На нем был безукоризненный костюм темно-серого цвета. Его походка была упругой, а на его лице мелькала самодовольная улыбка. После шести лет войны Башар Асад по понятным причинам находился в хорошем настроении, когда прибыл в Сочи для встречи со своим патроном Владимиром Путиным. Башар Асад благодарен российскому лидеру за то, что два года назад он направил свои военно-воздушные силы для его спасения, и поэтому сирийский властный правитель подарил г-ну Путину картину.
Встреча в Сочи на прошлой неделе представляла собой необходимую хореографическую композицию, поскольку г-н Путин хочет теперь опустить занавес для своей сирийской авантюры. Теперь, после достигнутой в целом победы для г-на Асада, он занят поиском достойного выхода.
В настоящий момент г-н Путин может сказать, что добился своих целей. Он внес своей вклад в разгром «Исламского государства» (запрещенная в России организация — прим.переводчика), заставил отступить повстанцев, угрожавших власти г-на Асада, а также усилил российское военное присутствие в районе Средиземного моря. Кроме того, он вернул себя на карту Ближнего Востока, и вот что говорят мне официальные лица во всем этом регионе: даже те правители, которые не соглашаются с политикой г-на Путина в Сирии, находят время для того, чтобы выслушать его.
Но теперь возникает серьезный вопрос — сможет ли он выйти из сирийской истории таким образом, чтобы не быть затем вновь втянутым в нее? Если он хочет показать своим западным соперникам, что вмешательство должно происходить для восстановления порядка, а не для распространения хаоса (я много раз я слышала об этом от его сторонников), то он должен добиться того, чтобы порядок восторжествовал.
Означает ли это мир для Сирии в соответствии с планом Путина? Не обязательно. Несмотря на поражение «Исламского государства» и возобновление переговоров под эгидой ООН, до политического урегулирования еще очень далеко. Группировки повстанцев теперь не так активно настаивают на уходе г-на Асада (да и могут ли они это делать, потерпев поражение?)
Однако навязанное режимом примирение в стране, превращенной им в развалины, и в обществе, разрушенном им с помощью убийств и голода, нельзя назвать миром.
Наиболее вероятным вариантом является детально разработанная российская стратегия — замораживание сирийского конфликта. Спустя два дня после встречи г-на Путина с г-ном Асадом российский лидер провел саммит в Сочи с президентами Турции и Ирана. Анкара оказывает активную поддержку повстанцам, тогда как Тегеран является основной силой, поддерживающей режим Асада, а также поставщиком вооруженных отрядов, воюющих на земле на стороне г-на Асада.
Эти три государства договорились об установлении так называемых зон деэскалации, где они ведут переговоры и следят за выполнением на местах соглашения о прекращении огня. В некоторых зонах интенсивность вооруженных столкновений снизилась, чего нельзя сказать о других территориях, и свидетельством этого является неразборчивая бомбардировка сирийским режимом района Гута вблизи Дамаска.
Эти зоны, хотя они и образованы на незначительных по размеру территориях, усиливают осуществляемое де-факто мягкое разделение Сирии. Хотя все три державы заявляют о своей поддержке территориальной целостности Сирии и, на самом деле, предпочитают именно такой вариант, мягкое разделение является уже возникающим фактом на земле.
Контроль над территорией страны разделен между шиитской милицией и силами режима, турецкой армией, курдской милицией и группировками повстанцев. Создание зоны деэскалации на юге Сирии обсуждается с Иорданией, которая и будет осуществлять там полицейский контроль.
Разделение — нагруженное в смысловом отношении слово. Слишком долго дипломаты избегали его, потому что сами сирийцы не хотят рассматривать подобный вариант. Для внешних игроков любой намек на отказ от единой Сирии может оказаться чреватым последствиями. Если Сирию нельзя будет вновь собрать воедино, то единство таких стран как Ирак и Ливан, где также существует сложное в этническом и религиозном плане население, может оказаться в опасности.
Однако табу уже нарушено, поскольку мягкое разделение становится все более очевидным. И даже Стаффан де Мистура, специальный представитель ООН по Сирии, совершает челночные поездки по мировым столицам с многоцветной картой во внутреннем кармане своего костюма, иллюстрирующей этот раздел. Г-н де Мистура использует свою карту как предупреждение — без политического решения мягкое разделение может превратиться в постоянное расщепление сирийского государства. В таком случае могут возникнуть новые конфликты — между союзниками сирийского режима и курдскими отрядами самообороны, между турецкими войсками и курдами.
Ни один из таких вариантов не позволит г-ну Путину сказать, что победу одержало сирийское государство. В ближайшей перспективе он вполне может выйти из игры и оставить неопределенное будущее Сирии в руках ООН. Но если позднее г-н Путин попытается поучать Запад, то он, возможно, обнаружит, что то государство, ради спасения которого он начал войну, больше не существует.
