На прошлой неделе Россия передала Турции двух активистов Меджлиса крымско-татарского народа (запрещенная в России организация — прим. ред.) — Ахтема Чийгоза и Ильхама Умерова. Оба были осуждены в 2014 году по обвинению в сепаратизме. В каком статусе они были переданы турецким властям, неизвестно — пресс-секретарь Кремля Дмитрий Песков отказался комментировать этот вопрос. Представители крымско-татарских активистов отвечают, что российские указы о помиловании Чийгоза и Умерова засекречены.
Но как бы то ни было, очевидно, что освобождение представителей Меджлиса было бы невозможно без посреднических усилий Анкары, которая все активнее примеряет на себя роль главного защитники крымских татар.
Роль диаспоры
Передача Турции крымско-татарских активистов произошла вскоре после того, как президент Эрдоган во время официального визита в Киев призвал освободить всех заключенных крымских татар. В украинской столице он также заявил, что Турция «поддерживает суверенитет Украины и не признает незаконную аннексию Крыма».
Это не первый раз, когда турецкие официальные лица публично осуждают действия России в Крыму. В основном лидеры Турции говорят про Крым во время различных встреч с украинскими коллегами, но не только. Например, в этом году 18 марта турецкий МИД опубликовал заявление, приуроченное к третьей годовщине крымского референдума. Там говорилось, что «Турция поддерживает территориальную целостность Украины» и «продолжит внимательно следить за ситуацией в Крыму и защищать права и интересы крымских татар».
Делая такие заявления, турецкие власти преследуют сразу несколько целей, и не последняя среди них — внутриполитическая. Так, мартовское заявление турецкого МИДа было связано не только с крымским референдумом, но и с турецким — в апреле в стране проходило голосование по конституционным поправкам, расширяющим полномочия президента Эрдогана.
Кроме того, в Турции проживает порядка трех миллионов человек, имеющих крымско-татарские корни. И многие из них активно участвуют в общественно-политической жизни страны. Работает несколько НКО, представляющих крымских татар. Как правило, турецкие крымские татары придерживаются националистических взглядов. Даже когда Крым был в составе Украины, они призывали освободить полуостров от оккупантов, а сейчас их риторика еще больше ожесточилась.
Мустафа Джемилев, депутат украинской Рады, бывший председатель Меджлиса крымско-татарского народа и влиятельный крымско-татарский активист, стал частым гостем в Турции, где его тепло принимают многие турецкие политики из правящих кругов. В Турции Джемилева называют Кырым-оглу, то есть «сын Крыма».
Время от времени представители крымских татар устраивают в Турции акции протеста против российской оккупации полуострова. Так, в феврале активисты из Ассоциации неправительственных организаций крымских татар организовали пикет возле российского посольства в Анкаре. Участники акции возложили к зданию посольства черный венок в знак протеста против российской политики в отношении Украины.
Реликвия предков
Неоосманская идеология сейчас в Турции в моде. Она прекрасно вписывается в программы и турецких националистов, и правящих исламистов, и крымско-татарских активистов. До 1774 года Крым был частью Османской империи, а в сегодняшней Турции любят вспоминать годы былого величия.
В советские времена Анкара не особо интересовалась полуостровом, но после распада СССР стала проводить в Крыму активную политику. В 1992 году турецкое Агентство по сотрудничеству и развитию (ТИКА) запустило там несколько культурно-образовательных проектов. ТИКА финансировало деятельность различных фондов и организаций крымских татар. Например, Меджлис крымско-татарского народа, Фонд культуры и взаимопомощи крымских татар, Фонд развития Крыма и так далее. Турецкие власти неоднократно обсуждали крымский вопрос и положение крымских татар еще с украинскими властями.
Однако активность Анкары по-прежнему не идет дальше культурно-образовательных программ и заявлений о поддержке коренного народа. В марте 2014 года, накануне референдума в Крыму, когда мировые СМИ говорили о растущем военном присутствии России на полуострове, в Турции внимательно следили за развитием ситуации. Занимавший тогда пост министра иностранных дел Ахмет Давутоглу сделал громкое заявление, что «мы первые поспешим на помощь Крыму — реликвии, оставленной нашими предками».
Тем не менее в реальности на помощь реликвии никто так и не поспешил. Анкара предпочла остаться в стороне от крымских дел. Турция не присоединилась к антироссийским санкциям. Более того, в декабре 2014 года Путин и Эрдоган договорились о строительстве газопровода «Турецкий поток».
Курдский фактор
Помимо украинских властей и тех, кто ностальгирует по османскому величию внутри Турции, у крымских заявлений Эрдогана есть еще одна важная целевая аудитория — в Москве. Сейчас Анкара обеспокоена тем, что в Сирии при поддержке России может быть создана курдская автономия. В конце сентября глава сирийского МИДа Валид Муаллем сказал, что сирийские власти готовы обсуждать с курдами вопрос самоуправления после завершения борьбы с «Исламским государством» (запрещено в РФ).
Сирийские курды сразу же откликнулись на заявление Дамаска, заявив, что готовы к переговорам. Перспектива таких переговоров очень пугает турецкие власти. Чтобы ослабить сирийских курдов, Турция начала в Сирии военную операцию. Но на фоне успехов сирийских курдов в борьбе против ИГИЛ и новостей об освобождении бывшей столицы террористов Ракки возможность курдской автономии в Сирии выглядит вполне реальной. Поэтому сейчас для Анкары как никогда важно заручиться в этом вопросе поддержкой Москвы, которая может оказать влияние как на Дамаск, так и на самих сирийских курдов.
В этой ситуации крымско-татарский вопрос нужен Анкаре как удобная аналогия и, соответственно, средство давления на Москву. Однако активного вмешательства Турции в крымско-татарские дела и тем более открытой конфронтации с Россией по этому вопросу ожидать все-таки не стоит. Дальше риторики и посреднических усилий, как в случае с представителями Меджлиса, дело вряд ли пойдет. У Турции и без Крыма сейчас в избытке внутренних и внешних проблем, решение которых для нее куда важнее, чем самоопределение крымских татар.
