Борьбой за власть и, говоря шире, властными играми как таковыми всегда увлекались люди определенного склада. Кто-то назовет их беспринципными, кому-то больше по вкусу «целеустремленные», коварные или же расчетливые, жестокие либо решительные. В зависимости от вашей точки зрения, симпатий и антипатий, в общем. По большому счету, эти противопоставления дают лучшее представление об оценивающем, нежели об объекте оценки. Тем более что в конечном счете победитель определяется триумфом воли над разумом.
Стоит, впрочем, отметить, что в мире, который принято считать цивилизованным, масштаб этих триумфов постепенно уменьшается. Не в общественном сознании — разумеется, нет. Технологии манипулирования им изощрены в достаточной мере, чтобы убедить мир, что при Ватерлоо победил Наполеон, которого впоследствии, как всегда, предали олигархи.
Это большое достижение, на самом деле. Власть перестала быть абсолютным мерилом всех вещей, собственно, в этом и состоит разница между цивилизацией и ее задворками, вроде позабытых Ирака с Ливией и крутящегося на слуху Йемена. «Как, имея все, лишиться всего» — вот и все примитивное, в сущности, послание, которое мировые СМИ подспудно и, вероятно, неосознанно транслировали, возвещая о смертях Хусейна, Каддафи и Салеха. Впрочем, они — реликты уходящей эпохи. Эпохи, в которой главной движущей силой была идея, а не азарт. Даже если эта идея сводилась к примитивному видению власти как ключа ко всему и страховки от всего.
Теперь за власть борются исключительно те, кто абсолютно не готов жертвовать своей жизнью ради идеи, не в состоянии достойную такой жертвы идею сгенерировать — и не видят в этом ни малейшего смысла. Ва-банки нынче не в моде. Особенно среди тех, кто глаголом жжет сердца избирателей. Власть все еще соблазняет — но из самодостаточной цели она превратилась в приятный довесок к офшорным счетам, частным самолетам и элитной недвижимости. Максимум — джек-пот. Сорвал — хорошо. Нет — ладно. Лучше остаться при своих, чем потерять все. Тем более что шанс отыграться остается всегда. Игра бесконечна. Это и трагедия, и благословение нашего времени. Причем второе — в куда большей степени.
Именно поэтому Янукович не мог не бежать. Поэтому Саакашвили не мог прыгнуть с крыши. Поэтому Порошенко скорее согласится выглядеть смешным, чем жестоким — хотя, вероятно, предпочел бы наоборот.
