Чего только не может произойти в результате знакомства по интернету. Павел Гриб, девятнадцатилетний украинский студент, через интернет познакомился с русской девушкой. Оба захотели встретиться в Белоруссии. И 24 августа молодой человек отправился туда. В Киеве он сел в междугородний автобус и поехал в Гомель, город в соседней стране.
Но поездка приняла неожиданный поворот. Хронически больной Павел исчез. Встревоженный отец Игорь, пограничник на пенсии, тотчас же отправился тем же путем и сам занялся расследованием. «Мне подтвердили, что автобус, где был Павел, беспрепятственно пересек границу. Но затем в Гомеле один полицейский показал мне в компьютере, что российская секретная служба ФСБ объявила моего сына в международный розыск».
Таким образом, появилась по меньшей мере причина исчезновения молодого человека. Отец заявил в разговоре с WELT, что он в Гомеле испытал двойственное чувство: «Не может быть ничего хуже, когда член семьи бесследно исчезает. Пока я почувствовал себя немного лучше. Павел, вероятно, жив. Но, с другой стороны, стало ясно: Павел явно находится там, где ему лучше было бы не находиться».
После этого история попала в СМИ. Один киевский телеканал сообщил, что ФСБ в Белоруссии похитила студента и увезла его в Россию. В передаче телеканала можно было даже услышать женский голос, предположительно, голос его вышеупомянутой подруги. Девушка говорила, что ФСБ использовала ее и заставила заманить Павла в ловушку спецслужбы. Непонятной остается роль белорусских властей. Киев требует объяснений и от Белоруссии, в то время как Минск надеется «по-прежнему на хорошие» отношения и не исключает, что может быть проведено расследование в отношении предполагаемых похитителей.
Эта глава истории вызывает вопрос, на который не может ответить и отец Павла Игорь: если несовершеннолетняя девушка находилась под давлением ФСБ, почему тогда на телевидении открыто говорили о преемнике страшного КГБ? Окончательно все стало ясно, когда российские власти подтвердили, что студент находится в тюрьме Краснодара на юге России. Украинские дипломаты получили возможность навестить его там. Отец тоже планировал навестить Павла, но второе посещение на той же неделе разрешения не получило.
Это не единственный случай подобного рода. Он напоминает о практике советской тайной полиции после Второй мировой войны, когда, в первую очередь в Вене и Западном Берлине, исчезали критики России. В ГДР подобным образом действовала Штази. Сгодняшние российские спецслужбы продолжают эту традицию. Особенно ярким примером явился российский критик режима Леонид Развозжаев, который в Киеве в агентстве ООН хотел просить убежища. После того, как он вышел из агентства, четыре человека затащили его в миниавтобус. Спустя два дня он оказался в московской тюрьме и в 2014 году был осужден на четыре с половиной года заключения.
В качестве доказательства Гриб предъявляет медицинское заключение. Болезнь сына, ряд «врожденных аномалий», являются следствием радиационного облучения в зоне Чернобыля. Его мать, говорит Гриб, была ликвидатором, то есть работала медсестрой во время устранения последствий ядерной катастрофы.
Ситуация выглядит иначе в случае с журналистом, блоггером и писателем Станиславом Асеевым. 27-летний журналист жил на востоке Украины в Донецке и под псевдонимом Станислав Васин писал оттуда для таких серьезных СМИ, как «Дзеркало тижня» и Радио Свобода в Киеве. Таким образом, Асеев в фактически оккупированном Донбассе, в «Донецкой народной республике» писал для СМИ на «вражеской территории» в свободной части Украины.
В июне Асеев бесследно исчез. Через несколько недель «Народная республика» подтвердила уже курсирующие предположения о том, что журналист находится в заключении. Против него, как говорит его друг в Киеве Егор Фирсов, выдвинуто обвинение в государственной измене. Фирсов, бывший делегат, опубликовал в Facebook выдержки из письма, написанного Асеевым в заключении.
В нем Асеев пишет также, чтобы успокоить своих близких: «Все в порядке. Я не скучаю». Во время прогулок он занимается спортом, много читает и начал писать новую книгу. Во время пробежек во дворе он пытается восстановить в памяти последние события на свободе. «Вообще воспоминания здесь являются особым способом занятий».
Асеев, по сообщению его друга, не надеется ни на освобождение, ни на правосудие, «только на обмен военнопленными». Уже три года Украина и сепаратистские «народные Донецкая и Луганская республики» обмениваются взаимными упреками по поводу количества указанных военных или добровольных бойцов, находящихся в заключении у другой стороны.
При этом «народные республики» постоянно и успешно пытаются выдавать за «военнопленных» или «вражеских агентов» удерживаемых у себя в заключении гражданских активистов. Это тоже пробуждает воспоминания о временах холодной войны. Советский Союз многократно при обмене агентами с Западом старался заполучить арестованных советских шпионов, предлагая в качестве объектов обмена политических заключенных (в его глазах «иностранных агентов»). Это произошло с еврейским правозащитником и позднее израильским министром Натаном Щаранским.
Освобождение всех военнопленных является одним из центральных пунктов Минских мирных соглашений для Восточной Украины. Как у Украины, с одной стороны, так и у «народных республик» сепаратистов, с другой, есть свои списки нескольких сотен заключенных, которыми они хотят обменяться. В 2016 году, в частности, украинскую журналистку Марию Варфоломееву обменяли на мужчину, который, согласно материалам СМИ, был сотрудником спецслужб России. Однако в этом году, по сообщению Deutsche Welle со ссылкой на родственников военнопленных, еще не было никаких обменов. Пока продолжается украинский кризис, продолжается и эта мрачная торговля людьми.
