Каталонские власти считают состоявшимся признанный незаконным референдум о самоопределении и готовы запустить процесс создания независимого государства. Официальный Мадрид заявляет о срыве голосования, сопровождавшегося вспышками насилия со стороны национальной гвардии, и не принимает во внимание итоговый результат плебисцита, названного «пародией на демократию».
Сбылись худшие ожидания в отношении каталонского референдума о независимости: попытка властей автономии организовать свободное волеизъявление граждан, противоречащая законам страны, вылилась в массовое противостояние с подчиненной центру полицией, имевшей приказ не допустить проведения плебисцита. Референдум фактически был сорван: часть избирательных участков не открылась, часть была разгромлена полицейскими, накануне голосования был выведен из строя вычислительный центр, где должен был проходить подсчет бюллетеней, также был запрещен доступ к спискам избирателей. В ответ правительство Каталонии разрешило участникам референдума печатать бюллетени дома и голосовать на любых участках. В итоге условия проведения голосования не были соблюдены, референдум проводился без списков голосующих, без контроля, подсчета голосов и системы передачи результатов, без независимых или международных наблюдателей по правилам, которые пришлось менять за час от открытия избирательных участков — тех, что смогли открыться. При этом президент Женералитета Каталонии Карлес Пучдемон-и-Казамажо (Carles Puigdemont i Casamajó) назвал референдум состоявшимся. Обнародованы и результаты подсчета голосов: каталонские власти сообщили, что в 90 процентах поданных бюллетеней стоит «да» как ответ на вопрос «Хотите ли вы, чтобы Каталония была независимым государством в форме республики?». Явка, по утверждению правительства автономного региона, составила 42 процента, несмотря на попытку Мадрида блокировать голосование. Пучдемон объявил, что результаты референдум обязывают его правительство следовать воле народа и регион получил право создать собственное независимое государство, поскольку за этот вариант проголосовало абсолютное большинство пришедших на избирательные участки. Премьер-министр Испании Мариано Рахой (Mariano Rajoy) в свою очередь заявил о провале референдума. Еврокомиссия его итоги, разумеется, не признала, хотя некоторые депутаты Европарламента отметили право Каталонии на сецессию (выход из состава государства).
В Каталонии не было абсолютного большинства желающих отделиться от Испании — возможно, до 1 октября. После упрямого полицейского насилия, сцены которого облетели весь мир, сторонников у сепаратистов должно прибавиться. Об уровне противостояния говорят и те кадры, на которых каталонская полиция встает между избирателями и национальной гвардией, подчиненной Мадриду, собой разделяя враждующие стороны. Без таких действий, возможно, люди пострадали бы куда как серьезнее.
Мог ли Мадрид сделать что-то иначе, дать каталонцам с достоинством проголосовать и продолжить оспаривать решение об отделении, и без того не совсем вероятное (по данным опросов ему вполне могло не хватить сторонников), в судах? Столица пошла силовым путем, не допуская отклонений от основного закона, в котором не значится право отдельных областей королевства на самоопределение, и уголовного кодекса, требующего пресечь беззаконие.
Могла ли официальная Барселона, настаивавшая на возможности демократического выражения желаний значительной части народа, отказаться от референдума? Нет, ведь его организация была одним из основных предвыборных обещаний нынешней каталонской власти. В Каталонии срыв референдума силами полицейских расценили как худшие антидемократические события за последние 40-50 лет, прямо сравнивая действия центральных властей с репрессиями франкистской диктатуры. В Мадриде говорят о полной неспособности правительства Мариано Рахоя решить вопрос иным путем, не допуская насилия и не сделав полицию заложницей политических игр. Как одни, так и другие считают события 1 октября фундаментальным нарушением демократического порядка. Вряд ли среди противоборствующих сторон есть та, которая более права. Отныне между Барселоной и Мадридом пролегает пропасть, преодолеть которую практически невозможно.
