Абсурдность северокорейской диктатуры легко высмеивать. Ким Чен Ын, со своей стрижкой под горшок в стиле 1930-х годов (утверждают, он делает это специально, чтобы походить на своего дедушку Ким Ир Сена, основателя режима), со старомодным костюмом в стиле Мао, с коротким, толстеньким телом, уже сам по себе выглядит как персонаж для комикса. Официально его считают всемогущим гением, ему поклоняются как богу и постоянно показывают его в окружении людей, в том числе увешанных медалями высших военных офицеров, которые смеются, хлопают и истерично кричат.
Но мы, конечно, знаем, что жизнь в Северной Корее может быть какой угодно, но только не смешной. Голод регулярно выкашивает население. Почти 200 тысяч политзаключенных содержатся на рабском положении в бесчеловечных условиях трудовых лагерей, и им повезёт, если их не «запытают» там до смерти. Свободы слова в этой стране не существует. Запрещается не просто выражать сомнения в божественном статусе Кима; для выживания надо регулярно демонстрировать своё поклонение перед ним.
Не исключено (и даже весьма вероятно), что многие северокорейцы ведут себя как идолопоклонники лишь потому, что вынуждены так поступать. Другие же попадают в эту колею, потому что ничего другого, лучше, просто не знают. Как и люди в других странах, они автоматически принимают нормы окружающего мира, не задумываясь об их достоинствах. Впрочем, некоторые северокорейцы — возможно, их немало — могут искренне верить в культ династии Кимов, который, как и все культы (и вообще религиозная вера), создан из элементов и кусочков, взятых из других культур, верований и традиций.
Чем-то культ Кимов обязан сталинизму, чем-то мессианскому христианству, чем-то конфуцианскому поклонению предкам, чем-то местному шаманизму, а чем-то поклонению своему императору японцев, правивших Кореей в первой половине XX века. Отец Кима, Ким Чен Ир, якобы родился на горе Пэктусан, которая считается священным местом, где более 4000 лет назад родился и божественный основатель первого корейского королевства, человек-медведь по имени Тангун. Рождение Ким Чен Ира, так же известного как «Любимый Вождь» (его отец, Ким Ир Сен, был «Великим Вождём»), вызвало смену зимы весной, оно освещалось яркой звездой в небе.
Всё это может звучать нелепо, но в любой религии рассказы о чудесах неизбежно так звучат. Важно, что люди в них верят.
В этом смысле северокорейцы ничуть не страннее верующих в любой другой стране. Часто находятся убедительные причины, почему те или иные верования находят мощный отклик. Ислам и христианство находили готовых к обращению среди отверженных и угнетённых, потому что они предлагали им равенство в глазах Бога. Северокорейская вера в целом менее инклюзивна. В её основе лежат чувства этнической чистоты и священного национализма, которые надо защищать любой ценой от враждебных сил.
Как и у Польши, с её сильным христианским образом национального мученичества, в истории Кореи доминировали великие державы — в основном Китай, но также Россия, а заметнее всего, начиная с первого зверского вторжения в XVI веке, — Япония. Американцы появились позднее, однако официальная ненависть к американскому империализму в Северной Корее вызвана не только жестокостями Корейской войны, но и долгой памятью об иностранном угнетении.
Доминирование внешних держав создало в корейской истории два полюса — коллаборационизм и сопротивление. Некоторые представители правящих классов в различных корейских королевствах сотрудничали с иностранными державами, а некоторые боролись с ними. Это привело к возникновению глубокой ненависти между самими корейцами.
Ким Ир Сен начинал свою карьеру как коллаборационист. Он был выбран Сталиным в качестве коммунистического лидера-марионетки для Северной Кореи. Именно поэтому легенды о Киме как о герое сопротивления японцам во время Второй мировой войны, а позднее американцам и их южнокорейским «коллаборационистам», стали так важны.
Северокорейский национализм, с его культом опоры на собственные силы, известным как «чучхе», является столь же религиозным явлением, сколь и политическим. Защищать династию Кимов, превратившуюся в символ сопротивления Кореи внешним силам, — это священная задача. А когда святое перевешивает политику, компромисс становится почти невозможным. Люди могут вести переговоры, если возникает конфликт интересов, но не по поводу вопросов, которые они считают святыми.
Дональд Трамп, девелопер, работавший на рынке недвижимости, уверен, что обо всём можно договориться. Для бизнеса нет ничего святого. Его представления о заключении сделок сводятся к тому, чтобы максимально загрузить другую сторону блефом и угрозами. Именно поэтому он обещает «полностью разрушить Северную Корею» (это обещание, кстати, предполагает убийство более 20 млн человек). Трудно представить, что Ким Чен Ына, божественного защитника своего народа, можно принудить к переговорам такими пустыми угрозами.
Не исключено, что Ким, а также, наверное, некоторые подданные его деспотической власти, скорее предпочтут, чтобы их уничтожили, чем сдадутся. И это будет не первый случай в истории, когда подобный культ становится суицидальным.
Впрочем, есть и другой, более вероятный риск. За агрессивными твитами Трампа и его хвастливыми заявлениями на публике обычно следуют более осторожные заявления высших членов его кабинета, поэтому Ким может не воспринимать всё это всерьёз. Он вполне может решить, что Трамп всегда блефует, а его угрозы никогда не станут реальностью.
И это может подтолкнуть Кима к безрассудным действиям (например, нацелить ракету на Гуам), на которые США будет вынуждены ответить тем же. Результатом станет катастрофа, причём не только для корейцев, которые верят в священную миссию Кима, но и, прежде всего, для миллионов корейцев, которые живут всего лишь в 55 км от границы с КНДР, и которые в культе Кима вообще никак не участвуют.
