«Уже в первые дни революции латышские стрелки подчеркивали, что они являются армией трудящихся. Состоящие в подавляющем большинстве из рабочих и безземельных крестьян Латвии они не могли встать на чью-то другую сторону, кроме советской власти (…). Латышский стрелок духовно и физически сросся с российской рабоче-крестьянской революцией», — декларировала 6 ноября 1922 года, отмечая пятую годовщину большевистского переворота в Петрограде, выходившая в России газета Krievijas Cīņa. На тот момент, когда 7 ноября (25 октября по старому стилю) большевики устроили переворот и свергли Временное правительство Керенского, из всей территории Латвии в ходе Первой мировой войны не оккупированными немцами остались только северная Видземе и входившая в состав Витебской губернии Латгале. Линия фронта проходила от Пабажи на побережье в направлении Цесис и упиралась в Даугаву у Кокнесе. Если даже в Петрограде восстание большевиков многие тогда считали очередным бунтом смутных времен, а не началом нового тоталитарного и, к сожалению, долгого режима, то как это восприняли ослабленные войной латыши? «Если честно, в тот момент для жителей Латвии переворот не означал ничего. Ни одна проблема не была решена», — так характеризует события конца 1917 года руководитель отдела Первой мировой войны Военного музея Илзе Кригере.
LA: Из рассказов латышских коммунистов, а также из современных книг по истории следует, что именно латышские стрелки в октябре и ноябре 1917 года совершили переворот на территории Латвии, точнее — в северной Видземе.
Илзе Кригере: Нельзя сказать, что стрелки делали революцию. Но они были военной силой, вошедшей после этого в города Цесис, Валмиера, чтобы взять власть и установить порядок. На территории Латвии, как и в Петрограде, переворот произошел фактически без большого кровопролития. Необходимо пояснить, что разгром 12-й Российской армии начался уже осенью 1917 года с наступления немцев на Ригу. Русские части грабили как могли. У кого было ружье — тому принадлежала власть. Сохранились распоряжение с требованиями отнять у казаков полицейские функции, которые им были даны с 1915 года для обеспечения тыла рижского фронта. Людям и без того не хватало продовольствия, а тут еще начались казачьи грабежи. Командир 5-го Земгальского полка Юкумсс Вациетис издал приказ о том, что на находящейся в зоне ответственности полка территории стрелкам предоставляются полномочия полицейских, чтобы они могли защитить население от мародеров. Боец 2-го рижского стрелкового полка Мартиньш Энерстс Авотиньш в воспоминаниях пишет, что приходилось защищать местных жителей от солдат русских частей. Сказать, что в этих частях недоставало дисциплины, — это значит: высказаться слишком мягко. В регионе в то время была сконцентрирована армейская масса, были местные жители и большое количество беженцев. Централизованных поставок продовольствия для армии на момент переворота 1917 года уже не было. Грабежи стали бесконтрольными. Но централизованных поставок продовольствия не было также для населения северной Видземе. В сентябре и октябре сложилась беспрецедентная даже для военного времени ситуация — голод. Были случаи, когда люди умирали от голода. Вводились различные ограничения на продовольствие. Хлеб разрешалось печь только с различными примесями. Беженцев и учреждения пытались отправить в Видземе и в Россию, но из-за нехватки транспортных средств никого никуда отправить не могли.
В стрелковых частях еще в 1917 году создали институт комиссаров. Комиссар был в каждом полку, а комиссаром всех стрелков был назначен большевистский агитатор Семен Нахимсон. К тому же, незадолго до переворота во всех полках и районах были созданы революционные военные комитеты. Такие комитеты были также в местных земельных советах. Их единственная цель заключалась в руководстве перенятием власти и в контроле этого. Как я уже сказала, кровопролития не было, и все напоминало формальную процедуру. На самом деле некому было сопротивляться. Верные Временному правительству части были выведены еще в сентябре. И Валку, где ранее находился штаб 12-й армии, отдельные лояльные правительству Керенского подразделения покинули до того, как туда в начале ноября вошли стрелки и 436- й батальон Новоладожского полка. 2-й Рижский полк в Валке использовался для гарнизонной службы и поддержания общественного порядка. Иногда пишут, что стрелки вступали в отряды красногвардейцев, но это не совсем так. В красногвардейцы зачисляли прежних, уже демобилизованных стрелков или тех, кто вернулся из госпиталей. Они были инструкторами.
— Таким образом, в Латвии никто не оказал сопротивления перевороту?
— Я уже говорила, что был голод. Всем было почти что все равно. Может быть, даже существовала какая-то надежда, что станет лучше, потому что Временное правительство было неспособно решить ни один вопрос. Ни земельный, ни продовольственный, ни национальный. Хорошо известно, что сразу после того, как Керенский 1 (14) сентября 1917 года провозгласил Россию республикой, латышская делегация отправилась в Петроград с просьбой об автономии для Латвии. Это отклонили. А тут вроде появилась надежда. Никто не знал, с чем придет большевистская власть, потому что на словах все было красиво. Когда в Валке провозгласили так называемую Республику Исколата (Исполнительный комитет совета депутатов латышских стрелков, рабочих и безземельных крестьян) во главе с Фрицисом Розиньшем, была издана «Декларация о самоопределении Латвии». Конечно, говорилось, что Латвия входит в состав Советской России, но Республика Исколата первой издала декрет о том, что в государственных учреждениях и школах должен использоваться латышский язык. В Резекне был проведен Конгресс представителей Латгале, который принял решение о присоединении Даугавпилсского, Лудзенского и Резекненского уездов к видземсккой части Республики Исколата. Да, землю у поместий отняли и объявили собственностью республики, но крестьянам землю не раздали. Другое дело, что практически ничего не реализовали, потому что не могли. Только голод как был, так и остался.
— В Латвии среди стрелков о Ленине вообще кто-нибудь слышал?
— Стрелки очень хорошо знали агитатора Льва Троцкого. Ленина в Латвии не знал никто. Мне кажется, что его даже в России как следует никто не знал.
— В Петрограде тогда было много латышских рабочих с эвакуированных предприятий. Они сыграли какую-то роль в событиях 25 октября?
— Кому пришла в голову идея направить латышских стрелков в Петроград?
— Петерису Стучке! Он в то время находился Петрограде, был членом Революционного военного комитета. Предложение поступило от него. Между прочим, руководитель Республики Исколата Фрицис Розиньш был против отправки стрелков. В начале декабря 1917 года состоялся 5-й съезд стрелков, на котором было принято решение больше не направлять стрелков в Россию, хотя большевики постоянно требовали этого. Конгресс решил, что стрелки, прежде всего, должны заниматься поддержанием порядка в Балтии. Позже категорически отказались ехать в Россию 1-й Даугавгривский полк и 7-й Бауский полк. Необходимо упомянуть такое печальное событие: в Валке гарнизонную службу выполнял 2-й Рижский полк. Национально настроенные украинские солдаты провели там митинг с целью выразить поддержку праву Украины на самоопределение, Украинской Раде. 2-й Рижский полк по заданию Исколатстрела разогнал этот митинг. В мемуарах также много пишут о борьбе против банды грабителей «Черная рука» — стрелки поймали ее участников и расстреляли главарей. К сожалению, позже в феврале-марте 1918 года, когда после наступления немцев и Брестского мира большая часть стрелков оказалась в России, их использовали там как полицейскую силу. Однако у стрелков не было другого выбора — немецкий плен или Россия.
