За несколько лет до того, как он доверил Бартоломео Растрелли и Доменико Треццини создание Санкт-Петербурга, Петр I купил в Таллине скромный домик без всяких излишеств. Царь очень любил город на Балтийском море, и после руководства российским флотом в войне против Швеции в первые годы XVIII века эстонский город на Финском заливе стал местом его отдыха. Кухня, гостиная, спальня и столовая. Сам небольшой дом был окружен прекрасным садом. Ничего общего с роскошным, представительным Зимним дворцом в нескольких сотнях километров к востоку.
Этот маленький музей по-своему опровергает некоторые банальности относительно сложностей во взаимоотношениях между русскими и эстонцами. «Каждый год у нас бывает по 4-5 тысяч посетителей, — рассказывает хранительница музея Юлия Корнеева. — Большинство туристов приезжают сюда летом. Посетители — преимущественно иностранцы, половина из них — русские. В течение года, однако, мы организуем разные проекты, образовательные программы и лекции для местного населения. Таким образом, многие местные жители, как русские, так и эстонцы, становятся нашими постоянными гостями». В последний визит автора статьи сопровождал в прогулке по музею пожилой хранитель, высокий, утонченный, улыбчивый, говорящий с сильным русским акцентом.
В контексте политической напряженности старый домик Петра I вместе с рафинированным экскурсоводом кажется оазисом другой эпохи, анахронистическим наследием в Эстонии, где 20% населения имеет российское происхождение. В то время как в прибалтийских республиках в общественном дискурсе доминирует антироссийская риторика, маленький музей в нескольких сотнях метров от президентского дворца создает полный диссонанс. А вдруг, на самом деле, именно этот музей лучше любых заявлений воплощает двойственное отношение эстонцев к грандиозному российскому соседу?
С тех пор как Москва аннексировала Крым в 2014 году, страны Балтии опасаются нового внезапного вторжения с востока. НАТО решила укрепить свой восточный фланг, как говорят военные эксперты. В Эстонии уже на постоянной основе расквартированы 800 солдат Североатлантического альянса; еще 2400 размещены в Латвии и Литве и 4000 — в Польше.
Российские учения «Запад», которые не так давно завершились на границе с Эстонией, вызвали бурное возмущение среди эстонского истеблишмента.
«Эти учения оказались атакующими, а не оборонительными», — комментирует Марко Михельсон (Marko Mikhelson), председатель комиссии по международным делам однопалатного парламента Рийгикогу.
В Таллине до сих пор жива память о прошлом: вторжение Германии 1941 года и, главным образом, российское ответное вторжение 1944 года и последовавшая за ним советская оккупация, продлившаяся более 50 лет.
«В повседневной жизни между русскими и эстонцами нет напряженности, — утверждает пожилой предприниматель и политик. — Новые поколения не помнят несправедливостей прошлого и возможных репрессий. Более того, у нас всегда были хорошие отношения с русскими, которые не считали себя советскими гражданами. Я не считаю, что существует настоящая российская угроза в отношении Эстонии. Нашу ситуацию невозможно сравнить с Крымом или с Грузией», — добавляет бывший министр, ссылаясь на конфликт, в результате которого в 2008 году Россия оккупировала часть грузинской территории.
Несколько месяцев назад стали говорить, что многие эстонцы готовятся к худшему: они покупают маленькие моторные лодки на случай, если им придется вновь бежать на Запад. Любой посетивший Эстонию не может не заметить, что в отношениях между эстонцами и русскими в повседневной жизни и в общественном дискурсе выявляются явные противоречия. «В них присутствует много враждебности, но и немало положительного нейтралитета», — подтверждает один из самых авторитетных авторов эстонской литературы Яан Каплински (Jaan Kaplinski) «У многих эстонцев есть друзья в России, они там учились, работали. Думаю, большинство эстонцев не беспокоятся из-за возможности вторжения».
В книге «Балтийские души» голландский путешественник Ян Броккен (Jan Brokken) отмечает, что «для эстонцев Россия — это травма». В период с 1941 по 1949 годы тысячи эстонцев были депортированы в Сибирь. Однако автор подчеркивает и то, что связи между двумя странами становились все крепче, начиная с музыки. С XIX века Эстония начала производить пианино, воспользовавшись навыками многочисленных мастеров немецкого происхождения. «В 1950 году, — пишет Броккен, — Эстония создала исключительный рояль, который был преподнесен Сталину. Сталин был так им доволен, что издал указ о том, чтобы с того момента Эстония производила рояли». И страна до сих пор производит по 400 роялей каждый год.
Вспоминая обвинения в дезинформации, выдвигаемые против Москвы, бывший министр Маницки говорит о деятельности президента Путина: «Он — бывший агент КГБ. Он разыгрывает карту национализма, чтобы утвердить свою власть в России». Писатель Каплински добавляет: «У меня возникает впечатление, что антироссийская пропаганда отчасти является результатом стремления Америки препятствовать возвращению России на мировую сцену и отчасти — результатом желания продавать свою продукцию, в частности свои военные товары».
Другие наблюдатели опасаются, что за напряженностью отношений стоит также желание Эстонии продемонстрировать собственный суверенитет.
«Лично я очень огорчен русофобией в наших газетах», — признается Яан Каплински. Страны, вновь обретшие независимость, балтийские республики, как и другие государства Центральной и Восточной Европы, существуют, испытывая двойственную усталость от принадлежности к Европейскому союзу: они переживают, что перешли от советской империи к другой форме имперского владычества. Правительства «пользуются» этим национализмом, даже подчеркивая расхождения со своим большим восточным соседом.
Будучи исторически территорией, о которой спорили Германия и Россия, Эстония на самом деле не может не смотреть одновременно и на Запад, и на Восток, несмотря на конфликты. В то время как в начале XX века российская культура и экономическое развитие привлекли тысячи эстонцев в Санкт-Петербург, сама страна всегда считалась аванпостом немецкой и лютеранской культуры на большом Севере. Точно так же, как многочисленные вывески старого Таллина напоминают о связях Эстонии с немецкой аристократией, домик Петра I символичен в истории отношений с Россией, которая находится слишком близко, чтобы считать ее только врагом.
