«Ох уж эти иностранные эксперты и журналисты. Бегаете тут целыми днями. Чего ради? Вы все равно ничего для нас не делаете».
У женщины — обесцвеченные перекисью водорода волосы, на ногах — сапоги. Она стоит по щиколотку в глине. В крыше каждого второго дома вдоль сельской дороги — большие дыры от снарядов «Града».
Мы находимся в десятке километров от южноосетинской столицы Цхинвали. За два года до этого грузинские и российские войска столкнулись в этом районе в ходе грузинской войны 2008 года. Сейчас Южная Осетия стала заброшенной землей, не признанной практически никем.
В тот же год грузинской войны США и несколько стран ЕС признали Косово. Женщина удивляется такой непоследовательности.
«Почему албанцы получили два собственных государства, а нам нельзя даже одного?» — восклицает она, а снег, кружась, падает ей на лицо и покрывает милосердным слоем белой пудры разбомбленные дома.
Я могла бы сказать, что внешняя политика непоследовательна, нелогична или несправедлива, и поэтому Косово позволили быть самостоятельным, но это не значит, что так будет и с другими. Международное сообщество вообще не любит признавать новые страны, распахивая тем самым ящик Пандоры. Что вы, на самом деле, поступаете наилучшим возможным образом, ведя переговоры со своим правительством и обсуждая далеко идущую автономию. Несмотря на то, что вы, точно так же, как и Косово, пережили гражданскую войну, и несмотря на то, что вы ни капли не верите своему правительству.
Каждый раз, когда я читаю о референдуме в Каталонии, я думаю о той женщине.
Будучи представителем меньшинства (финской шведкой), я всегда буду испытывать инстинктивную симпатию к любой форме борьбы за то, чтобы оставаться тем, кто ты есть, за то, чтобы не только говорить на своем языке, но и иметь возможность учиться и вести на нем интеллектуальные беседы. Такую борьбу часто невозможно объяснить человеку, который относится к группе большинства, потому что трудно понять ценность того, чем ты всю свою жизнь пользовался даром.
Но ничто не заставит меня поверить, что мир станет лучше, если каждая группа, которая воспринимает себя как нечто отдельное, получит собственные флаг и гимн.
Есть много примеров того, как такого рода вопросы могут решаться посредством переговоров. Финские Аландские острова — архипелаг, где говорят только по-шведски. И в 1917, и в 1919 году на Аландах собиралось множество подписей, 90% жителей требовали сделать острова частью Швеции. Но ООН решила, что, в соответствии с международным правом, Аландские острова принадлежат Финляндии.
Правительство в Хельсинки воздержалось от того, чтобы выслать военный корабль и разбомбить Мариехамн до полного подчинения. Вместо этого в ходе дискуссий нашли решение, которое обеспечивало Аландским островам обширную автономию и языковые и культурные права. Модель отлично работает вот уже почти 100 лет.
Испанская полиция применяла излишнюю силу в Каталонии, и это ужасно и не подлежит оправданию. Но фактом остается то, что каталонский референдум был так же незаконен, как и в Крыму, — с точки зрения международного права.
В отличие от многих осетин, абхазов, грузин и украинцев, с которыми я встречалась по работе, я не верю в чистые, девственные, богом данные страны. Большинство стран возникли по различным причинам: империалистическим, политическим, в связи с интересами соседних крупных держав, по чистой случайности. Это приводило к несправедливостям и непоследовательностям.
Но ни на одну несправедливость нельзя ссылаться впоследствии, ни одну границу нельзя целую вечность двигать туда и обратно. Почти всегда лучше работать с тем, что у тебя уже есть. Прийти к согласию со своим соседом. Жить в этом несовершенном мире.
