Тереза Мэй до сих пор не была в числе самых громких критиков России. Один лишь Брексит — это работа на полную ставку, к тому же, правительство терзают различные скандалы. И поэтому для многих неожиданными стали резкое выступление британского премьера против попыток России подорвать западную демократию и, как сказала сама Мэй, «очень простой сигнал Москве»: «Мы знаем, что вы делаете, и вам это не удастся».
В выступлении 13 ноября Мэй напомнила, что Россия впервые после Второй мировой войны оккупировала часть европейского государства, развязала конфликт в Донбассе, нарушает границы воздушного пространства европейских стран, развернула беспрецедентный кибершпионаж и использует социальные СМИ как оружие против Запада. «Правительство Путина вмешивалось в выборы в других странах», — сказала Мэй. Она пообещала укрепить кибербезопасность и правила финансовых сделок, чтобы приостановить легализацию полученных коррупционным путем российских денег.
Жесткие отношения премьер-министров Великобритании с Россией традиционны со времен холодной войны. Но есть несколько причин, которые заставляют считать послание Мэй беспрецедентно резким, и поэтому особо важным.
Во-первых, Мэй никогда не была жесткой по отношению к России, скорее — наоборот. В бытность министром внутренних дел она пыталась притормозить расследование убийства Александра Литвиненко, а затем уклонялась от выводов, что за отправление бывшего офицера Федеральной службы безопасности полонием в Лондоне в 2006 году ответственен Кремль.
Во-вторых, Мэй говорила, что «Брексит означает Брекситt». Но переговоры в тупике, и появляются все новые свидетельства о вмешательстве России в референдум летом прошлого года. В такие моменты премьер-министру с политической точки зрения невыгодно ослаблять позиции своего правительства дополнительными сомнениями в законности референдума.
В-четвертых, министр иностранных дел Великобритании Борис Джонсон в декабре собирается посетить Москву, чтобы, как сообщается, формировать с Россией «конструктивный диалог» о глобальной безопасности. Заявление Мэй, что именно Россия угрожает этой безопасности, — довольно жесткое напутствие.
Если премьер-министр Великобритании решила говорить так жестко, то можно догадываться, что в ее распоряжении есть информация правительственных служб о реальной и серьезной угрозе со стороны России. Акцент Мэй на использование социальных СМИ как оружия, очевидно, означает, что усилившиеся опасения по поводу вмешательства России также в референдум по Brexit вовсе не теория заговора, как пытается рассказывать Кремль.
На прошлой неделе руководитель центра кибербезопасности правительства Великобритании обвинил российских хакеров в атаках на британские СМИ, телекоммуникационный и энергетический секторы. Эксперты в сфере кибербезопасности из Великобритании и США выяснили, что во время референдума по выходу из ЕС более 150 тысяч связанных с Россией аккаунтов в Twitter распространили послания о Brexit. В другом исследовании сообщается, что из 2752 аккаунтов российских «фабрик троллей», которые Twitter передал расследованию Конгресса США, как минимум, 419 помещали «твиты» о Brexit. Появляются также все новые свидетельства о возможном противозаконном финансировании Россией организаторов кампании сторонников Brexit.
Даже если российские кампании в соцсетях не решили исход референдума в Великобритании, вряд ли стоит сомневаться, что Россия пыталась на него повлиять и приветствовала результат в надежде, что без Великобритании ЕС будет менее единым, в частности, в вопросе санкций.
Россия — не единственное государство, которое манипулирует в социальных сетях общественным мнением. В опубликованном на минувшей неделе докладе Freedome House констатировано, что правительства 30 стран используют «армии троллей», чтобы влиять на взгляды своих граждан и угнетать инакомыслящих.
Однако цель пропаганды правительств Китая, Сирии, Эфиопии, Судана, Филиппин, Турции, Венесуэлы и других названных в докладе — в основном граждане своих стран. В свою очередь, Россия активно вмешивается в выборы и политические процессы других стран. Премьер-министр Испании Мариано Рахой на прошлой неделе заявил, что половина всех аккаунтов в Twitter, акцентировавших вопрос независимости Каталонии, зарегистрирована в России, еще 30% — в Венесуэле.
Британские политики опасаются, что известное на данный момент о влиянии России в Интернете это только верхушка айсберга, и что Россия выстроила «архитектуру» аккаунтов и сайтов, которая в нужный момент может быть использована для воздействия на общественное мнение в желаемом ей направлении.
Не только в Великобритании. Наверное, в этой кибервойне есть свой уголок и у Латвии. Российские тролли здесь активны, постоянны, а в следующем году — выборы в Сейм. Сказанное премьер-министром союзника Латвии — Великобритании — является напоминанием о том, что угрозы для нашей демократии аналогичные.
