«Рекомендую вам посмотреть в том направлении», — сказал генерал-майор Игорь Конашенков с улыбкой, указывая на воды Средиземного моря с борта фрегата «Адмирал Эссен».
Пару мгновений спустя два стремительных сгустка шума и дыма оповестили о запуске семи крылатых ракет с двух подводных лодок Российского черноморского флота.
По словам Конашенкова, ракеты «Калибр», каждая с боевым зарядом в полтонны, ударили по объектам Исламского государства (организация запрещена в России) к юго-востоку от Дайр-эз-Зора в четверг около полудня, примерно через час после запуска. Этот город — ключевой стратегический форпост в восточной Сирии, куда отступили бойцы ИГИЛ. Позже активисты оппозиции сказали, что как минимум 39 гражданских было убито во время воздушных атак, произведенных Россией и поддерживаемыми США коалиционными силами по всей стране.
Присутствие при запуске ракет стало последним номером программы для группы российских и зарубежных журналистов, включая сотрудников The Guardian, посвященной деятельности России в Сирии и призванной показать, что и мир, и война в стране находятся под контролем Москвы.
Каждый этап тура держался в тайне до последнего момента, автобусы и транспортные самолеты прибывали в неизвестные места, а во время ночного путешествия по Средиземному морю не было ни намека на то, чего следует ждать.
Тур начался с ночного перелета с военного аэродрома неподалеку от Москвы до авиабазы Хмеймим у прибрежного города Латакия, где размещаются российские военные силы с момента их вмешательства в конфликт на стороне правительства президента Башара Асада в сентябре 2015 года.
Поездка показала, насколько Россия оказалась вовлечена в конфликт. Она проходила под бдительным взглядом Конашенкова, главного спикера армии, чьи частые брифинги по телевидению стали лицом операций России в Сирии. В отличие от своей бесстрастной манеры выступать на трибуне, сейчас Конашенков представляет собой более выразительную фигуру, когда, дымя тонкими сигаретами, читает длинные проповеди о журналистской этике и западном лицемерии корреспондентам.
Намеки на жертвы среди гражданского населения отметаются, как «политические», равно как без колебаний отметаются и предположения, что российские и сирийские воздушные атаки были беспорядочными. Щекотливые вопросы во время брифингов не поощряются.
В Алеппо, куда мы добрались во вторник на транспортном самолете «Антонов» советской эпохи, который приземлился на аэродром города под ужасающим углом, чтобы избежать зенитного огня с земли, серия коротких остановок в ходе тура, казалась, специально была спланирована, чтобы продемонстрировать роль России в восстановлении города.
Обширные районы восточного Алеппо — часть которого находилась под контролем повстанцев до конца прошлого года — до сих пор остаются почти полностью обезлюдевшими руинами, но в некоторых частях города начались работы по реконструкции. На центральной площади Саадалла аль-Джабири, поблизости от которой проходили линии фронта, рабочие положили новую брусчатку, а над самой площадью доминирует теперь огромный портрет Асада.
В школе в западной части города, которая в ходе боев оставалась в руках правительства и которая во время войны попала под ракетный обстрел повстанцев, когда прибывают журналисты, школьники поют патриотические песни, а учителя выражают благодарность России с помощью российских военных переводчиков.
Когда позже делается остановка у городской Мечети Омейядов, датированной 715 годом и сильно пострадавшей во время войны, муфтий Алеппо, Махмуд Аккам (Mahmoud Akkam), звучит в том же духе.
Аккам благодарит Рамзана Кадырова, неоднозначного поддерживаемого Кремлем лидера Чечни, за денежное пожертвование в 14 миллионов долларов на восстановление мечети, и отрицает, что часть повреждений мечети и окрестностей были нанесены во время российских или сирийских правительственных воздушных атак. «Это все были террористы», — говорит он. Эту линию гнули каждый раз, когда во время поездки попадались руины и разрушения.
На следующий день русские показывали противоминный центр в пригороде Хомса, где восемь инструкторов, прилетевших из России, ведут для сотен сирийских новобранцев шестинедельные курсы по разминированию, после чего тех посылают на поля в качестве саперов.
Состоялся также визит в одну из четырех «зон деэскалации», к северу от Хомса, где организовали контрольно-пропускной пункт, через которой гражданские могут переходить с правительственной территории на ту, что контролируется Свободной сирийской армией, умеренными повстанцами.
Четыре эти зоны были созданы после переговоров в столице Казахстана, Астане, в мае. Россия, Турция и Иран выступают гарантами соглашений, заключенных там, и российская военная полиция охраняет этот контрольно-пропускной пункт. В районе боевых действий военная полиция в красных беретах и на бронеавтомобилях «Тигр» с маркировкой на русском и арабском языках играет очень заметную роль.
Александр Сазонов, российский офицер, командующий в зоне деэскалации Хомса, сказал, что русские регулярно поддерживают связь с оппозиционными группами через скайп, и сообщил, что за два месяца с момента открытия контрольно-пропускного пункта, никаких крупных инцидентов не происходило. Когда приехали журналисты, как будто по команде появились четыре российских грузовика с гуманитарной помощью, и русские продемонстрировали прозрачные пластиковые пакеты, наполненные основными продуктами питания и с сообщением на русском и арабском внутри: «Россия с вами».
Помимо своей наземной миротворческой роли Россия по-прежнему активно занимается прикрытием с воздуха сирийских и иранских наземных войск. Генерал-лейтенант Александр Лапин, глава российского контингента в Сирии, сказал, что российские авиаудары на прошлой неделе помогли сирийским войскам сломать трехлетнюю осаду ИГИЛ вокруг Дайр-эз-Зора, добавив, что только 15% территории Сирии остается под контролем экстремистских исламистских групп.
«Операция по уничтожению бойцов террористических групп ИГИЛ и Джебхат ан-Нусра (запрещены в РФ, — ред.) на территории Сирии будет продолжаться вплоть до их полного и гарантированного уничтожения», — сказал он.
Сирийская интервенция, несомненно, сделала Россию крупнейшим игроком на Ближнем Востоке, а западное требование сместить Асада сейчас в значительной степени отошло в тень из-за новой реальности на месте событий.
«На первый взгляд, сирийская авантюра России принесла неожиданный успех. Стоимость ее относительно невелика и компенсируется возможностью использовать ее в качестве маркетингового мероприятия для российского оружия», — сказал Марк Галеотти (Mark Galeotti), старший научный сотрудник Института международных отношений в Праге.
Сирийская война также изображается как возвращение России на мировую арену в качестве крупного игрока. Ракетный запуск в четверг был быстро освещен российскими журналистами на борту и опубликован информационным агентством ТАСС под хард-роковый саундтрек.
Но сирийская операция не смогла увлечь воображение простых россиян. Опрос независимого центра «Левада» в начале сентября показал, что только 30% россиян хотело, чтобы военная операция в Сирии продолжалась.
Москва «по сути, теперь заперта в войне и конца этому не видно», сказал Галеотти, поскольку даже полное поражение ИГИЛ вряд ли принесет в Сирию прочный мир.
Для Конашенкова цель операции — сделать Сирию «цивилизованным, секулярным обществом», и он сказал, что эта операция очень многому научила россиян. «Опыт, который у нас был в Сирии, для нас абсолютно бесценен, — сказал он. — Сейчас мы находимся на совершенно ином уровне, чем мы были всего несколько лет назад. Это как разница между карандашом и ручкой — мы все еще выполняем те же функции, но делаем все красивее, надежнее и эффективнее».
