Очередная компания, участвующая в проекте «Северный поток — 2», сообщила, что из-за перспективы введения новых американских санкций получение кредитов на реализацию этого проекта стало «практически невозможным». Эту тему комментирует сотрудник варшавского центра Восточных исследований Шимон Кардась.
Biznes Alert: Как вы думаете, как отразится на будущем проекта заявление главы австрийской нефтегазовой компании OMV Райнера Зеле (Rainer Seele)?
Шимон Кардась (Szymon Kardaś): Это, несомненно, очередной сигнал, указывающий, что, с одной стороны, западноевропейские компании интересуются этим проектом, но с другой — они в полной мере осознают риски, которые сейчас с ним связаны. Во-первых, это проблема западных (в особенности американских) санкций. Хотя пакет новых ограничительных мер США (американский Конгресс принял его в августе этого года) дает президентской администрации лишь возможность ввести дополнительные санкции, которые затронут трубопроводные проекты России, сам факт появления у Вашингтона такого инструмента повысил риски, связанные с финансовым участием в проекте «Северный поток — 2».
Во-вторых, о чем тоже не стоит забывать, осторожность западных концернов связана с юридическими аспектами, вопросами по поводу статуса газопровода. До сих пор неясно, в какой мере на него будет распространяться европейское право (в особенности так называемый Третий энергетический пакет). Возможно, скоро, осенью этого года, Еврокомиссия начнет переговоры с российской стороной на тему согласования особого правового режима функционирования газопровода.
— Что это будет означать для проекта?
— Я не думаю, что компании, участвующие в проекте, предпримут на этом этапе какие-то радикальные шаги. Маловероятной выглядит также перспектива, что западные фирмы или Газпром решат от него отказаться. Однако новые обстоятельства наверняка затормозят работы, связанные с газопроводом. Я бы ожидал очередных этапов двусторонних и многосторонних переговоров между участниками проекта, которые займутся пересмотром модели его финансирования. Они могут затянуться на недели и даже месяцы. Задержки могут быть связаны также с началом переговоров между Москвой и Брюсселем на тему правового режима для «Северного потока — 2».
— Опасаются ли банки, что американские санкции окажут негативное влияние на реализацию проекта?
— Официальной позиции банков мы не знаем, так что эту тему комментировать сложно. Ясно, однако, что для банков, представляющих западный капитал, финансовое участие в такого рода инвестициях из-за американских и европейских санкций становится более рискованным. Показательный пример, который иллюстрирует, как санкции заставляют банки действовать более осторожно, — это история первого этапа приватизации «Роснефти» (в декабре 2016 года российский нефтяной гигант продал 19,5% акций консорциуму, состоящему из фонда Qatar Investment Authority и трейдера Glencore). Изначально интерес к финансированию этой сделки проявил итальянский банк Intesa Sanpaolo, который собирался выделить кредит на половину необходимой суммы. Потом спустя несколько месяцев он заявил, что откажется от участия в транзакции из-за санкционных рисков. Можно предположить, что действующие санкции и риск введения новых заставит западные финансовые организации с осторожностью подходить к участию в проектах вроде «Северного потока — 2».
Появляется также вопрос, который затронул глава компании OMV: есть ли шанс получить финансирование от российских или азиатских банков? Будут ли финансовые организации из азиатских стран, а особенно Китая готовы принять участие в такого рода сделках? Пока четких сигналов на этот счет не поступало, вопрос остается открытым. Даже если в этом отношении что-то начнет происходить, потребуются переговоры, а они займут не один месяц. Это связано с переговорной стратегией, которой придерживаются азиатские финансовые институты.
— Санкции до сих пор остаются теорией. Президент Дональд Трамп пока не привел их в действие. Могут ли они стать инструментом давления на Россию?
— Ситуация, которую мы сейчас наблюдаем, служит прекрасным примером того, как даже не использование, а появление инструмента, который стал своего рода дамокловым мечом, создает ситуацию неопределенности и заставляет западных партнеров Газпрома (в данном случае, компании, участвующие в проекте «Северный поток — 2») действовать осторожно. Этот инструмент еще не привели в действие, но он уже изменил положение дел. Высказывания, которые мы сейчас слышим, свидетельствуют, что вне зависимости от того, решится ли Вашингтон ввести против России новые санкции, западные компании при принятии своих бизнес-решений будут учитывать саму возможность их появления.
Впрочем, западные компании, участвующие в проекте «Северный поток — 2», занимали осторожную позицию и до появления нового санкционного закона, когда действовали ограничения, введенные в 2014-2016 годах. Во-первых, Газпрому пришлось не один месяц согласовывать с партнерами принципы финансирования своего проекта. В громких заявлениях российского концерна, которые прозвучали сразу появления соглашения акционеров (его подписали в 2015 году во Владивостоке), шла речь о том, что финансовую модель проекта удастся представить в течение шести месяцев. В итоге о достижении окончательных договоренностей по этому вопросу сообщили только весной 2017 года, то есть на год позже, чем планировалось. Во-вторых, когда стали известны некоторые детали этих договоренностей, выяснилось, что западные компании не будут вкладывать деньги классическим способом, то есть направлять на связанные с проектом инвестиции собственные средства, а выделят кредит под довольно высокие проценты. Раз даже те ограничения, которые работали до появления нового американского санкционного закона, влияли на позицию западных партнеров Газпрома, можно ожидать, что перспектива появления новых санкций США заставит их действовать еще более осторожно. Недавнее высказывание главы компании OMV служит тому отличным доказательством.
