Украинцы называют это голодомором — уничтожением (или мором) с помощью голода четырех миллионов своих соотечественников в период с 1932 по 1933 год. Нигде больше на территории СССР голод не был в то время таким ужасным. Четыре пятых его жертв — украинцы. Большинство из них были крестьянами, которых лишили всего — земли, домашнего скота, — когда Сталин стал загонять их в крупные коллективные хозяйства. Затем у них конфисковали зерно, последние запасы семян и продовольствия, и в результате они стали умирать от голода. Эти крестьяне ели все, что можно было найти: солому, кору, мох, кошек и собак. А потом они просто ложились и умирали. Некоторые люди сходили с ума и поедали своих собственных детей. Матери бросали своих младенцев и пытались убежать. Дороги были усыпаны трупами.
Этот террор с помощью голода скрывался советскими властями, однако он оставил глубокий шрам в коллективной памяти украинцев. После развала советского режима в 1991 году националистические правительства в Киеве использовали силу этой памяти для объединения Украины против России, а в центре этой кампании находились обвинения Москвы в организации геноцида против украинцев (эти обвинения яростно отвергались российским правительством). Их нарративы подкреплялись устными историческими проектами, исследовательскими институтами по изучению голодомора, а также публикацией изобличающих документов из советских архивов.
Эти же источники и у книги «Красный голод: Война Сталина против Украины» (Red Famine: Stalin's War on Ukraine by Anne Applebaum), написанной Энн Аппельбаум (Anne Applebaum), известным и признанным автором таких работ как «Железный занавес» (Iron Curtain) и «ГУЛАГ» (Gulag). Использованные источники придают ее последней работе научный авторитет, но это, несомненно, вызовет раздражение у левого академического истеблишмента — как правило, его представители враждебно настроены по отношению к украинской точке зрения, — занимающего господствующее положение в преподавании советской истории в Британии и в Америке. Однако это также создает живой нарратив, способный передать ужас этого преступления против человечности. Новая книга Аппельбаум — нелегкое чтение, она вызывает шок, она огорчает, она безжалостна в своей беспросветности, и только некоторые примеры доброты приносят облегчение.
Как свидетельствует подзаголовок, Аппельбаум с сочувствием относится к украинской интерпретации. Она приводит убедительные аргументы в пользу того, что этот голод был актом геноцида, но не в том смысле, что Сталин пытался убить всех украинцев — как Гитлер планировал уничтожить всех евреев, — а в том смысле, что он собирался «физически уничтожить наиболее активных и сознательных украинцев». Он проводил кампанию, направленную на то, чтобы предотвратить повторное появление националистического движения (так, как это было в 1917 году), объединяющего крестьянство и украинскую политическую элиту.
Геноцид был определен в 1944 году Рафаэлем Лемкиным (Raphael Lemkin) не обязательно как «непосредственное разрушение нации», но как «скоординированный план различных действий», направленных на уничтожение «главных (политических) основ жизни национальных групп». Как указывает Аппельбаум, это широкое определение было отвергнуто Советами в ходе обсуждения в ООН конвенции о геноциде, потому что они знали, что это будет использовано для предъявления им обвинения за их действия на Украине.
Конвенция ООН 1948 года подняла планку при определении понятия «геноцид» и определила его уже как уничтожение всей этнической группы, как это было в случае Холокоста. Согласно этому критерию, как признает Аппельбаум, голод на Украине не был геноцидом. На самом деле, он проводился, в основном, самими украинцами.
Но для нас важно, не название, а понимание того, как это случилось. Именно в этом и заключается важность книги «Красный голод». Голод случался и до 1917 года, преимущественно он был вызван сочетанием засухи и слишком высоких налогов, хотя обычно он сопровождался еще и некомпетентностью правительства. Однако большевики не доверяли крестьянам и даже враждебно к ним относились, поскольку их небольшие хозяйства делали из них «мелких буржуа» — в соответствии марксистской идеологией.
В период гражданской войны, продолжавшейся с 1917 года по 1921 год, большевики реквизировали у крестьян продукты питания и семена, а также убивали во имя «классовой борьбы» кулаков (богатых крестьян), которые оказывали им сопротивление. А если продовольствия уже не было, то считалось, что оно было спрятано «кулацкими спекулянтами» и «контрреволюционерами». В результате в 1921-1922 годах возник масштабный голод, особенно в Поволжье — там была засуха, и, вероятно, более пяти миллионов людей погибли от голода и болезней.
Но в случае с голодомором, по мнению Аппельбаум, все было иначе. Он не был вызван засухой и не явился прямым следствием связанной с коллективизацией экономической катастрофы, когда половина поголовья домашнего скота в стране была забита советскими крестьянами, не желавшими отдавать своих животных. Причиной голода большого количества украинцев была карательная кампания по конфискации, которая осуществлялась в отношении них как национальной группы, и проводилась она в тот момент, когда было известно, что они уже голодали и что они в результате умрут.
В 1921 году правительство Ленина остановило процесс конфискации и обратилось за международной помощью, когда признаки голода в стране уже стали очевидными. Однако сталинский режим продолжил начатое дело в 1932 году. Если бы Советы прекратили экспорт продовольствия и открыли свои запасы зерна, то это могло бы спасти миллионы жизней. Вместо этого советское правительство решило наказать те коллективные хозяйства, которые не выполняли квоты по поставкам зерна, и, согласно своей извращенно логике, они полагали, что украинские националисты в органах государственного управления их защищают.
Поверив в существование выдуманных спецслужбами националистического и крестьянского движений, Кремль забрал большую часть продуктов питания из тех мест, где украинское движение было более сильным в революционный период, или там, где, по мнению руководителей страны, в партию в 1920-е годы просочились «буржуазно-националистические элементы», то есть в тот момент, когда советское правительство поддерживало националистические меньшинства. Самая высокая смертность была в Киевской и Харьковской области, где голод случался редко, но где существовало сильное сопротивление коллективизации.
Сталин приказал правоохранительным органам остановить людей, покидающих районы голода. Он не хотел, чтобы известие об этом кризисе распространилось по остальной территории СССР, и, кроме того, он скрыл этот кризис от внешнего мира. История об этом сокрытии является одной из самых блестящих глав в книге Аппельбаум. В ней вскрывается ложь советского режима, манипуляции с данными переписи населения, а также показана наивность таких иностранных визитеров, как Эдуард Эррио (Édouard Herriot), французского писателя левого толка, который в 1933 году путешествовал по Украине и сообщил о том, что это «цветущий сад».
Однако вряд ли предпринятые Советами действия можно назвать «войной Сталина против Украины». Украина была не единственным регионом, пострадавшим от голода. Казахстан также потерял большое количество населения в процентном отношении. Аппельбаум могла бы более активно использовать подобное сравнение в поддержку своих выводов, однако, как она подчеркивает в заключительной главе своей впечатляющей книги, ни в каком другом месте память об этом голоде не сыграла такую важную роль в формировании национальной идентичности людей, как это произошло на Украине после 1991 года.
