Теперь совершенно ясно: финны любят, когда идет мокрый снег. Не об этом ли говорит целая куча непромокаемых комбинезонов в школе самого финского городка Соединенных Штатов?
Финские переселенцы могли бы отправиться в любое место Соединенных Штатов, но они поселились здесь, в лесах северного Мичигана. На улице идет мокрый снег, и сумерки опускаются уже в четыре часа дня.
Американскому фотографу страшно. Доберемся ли мы до нужного нам места по такой темноте?
«Никогда в жизни не видел столько светловолосых детей», — удивляется он, добравшись до места.
Мы находимся в начальной школе маленького городка Стантона в северном Мичигане. Директор школы Джеймс Раутиола (James Rautiola) полагает, что примерно 90% учеников имеют финские корни, хотя мало кто из них говорит по-фински.
Давайте спросим у шестиклассников, у кого из них есть финские предки.
Голубые глаза пристально глядят на спрашивающего. Потом 14 человек из 15 поднимают руки.
«Не выдумывай, твою маму зовут Мяяття», — говорит учительница Джин Данстан (Jean Dunstan) тому единственному мальчику, который не поднял руку.
А у кого дома есть сауна? Здесь это слово произносят именно как «сауна», а не «соона» на американский лад.
Поднимается девять рук. «А мы как раз строим!» — кричит один из учеников.
«А у меня их две», — говорит учительница Данстан. Ведь у нее тоже финские корни.
А сколько семей сегодня отправились в лес? Начало сезона охоты в штате Мичиган такое же серьезное дело, как и в Финляндии.
Поднимается десять рук. Некоторые ученики вообще не пришли сегодня в школу. И не только ученики: сам директор Раутиола отправился «huntata» (смесь английского глагола to hunt (охотиться) и финской глагольной формы, прим. пер.). Так в «Маленькой Финляндии» говорят про охоту.
По переписи населения 2011 года, в Соединенных Штатах насчитывается примерно 650 тысяч жителей, имеющих финские корни. Самым финским населенным пунктом является городок Стантон, расположенный на берегу озера Верхнее.
В штате Мичиган проживает больше финнов, чем в каком-либо другом штате страны. В Стантоне самая большая доля жителей-финнов: здесь почти у каждого второго в 2000 году были финские корни.
Место сразу же кажется знакомым, потому что сам городок представляет собой лес, болото и берег озера. Вдоль заснеженных дорожек выстроились березы. Домики стоят далеко друг от друга и от дороги. Узкая тропинка ведет к берегу, где кто-то поставил сауну-бочку.
Стантон — местность с невысокой плотностью населения, которая расположена на берегу озера Верхнее и канала Портедж. В последние годы в Стантон переехало население из близлежащих городов из-за низкого налога на собственность. В северном Мичигане проживает много американских финнов.
На южной окраине леса находится деревня Тойвола, на северной — Лиминга. На дорожных указателях написано Rauhala Road, Lahnala Road, Onnela Street. Кто-то нарисовал на гараже финский флаг.
В холодный зимний день жителей не видно, но все замечают, что приехала чужая машина.
«Пожалуйста, угощайтесь», — говорит 79-летний Лео Маттила (Leo Mattila) по-фински и кладет на стол традиционный финский ржаной хлеб с дыркой и лапландский сыр, который он принес из своей деревни Тойвола. Название деревни указано и на номерах автомобиля Маттилы.
Когда Маттила был маленьким, учитель задавал трепку мальчишкам, которые говорили в деревенской школе по-фински. Но финны держались вместе: когда молодой человек начинал гулять с девушкой, родители сразу спрашивали, говорит ли его подруга «на финском, или на каком-то другом языке».
То Великое княжество, входившее в состав России, из которого отец Маттилы в 16 лет отправился в Америку в 1902 году, было совсем не похоже на нынешнюю 100-летнюю Финляндию. Отец Лео Маттилы был саамом из Восточной Лапландии. По словам сына, отец бежал от голода и службы в царской армии. Поэтому переселенцев считали патриотами.
Попав в Соединенные Штаты, отец больше никогда не думал вернуться в Финляндию. Его сын побывал в Финляндии один раз в 1960-е годы и запомнил грунтовые дороги, ведущие из города Тампере на север.
«Когда мне было пять лет, отец сказал мне: «В Финляндии я не мог ходить в школу. Здесь в Америке у тебя есть возможность получить даже высшее образование», — рассказывает Маттила. Он стал строителем.
Американская жена Лео Маттилы Мариан Маттила (Marian Mattila) считает, что бедность оставила след в генах ее финского мужа.
«Все забито хламом Лео, — говорит она со смехом. — Если ему дарят новые тапочки, мне приходится тайно выбрасывать старые».
Финские переселенцы обосновались в Мичигане в конце XIX — начале XX века, потому что здесь была работа на медных рудниках, лесопилках и автомобильном заводе в Детройте. Их считали хорошими работниками, но в целом смотрели на них свысока.
Армас Холмио (Armas Holmio) рассказывает, что иногда американцы запрещали своим детям играть с финнами, потому что поначалу считали их не европейцами, а монголами.
У финнов были свои внутренние противоречия в вопросах религии и политики. Здесь существовало сильное социалистическое движение, из-за чего финский язык окрестили «языком коммунистов». В лестадианском христианском движении также были разные течения.
Большая часть жителей Стантона до сих пор является убежденными последователями лестадианства. Это объясняет, почему населенный пункт продолжает оставаться финским. Вера объединяет, но она может и изолировать от остального мира.
«Отец перестал играть на музыкальных инструментах, когда женился на моей матери, — рассказывает Маттила. — Однажды кто-то оставил на столе скрипку, и он взял ее в руки. Он играл так хорошо, что я слушал с открытым ртом. Потом отец объяснил, что это бес его попутал».
Попал!
Иногда и правда стоит прогулять школу: 13-летний американский финн Джоуи Датто (Joey Datto) застрелил первого в своей жизни оленя в лесу за домом своего деда в десять часов утра. Теперь он тащит его на санках домой, где они вместе с отцом освежуют его.
На снегу остается кровавый след.
В Стантоне морозильники забивают олениной на всю зиму. Мясо, добытое на охоте, занимает важное место в статье доходов больших семей. Медные шахты закрылись, и со свидетельством об окончании лицея трудно найти хорошую работу как в былые времена.
«Молодым трудно понять, что у них больше нет таких возможностей, какие были у их родителей», — говорит Марша Сало (Marsha Salo), преподаватель Университета Finlandia в городе Хэнкок, расположенном неподалеку от Стантона.
От Стантона до университета совсем недалеко, но, по словам Сало, для некоторых детей это абсолютно другой мир. Традиции сделали Стантон безопасным местом, где семьи крепки, а двери не закрываются на замок. С другой стороны, традиции ограничивают: некоторые родители все еще без энтузиазма относятся к тому, что дети пользуются компьютером, хотя в школе они тоже есть.
«В 1950-х годах после окончания школы молодой человек мог сразу пойти работать на автомобильный завод Детройта и получать почасовую оплату, которая соответствовала 50 долларам в наши дни. Сейчас работу можно найти только в ресторане быстрого обслуживания или магазине Walmart, где в час платят 6-8 долларов», — рассказывает Сало.
К беженцам здесь относятся с недоверием, как и к глобальному потеплению. Когда речь заходит о сексуальных домогательствах, одна из женщин говорит, что девушки сами обязаны беспокоиться о сохранении целомудрия.
Нет ничего удивительного в том, что здесь все голосовали за республиканца Дональда Трампа (Donald Trump). Миллиардер из Нью-Йорка — хороший выбор для верующих американских финнов, лишь бы он вернул старые добрые времена.
В семье Ларсонов ужин накрывают ровно в пять часов, когда 38-летний отец семейства Энди Ларсон (Andy Larson) приходит с работы. 35-летняя мать семейства Джанет Ларсон (Janet Larson), в девичестве Хейнонен, приготовила мясной рулет. На столе стоит молоко.
Пятеро детей Ларсонов проглатывают еду за пару минут. После школы они охотились, катались на мотосанях и бегали на лыжах, поэтому к пяти часам сильно проголодались. Школьный автобус подвозит к ближайшим горнолыжным спускам — таким же коротким, как и в Южной Финляндии.
«Эдди, иди мыть посуду», — зовет мать после ужина единственную дочь. Остальные сидят в гостиной, в которой нет телевизора. Джанет Ларсон говорит, что они не против него: у родителей есть телевизор, но они не хотят, чтобы дети привыкали его смотреть.
Джанет Ларсон водит школьный автобус и работает уборщицей. Она удивляется, когда говорят, что на большую семью не хватает средств. У Джанет девять братьев и сестер, а у Энди — десять. Ведь речь идет только о собственном выборе: не всем надо путешествовать по миру.
«Наши дети счастливы, если им удается попасть в Грин-Бей», — говорит она со смехом. Грин-Бей — город с населением около ста тысяч человек, который находится в четырех часах езды от Стантона. «Но их это не беспокоит».
Энди Ларсон хотел бы, чтобы его дети получили образование лучше, чем у него. «Физический труд изнашивает человека», — считает он. Однако супружеская пара не собирается оплачивать образование детей, они должны сделать это сами.
Джанет хотела бы, чтобы дети были рядом и когда вырастут, по крайней мере, дочь. А почему бы им не остаться здесь: по мнению матери, в Стантоне есть все, что нужно для счастливой жизни. Зимними вечерами можно ходить всей семьей в церковь или сауну. Она стоит в собственном дворе.
Большинство жителей Стантона имеют смутное представление о современной Финляндии. Здесь, конечно, тоже празднуют Иванов день и День независимости, но для многих Финляндия — это «старая страна», о которой на память остались черно-белые фотографии бабушек и дедушек, если вообще остались.
Финский язык здесь тоже особенный. Мороженое называют «замороженными сливками», самолет — «воздушной машиной». Это прямой перевод на финский с английского языка.
Помощник фармацевта, 29-летняя Тиина Сакари (Tiina Sakari) — исключение. Она была в Финляндии уже 17 раз и планирует новую поездку.
«Здесь люди все еще считают, что Финляндия — бедная страна. Но ведь она богатая, современная и чистая», — говорит Сакари в ресторане Kaleva, где по субботам подают финские оладьи с черникой или мясом.
Мать Сакари приехала в Соединенные Штаты из Хельсинки, отец родом из города Ваасы. Она всегда гордилась своим происхождением. Раз в неделю она преподает финский в Финском культурном центре в Хэнкоке и переживает, когда финны называют электронную почту «e-mail», а не «sähköposti» по-фински.
Для Сакари Финляндия — это не страна проселочных дорог и хлеба из сосновой коры. Там есть трамваи и автобусы, на которых можно отправиться из Хельсинки куда угодно, совсем не так, как в Стантоне. Она обожает изделия фирмы по производству керамики Arabia, крепость Свеаборг и старый крытый рынок. В бары Сакари не ходит, но у нее появились друзья благодаря приходу.
«Мне нравится, что финны такие уравновешенные. Американцы слишком шумные».
Но самое лучшее в Финляндии — это мужчины. Сакари немного смущается.
«Финские мужчины, в отличие от американцев, не боятся проявлять чувства», — говорит Сакари.
Что, простите?
«Здесь в Мичигане мальчикам говорят, что мужчины не плачут. Даже офисные клерки должны уметь водить грузовики и охотиться».
Два друга Сакари покончили жизнь самоубийством. В Финляндии количество самоубийств среди мужчин значительно уменьшилось с 1990-х годов. За сто лет Финляндия превратилась в страну, где мужчины могут плакать.
«Местные могут счесть финских мужчин слабыми. А я считаю, что если чувства не прячут — это проявление силы», — говорит Сакари.
У матери Тиины Сакари, как и у сотен тысяч финнов, страной мечты были Соединенные Штаты. Страна мечты дочери — Финляндия.
«Я переехала бы туда в любой момент. Даже если бы пришлось жить под мостом».
Справка
Экономические причины и высокая рождаемость вызвали массовое переселение финнов в Соединенные Штаты
Финское население Соединенных Штатов в основном состоит из потомков той волны переселенцев, которая более ста лет назад докатилась из стран Северной Европы до Северной Америки. В 1870-1914 годах из Финляндии через Атлантику в поисках счастья отправились более 300 тысяч финнов.
Когда на горизонте показывался нью-йоркский остров Эллис и Статуя Свободы — это означало, что новая родина достигнута. За несколько десятилетий из стран Северной Европы уехала почти треть их населения.
«Американская лихорадка» овладевала финнами медленнее, чем жителями других стран Северной Европы. Самые активные годы пришлись на начало 1900-х. Тогда в течение одного года могли уехать более 20 тысяч человек. Для сравнения: в 2015 году в Финляндию прибыло 32 тысяч просителей убежища, из которых иракцев было именно 20 тысяч.
Главными причинами отъезда были экономические вопросы. Спрос на деготь падал, процесс индустриализации шел медленно. В то же время рождаемость была высокой, в особенности в провинции Остроботния. Когда старший из сыновей получал землю в наследство, другим ничего не оставалось.
Желание уехать возросло, когда от первых переселенцев начали приходить красивые фотографии.
«Я часто говорю, что ничто не ново под луной, — считает начальник информационной службы финского Института миграции Йоуни Коркисаари (Jouni Korkiasaari). — Конечно, тогда фотографии шли медленнее».
Однако были еще и политические причины, и боязнь войны. Финляндия являлась частью Российской империи, которая закручивала гайки. Во время первого периода угнетения генерал-губернатор Финляндии Николай Бобриков получил полномочия диктатора, что привело к ссылкам, заключениям в тюрьмы и усилению цензуры. Для многих последней каплей стал закон 1901 года о воинской повинности. Это означало, что финских солдат могли послать в любую точку Российской империи.
В Соединенных Штатах финнов не ждало современное общество благоденствия, предоставляющее пособия. Единственной опорой были родственники и товарищи по работе. Они могли собрать заболевшему деньги на обратный билет на родину.
Финны работали на рудниках, заводах, занимались рыболовством и работали в лесу. Лучшие земельные участки были уже заняты другими европейцами, которые приехали раньше них. Трудоустройство затрудняло и то, что финнов считали восточным народом — «монголами».
Поток миграции остановился из-за введенных в 1924 году ограничений, которые устанавливали строгие квоты на въезд в США мигрантов из разных стран. Последнее желание приехать пропало из-за кризиса 1920-х годов. Рекордные показатели больше никогда не превышались.
После Второй мировой войны миграция финнов в Соединенные Штаты составляла около тысячи человек в год. Показатели немного увеличились в 1990-е годы.
