Атаковать лучше всего в том месте, где противник наиболее слаб. Под Сталинградом находились немецкие 6-я армия и 4-я танковая армия, два превосходных соединения. Хотя их силы были на исходе после многомесячного продвижения в 1942 году, а что касается 6-й армии генерала Фридриха Паулюса, то и после продолжавшихся многие недели боев за этот город на Волге.
Однако севернее и южнее обеих немецких армий стояли румынские войска. Они были значительно менее боеспособны и не столь мотивированы и вооружены. Двенадцать пехотных, четыре кавалерийских и одна танковая дивизия, а также три артиллерийских полка — то есть примерно 220 000 человек прикрывали фланги немецкого наступления.
По крайней мере, официально. Ибо отзыв немецких штабных офицеров об их румынских товарищах по оружию был лишен каких-либо иллюзий. «При дальнейшем укреплении с помощью противотанковых орудий ограниченно пригодны для обороны», — так считали в штабе 4-й танковой армии. Другими словами: так как подкрепление с помощью большого количества орудий было невозможно (незначительные поставки орудий легкого и среднего калибра, а также противотанкового и наступательного вооружения чаще всего направлялись непосредственно в центр Сталинграда, где шли бои), то румынские подразделения были непригодны для обороны.
Об этом советскому генеральному штабу, ставке, стало известно в середине сентября 1942 года. Это было (особенно) слабое место противника. И офицеры из окружения генерала армии Георгия Жукова, победителя в зимней битве под Москвой, хотели этим воспользоваться.
Однако для этого были необходимы подготовка на протяжение нескольких недель и обстановка полной секретности. Ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы германский генеральный штаб обратил внимание на рискованную слабость обоих флангов немецких войск под Сталинградом и решил перегруппировать их или укрепить с помощью немецких подразделений.
Потребовалось почти два месяца для того, чтобы подтянуть боеспособные советские подразделения. Слишком быстрое перемещение войск могло привлечь внимание вермахта. С востока в сторону Сталинграда шли три одноколейные железнодорожные линии — собственно говоря, слишком мало для того, чтобы за короткое время подготовить крупное наступление. Но даже эти три линии из-за активных атак немецкой люфтваффе можно были использовать только ночью.
Севернее и южнее Сталинграда имелось достаточное количество мостов: 20 через Дон, 21 паромное сообщение, а также девять мостов через Волгу. В течение первых 19 дней ноября 1942 года только через Волгу южнее Сталинграда в места, подготовленные для наступления, было доставлено 160 000 солдат, свыше 10 000 лошадей, 430 танков, 6 000 орудий, 14 000 других машин и 7 000 тонн снаряжения. И почти столько же для Донского фронта.
Однако с советской точки зрения, следовало опасаться того, что 6-я армия может отойти на хорошо защищенные зимние позиции. Поэтому третьим важным элементом операции было ни в коем случае не дать немецкой стороне разгадать собственные планы.
Поэтому приказы о предстоящих операциях никогда не передавались по радио или по телефону, потому что тогда их могли перехватить. Кроме того, были строго запрещены приказы в письменном виде. Разрешены были лишь устные приказы или в крайнем случае краткие, в несколько слов, написанных исключительно от руки — тогда они представляли ценность только для авторов написанного.
Жуков и его угрозы наказания
Жуков знал, почему он отдал такой приказ: 19 июня 1942 года майор генерального штаба 23-й танковой дивизии Йоахим Райхель попал под обстрел и был сбит. При себе у него были оперативные документы его дивизии для внутреннего пользования с детальными планами наступления как раз для предстоящего немецкого летнего наступления «Falls Blau».
При обстреле Райхель погиб, однако найденные документы предоставили Красной Армии достаточно сведений о немецких планах. Хотя Сталин считал эту случайную находку немецким отвлекающим маневром — недоразумение, которое могло привести к полному поражению Красной Армии.
Чтобы избежать похожих проблем, ставка ввела жесткие меры наказания. И каждый офицер Красной Армии знал, что Жуков не шутит.
К тому же накануне наступления в октябре 1942 года в Красной Армии было значительно уменьшено влияние политруков. Двойная структура командования, которая часто по идеологическим соображениям мешала принятию разумных военных мер или затягивала их, была отменена. Теперь профессиональные военные снова могли командовать сами. И они, несмотря на огромные потери во время сталинского террора 1937-38 годов, за полтора года после нападения вермахта приобрели богатый опыт.
Начало наступления было запланировано на 9 ноября 1942 года — в день после высадки британцев и американцев в Северной Африке. Однако промедления на марше заставили передвинуть дату на одну неделю — на 15 ноября, а затем еще на четыре дня.
Но потом все было готово: 19 ноября 1942 года в 7.30 советская артиллерия из 3 500 стволов, одно орудие на каждые 15 метров, начала стрелять по румынским подразделениям на северо-востоке от Сталинграда. Был туман и густой снегопад, что плохо для прицельного огня, но хорошо для психологического воздействия.
После 80 минут бомбардировка сразу прекратилась, советские танки вышли из хорошо замаскированных укрытий и выступили против румынских отрядов. За несколько часов эти подразделения немецких союзников были разбиты и обратились в бегство.
Даже единственное заслуживающее упоминания немецкое подразделение в том месте, 48-й танковый корпус, ничего не мог противопоставить советскому наступлению. К тому времени у него было лишь 30 боеспособных машин чешских LT-38(t), которые были легче, чем немецкие танки Pz-III, которые в свою очередь не имели никаких шансов против советского Т-34. А таковых у наступающих было почти 300, а также еще 120 тяжелых и 250 легких танков.
Началась операция «Уран» и был нанесен решающий удар в Сталинградской битве. Уже спустя 123 часа Красная Армия продвинула вперед свое наступление на 35-40 километров. Кольцо вокруг немецкой 6-й армии в Сталинграде начало смыкаться.
