Ближний Восток — один из регионов, который на протяжении всей истории является ареной самой интенсивной борьбы за власть. С открытием нефти и началом ее использования в промышленности со второй половины XIX века регион с чрезвычайно богатыми ресурсами стал еще более важен. Причем настолько, что некоторые даже склонны рассматривать и теоретизировать борьбу за власть, которая продолжается в течение последнего века на Ближнем Востоке, только с точки зрения нефти.
Сегодня те, кто предпочитает рассматривать войны за влияние на Ближнем Востоке сквозь призму нефти и природного газа, делают особый акцент на двух важных факторах. Один из них — ближневосточное видение президента США Дональда Трампа, который после своего прихода к власти обратил внимание на три главных элемента своей стратегии на Ближнем Востоке: война с ИГИЛ (запрещена в РФ — прим. ред.) в Сирии, контроль нефти в Ираке, отмена ядерного соглашения с Ираном.
Советский Союз распался, коммунистическая модель ослабла, Ирак и Сирия тоже пережили коллапс под влиянием других событий. Вмешательство России в гражданскую войну в Сирии начиная с конца сентября 2015 года — веха, ознаменовавшая возвращение России на Ближний Восток. Сегодня это возвращение подкрепляется не только в Сирии, но и ловкой дипломатической, политической, экономической, энергетической политикой России в отношении Ирака, Ливана, Саудовской Аравии, Египта, Израиля. Ближний Восток — важнейший конкурент России по экспорту нефти и природного газа.
Борьба за влияние на Ближнем Востоке снова превратилась в «войну чужими руками» между США и Россией. Мы видим, как два игрока реконструируют региональные балансы, определяют свои сферы влияния. Россия наращивает контроль на поле боя в Сирии на западе. США занимают определенные позиции на востоке, в Ираке, на сирийско-иракской границе. Оба государства делают важным измерением своих планов работу с местными игроками, а в этой связи выстраивание игры на основе курдских элементов как в Сирии, так и в Ираке. Они также могут брать на себя совместную ответственность в зоне деэскалации, созданной на юге Сирии на границе с Иорданией, и в некотором смысле выглядеть сотрудничающими друг с другом.
Россия и США пришли в регион извне. Тем не менее у этого региона есть два важных игрока, которые борются между собой за влияние на протяжении всей истории: Турция и Иран. Эти две страны нельзя игнорировать в период, когда в регионе создаются новые балансы и происходит новая раздача карт, так же, как и Израиль, который за последние 60 лет стал не менее важным третьим региональным игроком.
Иран, если судить по событиям, которые происходят в Ираке с 2003 года, и ситуации, возникшей в Сирии с 2011 года, воспринимается в качестве игрока, получившего важные преимущества в региональных балансах. Это так или иначе влияет на борьбу США и России за влияние.
#Russia #Turkey #Syria #cartoon #caricatura #caricature #كاريكاتير #سوريا #روسيا #سباعنه #فلسطين #isis pic.twitter.com/emwHIoSiRj
— Sabaaneh (@Sabaaneh) 15 декабря 2015 г.
Тот факт, что один из элементов регионального видения США образует антииранизм, подталкивает Саудовскую Аравию, Израиль, Египет и некоторые страны Персидского залива к формированию единого фланга. Россия в ответ на этот фланг по крайней мере сейчас пытается показать, что она держится близ Ирана и в урегулировании проблем, возникающих на поле боя в Сирии, действует сообща с Ираном.
Однако не нужно поддаваться этому впечатлению. Необходимо помнить, что в сирийском вопросе между Ираном и Россией идет борьба на глубинном уровне, обе страны состязаются друг с другом за влияние на Дамаск, и когда обусловленные этой ситуацией разногласия окончательно определятся, картина может во многом измениться.
Важнейший элемент уравнения на Ближнем Востоке — действия Турции. Сегодня так немного тех, кто верит, что, если давать оценку России, США, Ирану и Турции, Турция сможет получить проходной балл… Тогда возникает вопрос: где были допущены ошибки?
Ближний Восток — регион, на территории которого веками сосуществуют турки, иранцы, арабы, евреи, курды. Все эти народы, кроме курдов, обладают национально-государственными структурами. При этом больше всего курдов живет вместе с турками в границах Турции. Пока Турция не сможет превратить эту общность в демократическое видение сначала в собственных границах, а затем в региональном масштабе, она не сможет помешать тому, чтобы и в Ираке, и в Сирии курдские элементы продолжали быть участниками американских и российских планов игры.
