«Откуда взлетел самолет, из Москвы или из Варшавы? Тогда ищите взрывчатку у себя». Эти слова Владимира Путина развеяли последние иллюзии, показав, что российские власти давно поставили крест на теме смоленской катастрофы. Более того, польские следователи не получат абсолютно ничего, даже остающихся с 2010 года в России обломков правительственного Ту-154М.
Адресованные россиянам запросы на оказание правовой помощи или требования вернуть польскую собственность не возымеют никакого действия. Россияне не обнародуют абсолютно никаких данных, скрывая в том числе список ключевых свидетелей этого трагического события. Польскому следствию не удастся ни увидеть, ни опросить их. Если они все еще живы, они наверняка получили очень четкие рекомендации, что им позволено делать и какой информацией о смоленском деле делиться.
Россияне, что подтвердил Путин, четко дают понять: «Все происходившее внутри самолета изучено самым внимательным образом. Произошла трагедия». Точка. Если так, то почему россияне изо всех сил препятствуют польским прокурорам в изучении этого дела? Почему, хотя с момента катастрофы прошло уже почти восемь лет, ключевые улики все еще остаются в Москве?
Это, конечно, риторический вопрос. Если все дела обстояли так, как рассказывает Путин, события бы развивались иначе. Россияне начали бы с передачи польской стороне документов, оригиналов записей бортовых самописцев и обломков самолета. Однако чудовищные ошибки в идентификации тел, которые вскрылись лишь спустя много лет при эксгумации, служат убедительным доказательством того, что россиянам в этом деле абсолютно нельзя доверять.
Эту мысль подтверждают последние сообщения СМИ, гласящие, что россияне готовы вернуть Варшаве обломки «Туполева» если та закроет смоленское расследование. Такая постановка вопроса — это точка в дискуссии о том, хочет ли Россия тщательно и добросовестно расследовать причины катастрофы.
Вдобавок Путин, пожалуй, впервые дал такой четкий публичный комментарий на тему обвинений в том, что причиной крушения стал взрыв, за которым стояли российские агенты. Самолет летел из Варшавы, и если на борту были взрывы, значит, там и заложили взрывчатку, заявил он, после чего заверил, что никаких взрывов на самом деле не было. В одном Путин, несомненно, прав: как бы мы ни относились к версии о покушении, если оно имело место, то бомба попала на борт в Варшаве. Польские следователи сейчас изучают этот вопрос, хотя конкретных доказательств, подтверждающих такую теорию, никто до сих пор не предъявил.
Российский президент также решил воспользоваться случаем и использовать против Польши жесткий прием. Он заявил, что наша страна не заинтересована в обострении отношений с Россией, а все неудобные вопросы на тему Смоленска служат лишь нарастанию напряженности. Это недвусмысленное послание новому премьер-министру Матеушу Моравецкому (Mateusz Morawiecki): оставьте Смоленск, тогда мы начнем с вами разговаривать.
Но как мы, поляки, можем забыть о том, что произошло 10 апреля 2010 года под Смоленском? Как мы можем отказаться от расследования всех обстоятельств гибели польского президента, его супруги и остальных 94 человек, которые стали жертвами этой катастрофы?
Обязанностью польского государства было и остается тщательное скрупулезное расследование всех обстоятельств и неопровержимых доказательств, связанных с катастрофой, даже если оно вскроет наши ошибки и слабости. Самое важное здесь — не какой-то конкретный доклад, который продвигает чью-то политическую концепцию, а результат непредвзятого расследования, выводы которого не будут вызывать никаких сомнений, даже минимальных.с
