на Taobao China и Sina's Weibo, эквиваленте Twitter в Китае.
С ростом популярности среди населения на стриминг стали обращать больше внимания и государственные цензоры. Так как китайский режим все сильнее сжимает кольцо вокруг интернета — сильная и агрессивная тенденция, продолжающаяся с начала года, — неясно, переживет ли это причудливый и хаотический мир стриминга. Большая часть очарования этого явления связана с ощущением интимности и искренности, которое возникает, когда кто-то просто разговаривает с тобой, сидя в своей спальне, что контрастирует со снятыми по четкому сценарию государственными трансляциями. «В Китае не особенно доверяют властям, — говорит Сара Джейн Хо (Sara Jane Ho), пекинская гуру стиля, занимающаяся стримингом. — Люди хотят смотреть что-то настоящее и спонтанное».
Начиная с приложения Day One, все китайские платформы для стриминга включили системы микроплатежей, так что контент-провайдерам не нужно было привлекать рекламодателей. Поначалу аудитория состояла по большей части из молодых людей до 25 лет, живущих в провинциальных городах, где не особенно много развлечений. Первые сверхпопулярные сайты, такие как YY, предлагали стриминг с «ведущими» в стиле гейши. Охват стриминга вырос, когда эту функцию добавили такие приложения для знакомств, как Blued и Momo, а также Taobao и Weibo.
Ее подход становится все более распространенным среди китайских молодых людей с деловой жилкой, которые видят, как стриминг становится обычным инструментом брендинга. В пятницу вечером в начале июня Фан «Трой» Хуньи (Fan «Troy» Hongyi) и Чжоу Чжоу (Zhou Zhou) сидят на черном диване в своем офисе в Пекине, одетые в футболки и карго-шорты и в обнимку с подушками, на которых написано I Love London и Keep Calm and Carry On. Преподаватели New Oriental Education & Technology Group Inc., одной из самых успешных образовательных компаний в стране, они скоро начнут 90-минутную трансляцию на Yizhibo, во время которой дадут пару советов о том, «как выжить за границей» 141 тысяче фолловеров Фана.
Молодые мужчины, которым чуть за 20, сочетают шутки с практическими советами. За кадром их коллега с помощью настольных колонок добавляет декоративные электронные звуки, например, аплодисменты студии. Сначала они обсуждают ошибки перевода, например, как отвечать на вопрос «Откуда вы?» Правильным ответом будет назвать страну, а не место, где вы только что были. «Не говорите, что вы только из туалета!» — говорит Фан.
Затем они разбирают культурные ориентиры, которые китайский студент может использовать за границей для общения с английскими или американскими товарищами, включая «Дневники вампира», Backstreet Boys и Jack Daniel's. Чжоу жестами показывает, что пьет из бутылки. В этот момент их смотрят около 2,7 тысяч человек. Они завершают трансляцию, советуя обзавестись дрянным пикапом фолловеру, который попросил дать ему совет насчет свиданий. Отвечать на вопросы — ключевое, говорит Фан после трансляции, потому что взаимодействие — это то, что делает стриминг лучше, чем телевидение.
Чем и можно объяснить, почему «вместо 600 кабельных каналов у нас есть миллионы стриминг-каналов», — говорит Уильям Бао Бин (William Bao Bean), партнер в венчурной фирме SOSV и директор компании-акселератора Chinaccelerator в Шанхае. Весной этого года акселератор Бао Бина привлек 1,3 миллиона зрителей к стриминг-каналу на Yizhibo, где основатели стартапов делятся деловыми советами.
Лайфстриминг может принести славу и за пределами экрана. В июне приложение Momo арендовало сцену в Пекинском национальном парке, оснастило ее стробоскопическим освещением и пригласило туда десять своих самых популярных лайфстримеров, чтобы те в блестящих сценических костюмах смогли исполнить популярные китайские песни. Номера, в основном для двух и трех голосов, напоминали шоу «Американский идол», и присутствовавшие там руководители развлекательной компании BMG (BMG Entertainment), объявили, что хотят заключить договор с выбранными звездами и забрать их в Голливуд. «Я не понял текста, — сказал вице-президент BMG Томас Шерер (Thomas Scherer) двум исполнительницам на шпильках после того, как те закончили свою песню, — но у вас обеих чудесные голоса».
Даже китайское правительство экспериментирует со стримингом, занимаясь официальной пропагандой, например, используя его для ежегодного отчета о работе премьера Ли Кэцяна (Li Keqiang). Однако рост внимания Пекина может и навредить возможностям этого средства массовой информации. В то время как образовательные компании и голливудские влиятельные предприятия обратились к стримингу для поиска клиентов и талантов, правительство начало вводить новые ограничения. «Политически щекотливые» материалы и порно всегда были вне закона, но некоторые из последних указов — до смешного конкретные, например, запрет на показ женщин, которые игриво едят бананы, а другие — намеренно расплывчатые, чтобы чиновники могли их использовать, как им заблагорассудится.
Ранее этим летом министерство культуры расправилось с 30 приложениями для стриминга, не объяснив, что же они сделали не так. За одну ночь закрыли дюжину. Также правительство сообщило, что заблокировало более 2 тысяч хостов за «поведение, оскорбляющее ключевые социалистические ценности и негативно влияющее на здоровое развитие молодежи и подростков», согласно заявлению Управления по киберпространству Китая, которое контролирует интернет-контент.
Стриминговые компании ответили тем, что стали нанимать армии корпоративных цензоров. Примерно четверть из 230 сотрудников офиса Blued в Пекине занимаются тем, что в реальном времени мониторят аккаунты пользователей. Одна из некоммерческих организаций в Пекине рассказывает, что запланированная трансляция, посвященная повышению информированности молодых людей о психическом здоровье, внезапно была отменена его партнерским приложением вскоре после последних репрессивных мер. В стриминговом приложении Inke во время каждой трансляции показывается стандартный дисклеймер: «Если вы видите стриминг про протесты, пожалуйста, сообщите об этом — платформа отреагирует мгновенно. Интернет-полиция на службе 24 часа в день».
Цзин попал под удар цензуры однажды этой весной, когда он закидывал ногу на ногу, и при этом случайно, как он говорит, у него задралось платье, частично открыв нижнее белье. Его трансляцию тут же прервали. Группа профессиональных стримеров (Цзин — один из нескольких сотен ее членов) провели переговоры с Blued, добившись, чтобы его разблокировали.
Некоторые стримеры занимаются этим все время, но Цзин говорит, что не планирует оставлять свою учебу. Его исследования по биологии касаются генетически модифицированных организмов, а это, по его словам, перспективное направление работы. Просто это не приносит ему того кайфа, который он испытывает, сидя перед своим айфоном.
Помимо роста числа стримеров и их фолловеров, оптимисты видят, как за этим грядут огромные рыночные и культурные изменения. «Я надеюсь, мы сможем помочь людям чувствовать меньше давления, меньше дискриминации из-за различий — никто не должен ощущать себя неполноценным», — говорит основатель Blued Гэн Лэ, сорокалетний бывший полицейский.
Лайфстримеры Кайл и Клаус, возможно, способствуют распространению той толерантности, к которой стремится Гэн. Молодые люди купили свою первую квартиру в северном Пекине год назад, это своего рода обряд перехода для китайцев среднего класса. В отличие от Цзина, эти молодые люди шаг за шагом завоевали принятие своей семьи и друзей. Во время своих трансляций они обычно слоняются по дому, подшучивая над работой Клауса научным сотрудником и заброшенными танцевальными талантами Кайла. Иногда они играют с дворняжкой по имени Уголек (Coal Black), которую взяли из приюта. Это все довольно обыденно, говорит Кайл и громко удивляется, откуда у них 15 тысяч фолловеров. Он берет Уголька на руки и сам отвечает на собственный вопрос.
«Многим людям надо смотреть на нас, чтобы знать, каково это — быть открытой гей-парой, жить вместе в Китае, не скрывая этого, — говорит Кайл. — То, что мы показываем во время наших трансляций, — будни для нас, но для кого-то — лишь мечты».
